Линда Лафферти - Проклятие Батори
С порывом ветра донесся далекий крик, а потом все поглотила тишина замка.
Глава 50
Дворец Хофбург
Вена
23 декабря 1610 года
В Вене завывал холодный декабрьский ветер, срывая с крыш черепицу, и она разлеталась, разбиваясь о сверкающий льдом булыжник на мостовой.
Король Матьяш бродил по залам дворца, словно лев в клетке. Своды дворца и каменные стены, увешанные портретами Габсбургов, предков короля, отражали стук его сапог. Матьяш получил письмо из Клужа, резиденции трансильванского парламента.
– Ваше величество, прошу разрешения поговорить с вами, – сказал Мельхиор Клесль, войдя в зал.
– Говори!
– Вашим подданным следовало бы лицезреть вас на богослужении во время Рождественского поста, – обратился к нему епископ.
– Какие еще подданные? Кровожадные католики или мятежные протестанты?
Мельхиор Клесль вздохнул.
– Габсбурги всегда были католиками, ваше величество. Мать Церковь высоко ценит носителя Короны как защитника Веры.
– Мой отец отверг соборование по католическому обряду. Пожалуй, и мне следует поступить так же, – с горечью сказал король. – Большинство моих подданных – венгерские протестанты.
Мельхиор Клесль посмотрел на пергаментный свиток в руке короля Матьяша.
– Плохие новости, ваше величество?
Матьяш шумно выдохнул, размахивая письмом.
– Эта свинья Габор Батори[61] вступил против меня в сговор с султаном. Расширяя свое королевство[62], он вторгся в Валахию. Глупец!
– В Валахию! Какие притязания могут быть у него на эти земли?
– Батори считает Валахию частью Трансильвании как владения древнего Ордена Дракона, – выплюнул король. – Беспочвенный вздор. Измена! Он заявляет, что Влад Цепеш – его дальний родственник.
– Влад Цепеш! Орден Дракулы? – Мельхиор Клесль покачал головой и поплотнее запахнул камзол от проникающего сквозь свинцовые стекла сквозняка. – Эти Батори породили целый змеиный рассадник, гнездо негодяев и хладнокровных убийц. Нетрудно представить, что Габор действительно гордится подобным родством, а не стыдится его.
– Ба! – воскликнул король. – Турки поиграют с Габором, как кошка с мышкой, а потом прикончат и назначат воеводой неверного. И снова будут стучать в ворота Вены.
– Ваше величество, но ведь Габор не думает, что сможет удержать Валахию?
Матьяш взметнул над головой полученный из Трансильвании пергамент и грозно потряс им.
– Габор публично казнил своего военачальника Болдижара Корниша на площади, чтобы показать свою непререкаемую власть. Верные люди донесли мне, что заговорщики собирались убить Батори, когда тот спал, но у убийцы не хватило духу.
– Заговор Корниша?
Король Матьяш утвердительно качнул подбородком, на шее у него вздулись жилы.
– Батори спал с его женой, как и с бесчисленными женами своих верных офицеров, он наставлял рога преданным ему людям. Корнишу надоел этот властолюбивый болван.
Мельхиор Клесль нахмурился.
– Варвар-трансильванец, отдавший ублюдку собственную сестру.
– Мне наплевать на его похоть, так же, впрочем, как и на его политические амбиции, – сказал Матьяш. – Он желает править всей Европой под знаменем Батори. Человек, написавший это письмо, сообщает, что Габор отправил послов в Константинополь на совещание с султаном. Он собирается вторгнуться в Польшу, чтобы завоевать ее для турок. Грязная свинья!
Нахмурившись, епископ крутил перстни на своей руке с большими выпуклыми костяшками.
– В надежде, что султан назначит его воеводой над всеми восточными землями?
– Разумеется. И он заверил кальвинистов, что их религия распространится по всем восточным владениям.
Епископ сдержал свои чувства.
– Несомненно, в этих донесениях какая-то ошибка. Эти Батори никогда не подвергнут риску свои богатства ради религии!
– Власть – вот религия Габора. Весь этот проклятый род одержим властью. Властью и похотью. Даже султан зовет Габора «Дели» – сумасшедший. – Король Матьяш сжал руку в кулак. – Габор Батори намеревается объединить Молдавию, Валахию, Польшу и Трансильванию и выступить против Габсбургской короны.
Король замолчал и ссутулился.
– Если он преуспеет, империя Батори окажется больше нашей. Он станет так же могуществен, как некогда был Влад Цепеш.
Глава 51
Чахтицкий замок
23 декабря 1610 года
Графиня велела поварихе Броне готовить для графини Зичи особые блюда.
– Она болезненно худа и бледна, – сказала графиня. – У нее совершенно нет плоти, одна кожа да кости.
– У себя в восточных землях они ничего не понимают в добром питании, – заметила Брона.
Лицо графини исказилось яростью, и она закатила поварихе оплеуху.
– Откуда тебе знать мою страну, тупоголовая идиотка!
– Да, госпожа. Простите меня, графиня, – сказала Брона, сделав неуклюжий реверанс, отчего ее суставы хрустнули. Рука графини Батори отпечаталась красным у нее на щеке и подбородке.
– Фу, ты невежественная мужичка! Учти, повариха: готовить только вкусное, чтобы разжечь ее аппетит. Корми ее масляными тортами да мясом, самыми лучшими частями. Давай ей сыры и густые сливки, булочки и разное варенье.
– Да, графиня.
– Твоя кухня должна быть похожа на магические чары – гостью нужно уговаривать и соблазнять есть, есть все больше и больше.
– Да, разумеется, графиня. Я с удовольствием буду готовить особые лакомства для вашей гостьи. Буду стараться изо всех сил.
– И еще, повариха: больше никогда не отзывайся дурно о восточных окраинах и о Трансильвании, – грозным тоном сказала графиня. – Поняла?
Когда Брона удалилась, графиня Батори пробормотала:
– Если в жилах у девушки нет живости, мне от нее никакого толку.
Она посмотрела в зеркало и увидела молча ожидающую Зузану.
– Что ты крадешься, как вор? Причеши мне волосы!
Глава 52
Карбондейл, штат Колорадо
23 декабря 2010 года
В декабре в Скалистых горах темнеет рано. Когда Дейзи добралась до Карбондейла, стояла уже кромешная тьма.
Мать заставила ее поесть перед уходом.
У Дейзи еще стоял во рту вкус булочки с вяленым помидором и арбузного чатни[63], когда она постучала в сиреневую дверь маленького викторианского особняка на Мейн-стрит.
– Так и есть, это Похоронная Девочка, – сказал Луис, открыв дверь.
Ринго протиснулся мимо столбоподобной ноги Луиса и бросился к Дейзи. Он кружился волчком, звонко лая и неистово размахивая хвостом.
Дейзи опустилась на колени, чтобы погладить его, а он снова и снова лизал ее лицо.
