Линда Лафферти - Проклятие Батори
– Мой отец говорил, что все их семейство на протяжении веков охвачено безумием, – сказала она. – Az alma nem esik messze a fájától.
Яблоко от яблони недалеко падает.
Глава 48
Отель «Аркадия»
Братислава, Словакия
23 декабря 2010 года
Бетси и Джон написали заявление в братиславскую полицию и еще раз связались с американским посольством, пока оно не закрылось на рождественские каникулы. Но после этого у них хватило сил только на то, чтобы вернуться в отель. Они сидели в ее номере, едва придя в себя от усталости.
– Я слишком устала, даже чтобы поспать, – сказала Бетси.
– Понимаю тебя, – зевнул Джон. – Попытайся немного почитать. Держу пари, уснешь.
– Можно, кстати, еще проверить электронную почту, – сказала она.
Слава богу, в отеле был Интернет.
Она открыла свой компьютер и подождала, пока тот, жужжа, придет в сознание. Потом проверила электронную почту. Ничего нового. Потом «погуглила» блог Дейзи.
Через какое-то время подошел Джон и заглянул через плечо.
– В своем блоге она пишет что-нибудь об анализе?
– Блог у нее какой-то чудной, – сказала Бетси. – Она как будто проводит самоанализ… используя иллюстрации «Красной книги» как стимул.
– Вроде того, чем занималась ты.
– Я никогда не пользовалась «Красной книгой» ни с кем из моих пациентов. С чего бы мне это делать?
– Все это похоже на твой интуитивный метод, – пожал плечами Джон. – Не воспринимай все так ревниво. Получилось несколько… своеобразно.
Бетси напряглась.
– Как это «ревниво»?
– Я только хотел сказать, что ты всегда ищешь инновационный – или уникальный? – способ, чтобы добраться до пациента. Я произнес это как комплимент.
Она отодвинула стул, скрипя ножками по плиткам пола, и сложила руки на животе.
– Это не я вытащила с полки «Красную книгу». А она, Дейзи.
– Может быть, у нее произошла вспышка интуиции.
Нахмурившись, Бетси посмотрела на своего бывшего. Он стоял, разведя руки и повернув ладони вперед – жест человека, которому нечего скрывать.
Она глубоко вдохнула и попыталась расслабиться. Лицо, плечи… спина.
– Извини, я что-то взвинчена. Не возражаешь, если я просплю ужин?
Джон внимательно на нее посмотрел.
– Бетси, ты что-то хочешь мне рассказать?
Она посмотрела в окно на падающий снег, засыпающий шиферные крыши Старого Города.
– Когда я ездила в Нью-Йорк на выставку «Красной книги» – ты знаешь, – там была программа «Диалоги о «Красной книге»». И…
– И что?
– Там была гадалка по картам Таро. Все присутствовавшие вытянули по карте… И я… Ну, в общем, это глупо.
– Нет, продолжай! Рассказывай. Я хочу знать.
– Я вытащила действительно тревожную карту. Девятку Мечей. На ней изображена молодая женщина, девушка, которая сидит на кровати и плачет. А над ней повисли девять мечей; они не умещаются на карте, и поэтому их острия не видны.
– И что сказала тебе гадалка?
– Она сказала, что есть какие-то семейные тайны, которых я не знаю, но скоро открою. Какая-то трагедия… И…
Женщина замолчала и закрыла лицо руками.
– О, Бетси, – сказал Джон, опустившись на колени у кресла и прижимая ее к плечу. – Ш-ш-ш, – стал он успокаивать ее, гладя по голове.
– Но…
– Ты знаешь, как я отношусь ко всей этой психической чепухе. Чепуха – она и есть чепуха. Эту карту мог вытянуть кто-то другой, у кого не пропала мать. Это случайность. Ничего не значащая случайность.
– Ко мне подошла какая-то женщина и сказала, что Девятку Мечей еще называют Господином Жестокости.
– Ну и что? Все это вздор, ты же сама понимаешь! Знаешь, ты, наверное, все-таки переутомилась. Разница во времени, твои тревоги о матери и все такое… И еще наш новый приятель, английский детектив, рассказал тебе про вампиров-убийц, а это разожгло твое воображение. Но все это не имеет никакого отношения к твоей матери.
Бетси тыльной стороной кисти вытерла глаза.
– Ладно. Ты прав. Пожалуй, выпью снотворное. Мне снились кошмары. Вампиры. И каменная женщина. Это юнгианские архетипы, и все же – они так реальны. Это кажется скорее воспоминанием, а не сновидением.
– Ну и хорошо, Бетс, – сказал Джон, прижав ее к себе крепче. – Ты чертовски много пережила. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
Проглотив слезы, Бетси поцеловала его в губы. Нежным, но не долгим поцелуем.
– Иногда хочу. Но мы оба понимаем, что это была бы ошибка.
– Я не это имел в виду. Я имел в виду – присмотреть за тобой.
– Спасибо.
Встав с кресла, она коротко обняла его, и он удалился.
Глава 49
Где-то в Словакии
23 декабря 2010 года
Грейс спала на раскладной кровати – более чем комфортабельной. Каждый вечер молчаливая горничная ее раскладывала, а утром складывала вновь. Грейс пыталась заговорить с нею на словацком, но женщина не проявила ни тени понимания. Она лишь вежливо кивала и продолжала заниматься своим делом – заправляла простыни и взбивала пуховые подушки.
По ночам Грейс совсем расклеивалась. Она натягивала пахнущую лавандой простыню на лицо и вдыхала запах чистоты. В этой неуместной роскоши было что-то такое, отчего она не могла удержаться от рыданий.
Однажды ей показалось, что она слышит эхо от своих рыданий. Грейс замолкла на полувздохе и прислушалась. Но расслышала лишь глухую тишину большого зала и множества пустых коридоров замка.
Потом донесся плач – откуда-то снаружи замка. Она неуверенно слезла с кровати. Простыня обмоталась вокруг ноги и не пускала. Грейс надела очки.
И в ярком свете прожектора увидела три фигуры.
Какая-то темноволосая девушка рыдала и вопила, вырываясь от двух мужчин, которые подтащили ее к дому и исчезли из виду.
Позже в ту же ночь Грейс проснулась от собственных рыданий. Даже подушка промокла от слез. Ей приснился умерший муж.
С ночи перед рождением Бетси ей никогда ничего не снилось.
А теперь во сне рядом сидел Чеслав и, прикоснувшись рукой к ее щеке, что-то рассказывал. В его глазах было отчаянное желание заставить ее понять. Но что? Что-то по поводу какого-то пациента. Это было в Вене, много лет назад, когда он работал в каком-то привилегированном заведении для умалишенных.
Самый страшный ужас в мире – не призраки и чудовища, не вампиры и прочий вздор. Самое страшное в мире существо – это сумасшедший человек.
Во сне муж тряс ее, приговаривая: «Разве ты не помнишь? Не помнишь?»
Она заплакала, потому что не знала, что должна была помнить. А добрый, мягкий человек, который при жизни ни разу не сказал ей грубого слова, во сне схватил ее за плечи и дернул так, что у нее затряслась голова.
