Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей
Но тут случилось нечто странное. Сперва за дверью послышались чьи-то шаги, а затем заиграла музыкальная шкатулка.
Вырвавшись из объятий, Грегори бросился к двери и распахнул ее. Шкатулка стояла открытой у порога. Миниатюрная пара кружилась в заученном танце.
Ида вся похолодела от страха.
«Что за жестокая шутка?! Кто мог принести шкатулку сюда?! Неужели кто-то пытается расстроить наш союз?!» — промелькнуло у нее в голове.
— Уже поздно, Ида… Я должен идти, — сказал Грегори упавшим голосом.
— Нет! — Она кинулась к нему, схватив за запястье. — Нет, пожалуйста, не уходи! Мне страшно, Грегори! Не оставляй меня одну!
Как будто не в силах выносить ее умоляющий взгляд, муж посмотрел куда-то в сторону.
— Тот, кто принес шкатулку, заходил в комнату Аликс… — с трудом проговорил он. — Я должен выяснить, кто ослушался моего приказа…
— Неужели это никак не может подождать?.. Прошу, останься! Или возьми меня с собой!
Грегори угрюмо выслушал ее мольбы и увещевания, но все-таки ушел один, сказав на прощание:
— Ты должна остаться здесь, Ида. Покуда ты в этих стенах, а на твоем пальце железное кольцо, тебе нечего бояться.
За окном бушевала гроза. Расстроенная Ида сидела на кровати и тревожно прислушивалась к каждому звуку. Ей казалось, что она слышит, как муж бродит по первому этажу.
Происходящее Иде решительно не нравилось. Она чувствовала какую-то неведомую угрозу… И вдруг подумала, что Грегори все это время будто пытался защитить ее от чего-то. Иначе как объяснить его подарок и неясные речи? Ведь для джентльмена его положения довольно необычно носить украшения из железа, как и дарить их супруге. Значит, в этом был какой-то особый смысл.
Внезапно ей вспомнились слова незнакомки, встреченной в склепе: «А много ли о нем знаете вы?! Если не верите мне, так сами проследите, куда он пойдет этой ночью!» А что, если эта особа как-то связана с Грегори? Отвергнутая поклонница или любовница?.. Это бы объяснило ее попытки отвратить Иду от мужа… Ида не знала, что и думать. Тревога, охватившая ее, все усиливалась. Ида решила, что обязана во всем разобраться.
Вскочив с кровати, Ида накинула шаль на плечи и пошла искать мужа. Спустившись на первый этаж, она услышала, как скрипнула входная дверь. Ида нахмурилась. Кому понадобилось выходить в такую непогоду? Неужели Грегори?
Выскользнув из дома, Ида поежилась. На улице совсем стемнело. Бушевала гроза. Впереди мелькал слабый огонек фонаря. Небо озарилось вспышкой молнии, и Ида разглядела силуэт путника, который быстро отдалялся от дома. Она была почти уверена, что это Грегори, поэтому поспешила следом.
Легкое домашнее платье и мягкие тканевые туфельки мгновенно промокли, но Ида старалась не обращать на это внимания. С увлеченностью мотылька она следила за подрагивавшим огоньком, боясь потерять его из виду и остаться одной в холодном мраке ненастной ночи.
Когда огонек привел Иду к кладбищу, ее всю объял какой-то лютый суеверный ужас. Путник подошел к дверям старой капеллы и исчез за ними вместе с огоньком.
Дрожа от холода, страха и нетерпения, Ида немножко выждала, а затем заглянула в капеллу. Внутри было пустынно. Кто бы ни зашел сюда несколькими мгновениями ранее, он словно растворился в воздухе.
Озираясь, Ида вошла в капеллу. Некоторое время она растерянно слонялась по пустому пыльному залу, пока в очередной раз сверкнувшая молния не осветила малозаметную, чуть приоткрытую дверцу. За ней чернел тесный проход, резко уходивший вниз. Зачем-то задержав дыхание, Ида с опаской спустилась по крутой лестнице и очутилась в крипте. Здесь пахло ладаном и затхлостью, совсем как в ее кошмарах.
Впереди послышались голоса. Вздрогнув, Ида затаилась в темноте глубокой ниши и прислушалась. Один из голосов принадлежал Грегори, а другой… незнакомке из склепа! И хоть говорили они негромко, беседа была напряженной.
