Александр Дюма - Предводитель волков. Вампир (сборник)
– Не важно, – ответил Тибо, – если я люблю вас и мы сможем быть счастливы вместе!
– О Тибо, Тибо! Что вы говорите!
– Послушайте, – продолжал Тибо, – сейчас я буду говорить с вами от имени этого мира и мира потустороннего. Вы хотите спасти мое тело и душу, Анелетта? Не противьтесь, сжальтесь надо мной, пойдемте со мной, уедем! Уедем туда, где не слышны эти завывания, где не пахнет окровавленным мясом! А если вы не хотите быть богатой и знатной дамой, поедем куда-нибудь, где я снова смогу быть мастеровым Тибо, бедным, но любимым, а значит, счастливым в тяжком труде. Где Анелетта будет только моей супругой.
– Тибо! Тибо! Я готова была стать вашей женой, но вы пренебрегли мною!
– Анелетта, не напоминайте мне о том, за что я так жестоко наказан.
– Тибо, другой сделал то, чего не захотели сделать вы: взял за себя бедную девушку, заботится о слепой старушке; одной он дал имя, другой – пищу; он не желал ничего, кроме моей любви, не хотел другого богатства, кроме клятвы верности… Можете ли вы требовать, чтобы я отплатила ему злом за добро? Как вы осмеливаетесь говорить, что нужно бросить того, кто дал мне доказательство своей любви, ради того, кто предоставил лишь доказательство своего безразличия?
– Но если вы не любите его, если вы любите меня, то какая разница, Анелетта?
– Тибо, не перекручивайте мои слова, чтобы найти в них то, чего я не говорила. Я говорила вам о дружеских чувствах, которые и сейчас испытываю к вам, но я вовсе не сказала, что не люблю своего мужа. Друг мой, я хотела бы видеть вас счастливым, но еще более хочу, чтобы вы отреклись от своих заблуждений, раскаялись в преступлениях; наконец, я хотела бы, чтобы вы порвали с духом зла, о котором только что говорили. Господь смилостивится над вами. В утренних и вечерних молитвах я буду на коленях просить Его. Но чтобы молиться о вас, Тибо, я должна оставаться чистой: чтобы голос, который просит о милости, дошел до престола Господня, нужно, чтобы этот голос был незапятнанным. Наконец, я должна сохранить верность, в которой поклялась у алтаря.
Улышав, с какой твердостью говорит Анелетта, Тибо помрачнел.
– Знаете, все, что вы говорите, Анелетта, очень неразумно.
– Почему, Тибо? – спросила молодая женщина.
– Мы здесь одни: стемнело, и в этот час никто не осмелится пойти в лес. Вам известно, Анелетта, что сам король – не больший хозяин в своем королевстве, чем я здесь?
– Что вы хотите сказать, Тибо?
– Я хочу сказать, что от просьб, мольбы, уговоров могу перейти и к угрозам.
– Вы? К угрозам?
– Должен сказать, – продолжал Тибо, не слушая Анелетту, – что каждое ваше слово подогревает во мне любовь к вам и ненависть к нему. И хочу заметить: небезопасно овце раздражать волка, когда она в его власти.
– Я уже говорила, что не испугалась, увидев вас. Но потом припомнила все, что о вас рассказывают, и на мгновение пришла в ужас. Однако сейчас вы зря стараетесь, Тибо: вам не удастся заставить меня побледнеть.
Тибо схватился руками за голову.
– Не говорите так, – сказал он, – ибо вы не знаете, что дьявол нашептывает мне на ухо и каких сил мне стоит сопротивляться этому голосу.
– Можете меня убить, – ответила Анелетта, – но я не совершу низости, о которой вы просите; можете меня убить, но я останусь верна тому, кого взяла в мужья; можете меня убить, но, умирая, я буду молить Бога не оставить его.
– Не произносите этого имени, Анелетта, не заставляйте меня вспоминать об этом человеке.
– Угрожайте мне как угодно, Тибо, я в ваших руках, но он, к счастью, далеко и вы не имеете над ним власти.
– Анелетта, кто вам это сказал? Кто вам сказал, что, обладая адской властью, которой я с трудом сопротивляюсь, я не в состоянии поражать издалека так же, как и вблизи?
– И если бы я стала вдовой, Тибо… Неужели вы считаете меня недостойной, которая примет вашу руку, обагренную кровью того, чье имя я ношу?
– Анелетта! – воскликнул Тибо, бросаясь на колени. – Анелетта, избавьте меня от нового преступления!
– Совершить ли преступление – зависит не от меня, а от вас. Я могу отдать вам мою жизнь, Тибо, но чести своей не отдам.
– О! – взревел Тибо. – Любовь уходит из сердца, когда в него входит ненависть. Берегитесь, Анелетта! Берегите своего мужа! Во мне демон, и сейчас он заговорит через меня. Вместо утешения в вашей любви, чего я просил и в чем вы мне отказываете, я утешусь местью. Анелетта, еще есть время, остановите, остановите мою проклинающую, обрекающую руку, или же – и вы прекрасно, прекрасно это понимаете – уже не я, а вы поразите его! Анелетта, вы это знаете… Анелетта, вы не говорите, чтобы я замолчал? Будь по-вашему, будем же все мы прокляты: вы, он и я! Анелетта, я хочу, чтобы Этьен Ангульван умер, и он умрет!
Анелетта страшно закричала. Затем, поскольку ее разум восставал против убийства на расстоянии, которое казалось ей невозможным, она сказала:
– Нет-нет, вы говорите это, чтобы напугать меня. Но мои молитвы одержат верх над вашими проклятиями!
– Так пойдите и узнайте, как Небо внемлет вашим молитвам! Только, если хотите застать мужа в живых, поторопитесь, Анелетта, ибо вы рискуете споткнуться о его труп.
Под впечатлением уверенного тона, с которым предводитель волков произнес эти слова и подчиняясь непреодолимому ужасу, Анелетта, не отвечая Тибо, стоявшему на склоне оврага с протянутой в сторону Пресьямона рукой, помчалась в направлении, которое, казалось, указывала эта рука, и вскоре исчезла в темноте за поворотом дороги.
Когда она скрылась, Тибо издал рев, какой можно было услышать от десяти одновременно воющих волков.
Затем, бросившись в чащу, он прокричал:
– А-а! Теперь я действительно проклят!
Глава 22
Последнее желание Тибо
Подгоняемая ужасом и стремясь поскорее добраться до деревни, где оставила мужа, Анелетта – именно потому, что бежала так быстро, – должна была время от времени останавливаться: ей не хватало дыхания.
Во время остановок, пытаясь успокоиться, она говорила себе, что безумием было придавать такое значение продиктованным ревностью и ненавистью словам, которые уже развеял ветер; однако, вопреки всему, как только ей удавалось восстановить дыхание, как только возвращались силы, она все так же бежала по дороге, ибо чувствовала, что не успокоится, пока не увидит мужа.
Хотя ей и нужно было пройти половину лье по самым пустынным и диким участкам леса, она больше не думала о волках, наводивших ужас на города и деревни на два лье в округе. Она боялась лишь одного: натолкнуться на безжизненное тело Ангульвана.
Не раз, когда под ногу попадались камешек или ветка, дыхание ее внезапно перехватывало, будто она уже испустила последний вздох, холод проникал в сердце, волосы вставали дыбом и пот заливал лицо.
