Валерий Ковалев - Рукопись из Тибета (СИ)
Индус вышел чуть вперед, и, блеснув очками, толкнул речь на хинди[185], который я неплохо понимал. Из нее следовало, что благодаря мне, кровопролитие в Нью — Дели предотвращено. За что премьер-министр Индира Ганди выражает ламе Уваате глубокую признательность.
После этого он принял из рук стоящего позади человека небольшую коробочку, открыл ее и, приблизившись вплотную, пришпилил мне на грудь что-то вроде позолоченной звезды.
— Это «Орден Лотоса», высшая награда иностранцам за выдающиеся заслуги перед Индией, — сказал в завершении, удостоив меня рукопожатием.
По старой привычке я едва не заорал «служу Советскому Союзу!», но внутренний чекист прошипел «ты что, ебнулся?», и лама Уваата одумался.
— Вслед за этим я обвел глазами зал и торжественно произнес, — Бутан — Индия бхай-бхай! А затем поднял руку, сжал пальцы в кулак и выдал «но пасаран!» на испанском.
Король, а за ним все присутствующие захлопали в ладони совсем по — европейски.
Далее тенью возник тот же придворный, что меня привел, шепнул на ухо, мол аудиенция закончена, и, поклонившись, мы попятились назад. Так было определено этикетом.
Когда двери за нами закрылись, царедворец сообщил, что меня ждет Верховный лама страны, резиденция которого тоже размещалась здесь, но в другом крыле здания.
Перейдя туда, мы оказались в величественном молельном зале, откуда я был препровожден к высшему иерарху[186], являвшемуся после короля вторым лицом в государстве.
Тот принял меня в своем рабочем кабинете и оказался довольно преклонных лет старцем, в золотом монашеском одеянии, с высокой тиарой[187] на голове и колючими глазами.
После витиеватого приветствия Верховный лама предложил гостю сесть, что я исполнил, приняв традиционную у монахов позу, поздравил меня с наградой и стал вести хитрую беседу. Типа разведывательного опроса.
Из каких Уваата мест, как пришел к буддизму, а также какой школы; насколько часто и каким образом его посещают озарения.
Задерживаться надолго мы с Кайманом в Бутане не собирались, окучивать религиозную ниву тоже, и я решил сразу расставить все точки над «и». Окончательно и бесповоротно.
— Родом Уваата из далекой северной страны, — ответил иерарху, глядя в пространство. — Там очень холодно, а по улицам бродят медведи.
— О-о? — удивленно протянул Верховный лама, покачав тиарой — Понимаю.
— Ни хрена ты не понимаешь, — подумал я, вслед за чем стал излагать дальше.
— Получив достойное образование, Уваата долго служил местным правителям, а затем в преклонных годах умер (в глазах служителя Будды отразилось недоверие).
— Да-да, именно так, — гипнотически перевел я на него взгляд, как учили на занятиях по психологии в Высшей школе.
Прием сработал, лама поежился и втянул в плечи голову.
— А что потом? — вопросил с некоторым страхом.
— Потом я вознесся на небеса, где встретился с Творцом, — опустился до шепота мой голос.
Иерарх дернулся и побледнел. — С Буддой?
— Творцом, — последовал бесстрастный ответ. — Вы будете слушать или задавать глупые вопросы?
— С-слушать, — часто закивал иерарх, промокнув рукавом лоб. — Я весь внимание.
— Далее состоялась беседа, и ОН вернул меня назад. Теперь я странствующий монах Уваата, а еще оракул.
Несколько минут мы молчали. Верховный Лама осмысливал то, что узнал, а я невозмутимо перебирал четки.
— Так Вы знаете будущее? — наконец вопросил он, глядя на меня с подозрением.
— Его знает только Творец. Он же Будда, Иисус и Магомед, — ткнул я в потолок пальцем. — Уваате известна только малая часть, — пожал плечами.
— А теперь, ваше Святейшество, я бы хотел вернуться назад. У меня время молитвы.
— Да-да, — поспешно ответил, все еще не пришедший в себя иерарх, после чего взял стоящий рядом серебряный колокольчик и забрякал язычком. В проеме открывшейся двери возник мой провожатый.
Спустя час мы с Кайманом обмывали в своей келье полученный орден и весело хохотали.
— Лед тронулся, господа присяжные заседатели! — провозгласил я очередной тост.
— Будьмо! — вздел глиняную чашку с ара приятель.
На следующее утро нас навестил настоятель Дже Цонкап, поздравив меня с высокой наградой, и сообщил, что для дальнейшего проживания столь уважаемых лиц выделен отдельный гостевой дом в сосновом бору за монастырем, где вечером нас инкогнито навеститкороль.
— Весьма признательны. Его Величеству и Вам, — ответил я. — За столь теплые гостеприимство и заботу.
Новое жилище радовало глаз. Просторное, в два этажа, рубленое из гималайского кедра, с полной обстановкой и бытовыми удобствами. Юный Чонг перенес туда наши пожитки, а еще двое послушников привели жилище в божеский вид и затопили камин, поскольку ночи становились холодными.
После заката солнца, когда на землю стали опускаться сумерки, я сидел у пляшущего огня, время от времени шевеля потрескивающие в нем поленья, а Кайман, опершись о подоконник, взирал на ведущую к монастырю дорогу.
— Едет, — наконец сказал он, и мы, оправив одежды, спустились вниз. Встретить сановного гостя, как того требовали приличия. Я примерно знал, о чем будет разговор и надеялся на его конструктивность.
Вскоре послышался шум двигателя, на небольшую площадку перед домом въехал микроавтобус с тонированными окнами и остановился. Затем его боковая дверь сдвинулась, на землю ступил рослый малый и подал кому-то в салоне руку.
Опершись на нее, оттуда вышел человек в длинной накидке (это был король), а за ним два охранника, ставшие по обе стороны.
Склонившись в поклоне, я пригласил высокого гостя в дом, Кайман же поспешил к двери, широко ее распахнув, и изобразил на лице почтение.
Войдя внутрь, монарх обозрел жилище, сняв накидку, передал ее приятелю, а затем покосился на него заявив, что хотел бы переговорить со мною тет- а — тет. По государственному вопросу.
— Прошу ваше Величество меня извинить, — почтительно ответил я, — но этот человек великий вождь (Кайман многозначительно надул щеки), мой близкий друг и ассистент. А поэтому у меня от него нет секретов.
— Вот как? — чуть удивился гость. — И где же ваши владения? — обратился с вопросом к коллеге.
— За океаном, — ответил вождь. — На Великой реке Ориноко.
— Слышал о такой, — чуть подумав, сказал король. — Ну что же, пусть будет так. Не возражаю.
После этого мы втроем удобно расположились у камина, в котором плясал огонь, самодержец несколько минут глядел на него, словно что-то там наблюдая, а затем обратился ко мне. — Послушайте, Уваата.
