Линда Лафферти - Проклятие Батори
– Горы довольно удаленные, – заметил Джон. – Там не может быть много замков.
– И мы ищем такой, где кто-то живет. Это уже кое-что. – Бетси постучала по экрану. – А как насчет последней части: «Есть и другие, кто страдает»? Что, по-твоему, она хотела этим сказать?
Джон глубоко вдохнул, и Бетси подождала, когда он выдохнет теплый аромат перечной мяты.
– Думаю, там могут быть другие жертвы похищения.
Глава 56
Аспен, штат Колорадо
24 декабря 2010 года
Как избалованный ребенок богатой разведенной пары, Дейзи пользовалась такой роскошью, как собственная карта Visa. Разумеется, золотая. Не тратя время на размышления о том, удачная или неудачная это идея, после разговора с посольством она сразу же купила билет на самолет в Братиславу через Денвер и Франкфурт.
Но потом все-таки задумалась, не следует ли известить об этом путешествии мать…
Может быть, лучше просто уехать? Оставить записку, что вернется через неделю-две. А школа… ну, школа никуда не денется до возвращения. Все равно сейчас зимние каникулы. Кроме того, ребята из лыжных команд исчезают на несколько недель подряд, а учителя размещают домашние задания на школьном сайте. Она наверстает – если захочет.
Дейзи разыскала прогноз погоды в Словакии.
– Вау! А там, оказывается, тоже холодно.
Ей понадобится шерстяной свитер и джинсы, теплые носки и черные сапоги. Порывшись в ящике стола, она нашла свой паспорт, полученный для поездки во Францию – они ездили туда вместе с матерью.
Когда утром мать вернулась домой после игры в теннис в аспенском клубе, Дейзи набрала в грудь воздуха и сразу взяла быка за рога.
– Мама, ты знаешь, где расположена Братислава?
– Это что, твое домашние задание? Зайди в «Гугл».
– Да нет. В общем, я собираюсь туда на Новый год.
– Что?
– Я лечу в Братиславу. Это столица Словакии.
– Как это – ты летишь?
– Ну, я могла бы уехать завтра, но сегодня вечером есть рейс через Денвер во Франкфурт…
– Ты поняла, что я хотела сказать. Сейчас Рождественский сочельник, черт возьми! С чего это тебе вздумалось, что можно просто так взять и улететь в Европу? И почему именно в Словакию?
– Мама, это долго объяснять. Но мне очень нужно.
– Дейзи Харт! Ты никуда НЕ летишь, какое бы дурацкое место ни назвала.
– Нет, лечу. Лечу в Братиславу. Мама, я должна: Бетси в опасности, я чувствую!
– Бетси? Ты чувствуешь? Бетси сейчас в этой… Бакалаве?
– Братиславе, мама. БРА-ТИ-СЛА-ВА! Она в страшной опасности. Я чувствую это… костями! Кожей! Все мое тело пульсирует этим страхом.
– О боже! – сказала мать, прикрыв ей рот рукой. – Ты совсем с ума сошла. Я сейчас же позвоню твоему отцу.
– Мне все равно.
– Он заблокирует твою кредитную карточку.
– Лучше не надо, а то я умру с голоду.
– Тогда ты останешься здесь и с голоду не умрешь. Не сходи с ума.
Дейзи потопала вверх по лестнице, а мать уже звонила ее отцу. Ну и пусть.
Но ей стало легче, когда отец не ответил.
У нее будет только ручная кладь. Она упаковала свои готические принадлежности – белила, черную тушь для глаз, черную губную помаду, старинные ожерелья. Достаточное количество белья, носков и свитеров, чтобы хватило на неделю. Потом все это можно постирать.
И, конечно, оба телефона – черный айфон и рубиново-красный мобильник, подаренный отцом. Если отец заблокирует кредитную карточку, она обойдется без еды. Но без связи – вряд ли…
Глава 57
Где-то в Словакии
24 декабря 2010 года
Послышался тихий стук в дверь кабинета.
– Входи, Генрих. Рассказывай. Что ты нашел в доме у Пэт?
– Ничего, граф Батори, – ответил светловолосый мужчина. Его зрачки сжались в точку, и радужные оболочки сияли голубизной, как замерзшее озеро. – Мы перерыли весь дом, но, когда вызвали полицию, больше уже не могли туда вернуться.
– А могила? Не похоронила ли вдова вместе с ним и свою учетную книгу, Генрих? Это явно указывало бы на то, что она не желает участвовать в предложенном проекте.
– Там не было никаких следов книги, – ответил Генрих с плохо скрытым отвращением в голосе. Он согнул пальцы, вспоминая холодную ночь на кладбище. Граф отправил его в Америку с безумным поручением – заставив с лопатой и ледорубом копаться в замерзшей земле. Когда кладбище осветили красно-синие фонари полицейской машины, Генриху со своими людьми пришлось бежать.
– Я думаю, она ничего не знает об этом, верно? – сказал он. – Об учетной книге?
Граф поднес к губам рюмку коньяку.
– Похоже, что так. Но она умная женщина. Возможно, она в курсе, где эта книга, а мне лжет.
– Значит, вы думаете, что книга все-таки у дочери?
– Полагаю, это более вероятно. Ведь отец и дочь были очень близки, – сказал граф. Его правое веко начало дергаться.
Генрих не отрывал от графа глаз, пристально наблюдая за ним.
– Значит, тебе совсем нечего доложить? – сказал Батори.
Генрих пожал плечами. Ему не понравился пренебрежительный тон хозяина.
– Кое-что я заметил. Есть одна девчонка, подросток. Она гот, одевается во все черное, носит распятие на шее. В ночь, когда уезжали, мы видели, как она входила в дом.
– Входила в дом к Пэт?!
– Да. Она открыла дверь в занесенный снегом погреб и провела в доме около получаса. Мы хотели войти вслед за ней, но опасались полиции. Дом Пэт прямо на Мейн-стрит, а у полицейских есть наши приметы.
– Она там что-нибудь нашла?
– Мы не можем сказать наверняка. На ней было длинное пальто до лодыжек – она могла запросто спрятать книгу. Девчонка пошла в бар. А когда вышла, то отправилась по Мейн-стрит вместе с огромным парнем мексиканской внешности. Он вместе с ней дождался автобуса в Аспен.
Граф скривил губы, будто попробовал чего-то очень кислого.
– Она, конечно, понятия не имеет о важности этой книги, – сказал он. – Интересно, что же она все-таки искала?
– Возможно, собственную историю болезни. Мы видели раньше, как она входила в дом Пэт на прием. Часто в сопровождении матери.
Граф сделал большой глоток коньяка, обдумывая эту мысль.
– Возможно, ты прав. Психиатрические записи оказывают сильнейшее влияние на пациента. Скорее всего, она хотела прочитать, что написала про нее врач.
Он сложил пальцы вместе и прижал ко лбу, а потом, после долгой паузы, заявил:
– Я хочу, чтобы вы выяснили, кто она такая. Какое отношение она имеет к Бетси Пэт. Я хочу знать о ней все. Выясните ее имя, кому звонит, кому пишет по электронной почте…
– Почему вы думаете, что это так важно? – спросил Генрих. – Подобная слежка потребует больших усилий.
– Я не хочу, чтобы что-то помешало предстоящим ночным играм, – ответил граф.
