Яцек Пекара - Молот ведьм
— Ну, мы на месте, — заявил Вольфганг, как бы подтвердив справедливость моих рассуждений. Потом он осмотрелся изучающе и покачал головой.
— Тут и год можно потратить на поиски, — сказал он.
У Смертуха и близнецов также были не самые счастливые лица. Им не улыбалось взбираться по известковым, хрупким скалам и проверять гроты, стены которых грозили обрушиться в любой момент. Вот только я знал, что нам не придётся искать наощупь, что действительно заняло бы на многие дни целую армию. Несмотря на то, что становилось всё темнее, я заметил скалу, форма которой напоминала поднятую в небо морду ящера. Это как раз её я увидел во время моего молитвенного путешествия. И, если только видения меня не обманули, именно под ней или в ней мы найдём укрытие преступника. Теперь мне надо было убедиться в справедливости моих подозрений. Я не собирался глубоко забираться в гроты, предоставив врагу воевать на его территории. Тем более что я располагал крайне ограниченными силами. Но даже самый осторожный человек должен оставлять следы стоянки. Остатки еды, кострища, шкуры ободранных животных или рыбные кости. Не говоря уже об отпечатках лошадиных подков, шерсти или обрывках материи с одежды, оставленных на ветках кустов. Следовало лишь иметь зоркий глаз, а в этом случае я мог рассчитывать на близнецов. Известковая скала издалека казалась намного меньшей, чем была в действительности. Лишь когда мы остановились у её подножья, я увидел, что нас ждёт весьма крепкий орешек. Я видел широкие трещины в камне, которые несомненно были входами в гроты. Но эти трещины находились примерно в ста, ста двадцати футах от земли. Хватит, чтобы падая, прочитать короткую молитву. На вершину скалы — морда и хребет ящера — можно было добраться идущим дугообразно склоном, но оттуда в свою очередь надо было бы спуститься по канату где-то на двести футов, чтобы попасть в расщелины.
— Проверьте, сколько у нас каната, — приказал я.
Парни соскочили с сёдел, вынули из вьюков верёвки и размотали их. Они ссорились какое-то время, пока наконец Смертух не оттолкнул близнецов и не начал отмерять длину шагами.
— На глаз, сто двадцать, — сказал он, кривясь, ибо знал, что верёвки не хватит, чтобы спуститься с вершины.
— Ну, сынок. — Я посмотрел на Второго, а потом показал взглядом в сторону скальных расщелин. — Но-о, наверх!
Близнец уставился на меня, будто я с луны свалился. Но, во-первых, я уже успел внимательно изучить скалу, а во-вторых, я знал способности Второго. Скала была неровной, отмеченной выступами и узкими дорожками, полной дыр. На каждом метре можно было найти место, чтобы опереться ногой или вцепиться пальцами. А Второй, о чём я прекрасно знал, был ловким словно кот. Я не раз уже видел его в действии и надеялся, что сейчас он снова покажет себя с лучшей стороны.
— А если я, как бы, упаду? — угрюмо спросил он.
— Будем тебя, как бы, ловить, — пошутил я и подмигнул ему. Он сплюнул себе под ноги и долго втирал плевок в камни.
— Получишь двойную долю, — искушал я его. — И советую тебе быстрее идти. — Я посмотрел на небо. — Ибо сейчас как ливанёт…
Второй тяжело вздохнул и начал раздеваться. В конце концов он остался в одной рубахе, сапогах и перчатках. Опоясался верёвкой. Вольфганг смотрел на него с изумлением, а потом повёл взглядом по скале.
— Справится? — прошептал он. — По отвесной стене?
Стена была не совсем отвесной, но я понимал опасения командира стражи. Обычный человек наверняка сорвался бы вниз через несколько метров. Но у близнецов были поистине цирковые способности, а Второй ловкостью даже превосходил брата. Я задумался, а что, если бы мне пришлось карабкаться, и решил, что предпочёл бы не пробовать. Тем более что дождь становился сильнее, а во время подъёма нет ничего страшнее, чем выскальзывающие из-под пальцев камни. Но что поделаешь: мы всю жизнь рискуем.
Второй подошёл к скале и прошёлся вдоль неё с поднятой головой. Высматривал место получше, чтобы начать подъём, и наконец нашёл его. Вцепился пальцами левой руки в известковый выступ и подтянулся, одновременно впихивая правую ногу в едва заметную щель. Потом нашел опору для правой руки, выгнулся, подтянулся и вот он уже над нашими головами. Не сказать, что путь давался ему легко, но я не собирался его подгонять. Второй сам прекрасно знал, в каком темпе ему подниматься. Иногда он подолгу висел, прижавшись к скале и крутя головой туда-сюда, высматривая лучшее место. Иногда пробовал, выдержит ли каменный выступ его вес. Два раза из-под его ног летели известковые осколки, и в эти моменты оруженосец Вольфганга вскрикивал от страха. Я только поглядывал с беспокойством в небо, поскольку дождь становился всё сильнее. Первый с угрюмым лицом наблюдал за усилиями брата. Я задумался, что бы он сделал, если бы Второй отвалился от стены и сломал себе шею. Напился бы с горя? Захотел бы убить меня в акте бессмысленной злобы и отчаяния? Оставил бы меня и Смертуха, после чего пропал бы куда-то, чтобы служить кому-то другому? Пожал бы плечами и посчитал бы случай наказанием Божьим? Честно вам признаюсь, любезные мои, я понятия не имел. Между близнецами существовал некий вид мистической связи (в обычном смысле этого слова, поскольку в этом, конечно, не было и следа тёмного искусства), много похожего, но и много различного. Временами мне казалось очевидным, что у них взаимная нелюбовь, а иной раз я опять был уверен, что они один за другого прыгнут в огонь. Долго продолжалось, прежде чем Второй добрался до расщелины. Но добился своего. Он надолго пропал в скальной расселине, но потом мы увидели, как он выставляет голову наружу. Кинул вниз верёвку, которая окончилась примерно на уровне моего лица.
— Мог хотя бы наделать узлов, — буркнул Вольфганг.
— Ничего. — Я махнул рукой. — Поднимусь только я. Осмотрюсь, что и как, а потом вернёмся. Вы же не думаете, что мы впятером нападём на вашего молодого барона в месте, которое он знает как собственный карман?
Я крепко взялся за конец верёвки и дёрнул её несколько раз. Потом схватил её, повис всем весом и раскачался. Узел, сделанный Вторым где-то там наверху, держал хорошо, поэтому я перекрестился и стал взбираться. Не могу сказать, что мне легко пошло, ибо я ни такой лёгкий, ни такой ловкий, как близнецы. Однако в конце концов я влез в расселину, в которой сидел Второй, с удобством прислонившийся к известковой стене, и ковырял в зубах палочкой.
— О, Мордимер, — сказал он, а я упал и стал дышать, будто выброшенная на берег рыба.
— Эй, там! — крикнул вниз близнец. — Привяжите нам факелы к верёвке!
— Немного тише! — Я дёрнул его за плечо, потому что крик разнёсся эхом по гроту. Мы сидели в небольшой пещерке, я в полумраке видел спускающийся в темноту узкий проход. Там было немного места, но низко склонившийся человек мог пройти свободно. Однако я пока не замечал никаких следов человеческого присутствия, хотя смотрел усердно. Впрочем, скоро я мог приглядеться ещё внимательнее, поскольку мы высекали огонь и зажигали два факела.