— Так не может больше продолжаться! — в отчаянии воскликнул Грегори. — Тебе пора идти дальше! Я должен был отпустить тебя еще давным-давно… Сразу, как над твоей головой закрылась крышка гроба…
— Должен был, но не отпустил! — с укором отвечала незнакомка. — Не ты ли перенес меня сюда из семейного склепа? Не ты ли часами сидел возле моего безжизненного тела, умоляя не покидать тебя? Ради тебя я осталась! И теперь томлюсь на границе. Не живая и не мертвая. Ты хоть представляешь, каково это?! И вместо благодарности ты смеешь отмахиваться от меня и проводить время с этой девчонкой?!
— Прошу, не впутывай сюда Иду и не смей говорить о ней так. Она моя жена и занимает то же положение, что в свое время занимала ты, пока была жива…
— О, в таком случае наше с ней положение легко уравнять, — холодно усмехнулась девушка, — ведь жизнь так хрупка и быстротечна и порой обрывается внезапно и преждевременно. Сомневаюсь, что твоя нынешняя игрушка протянет много дольше, чем эта бесстыжая курица Корделия!
— Значит, это все-таки ты… — горестно пробормотал Грегори. — Ты ее погубила… Что с тобой стало, Аликс?.. Ведь ты клялась, что не имеешь к этому отношения…
— Ты тоже много в чем клялся… Например, в том, что мы всегда будем вместе.
— До тех пор, пока смерть не разлучит нас… — обреченно заметил он. — Но мы пошли против природы, против установленного порядка, против воли Создателя и теперь пожинаем горькие, отравленные плоды…
— Если кого и винить во всем этом, то только тебя, Грегори. Ты это начал! Из-за тебя я застряла здесь!
Повисло тягостное молчание. И слышались только приглушенные завывания ветра снаружи.
— Ты права, — наконец отозвался Грегори, тяжело вздохнув. — И я готов за все ответить и положить конец несчастьям. Больше никто не должен пострадать. Ты как-то сказала, что наши чувства удерживают тебя здесь. Значит, если я пойду с тобой, то мы оба сможем уйти, верно?
— Да, если уйдешь со мной, то освободишь нас обоих. И мы будем вместе навечно.
Снова воцарилось молчание. Ида украдкой выглянула из своего укрытия.
Помещение с низкими сводами тускло освещалось немногочисленными свечами и лампой, принесенной Грегори. Лампа стояла на крышке саркофага из грубого серого камня. Тут же спиной к Иде в понурой позе замер сам Грегори. Напротив него торжественно стояла девушка в белом одеянии и длинной вуали, на сей раз откинутой. Аликс была красива, но неестественно бледна, а удивительные глубокие глаза-сапфиры сияли недобрым потусторонним светом. Оттого она походила скорее на ожившую статую, чем на молодую женщину из плоти и крови.
— Решайся, Грегори… — с придыханием произнесла Аликс. — Пусть я готова ждать тебя хоть целую вечность, но чем дольше я остаюсь здесь, тем сильнее меняюсь… Я чувствую, как становлюсь кем-то другим. Я живу во тьме, я тону, растворяюсь, сливаюсь с ней… Я сама почти тень, безжалостное создание ночи, ведь мое сердце не бьется. Я так устала бороться сама с собой… Мне все время так холодно. Ужасно холодно. Ты должен согреть меня! Должен пойти со мной! Должен спасти нас обоих! Ты ведь все еще любишь меня? Любишь свою бедную Аликс?..
Она раскрыла объятья, и от нее вдруг повеяло могильным холодом. Ида всем своим существом ощутила, что ее муж стоит на краю ужасной чарующей бездны и смерть вот-вот настигнет его. Все в Иде воспротивилось этому. Она быстро перекрестилась, приготовившись к рывку.
Грегори шагнул к Аликс, и она потянулась, чтобы поцеловать его. Но Ида, выскочив из укрытия, в мгновение ока оказалась между ними, а затем почувствовала поцелуй ледяных губ в районе виска.
Чуть отшатнувшись, Аликс распахнула глаза, и ее лицо исказилось от злобы. Она угрожающе двинулась вперед, но Ида оттолкнула ее, воскликнув:
— Ты не заберешь его! Богом живым заклинаю тебя: ступай прочь одна и не возвращайся!
Аликс отпрянула и случайно смахнула лампу с саркофага. Та пронзительно звякнула об пол. И тут же вспыхнул легкий подол белого платья. Девушка разразилась жутким, неистовым криком, от которого задрожали стены и пол, а с потолка посыпался сор.
