Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
— Не стоит, любовь моя, — ответил Рэй. — Я бы не советовал.
— Но почему?
— Течение, которое прибило нас сюда, очень сильное. Не стоит рисковать.
— Но приливной волной меня просто выбросит на берег.
— Мы не знаем, какие здесь еще течения. И не забывай о водоворотах. Может затянуть.
Я снова взглянула на море. На вид вполне мирное, однако Рэй прав: впечатление может быть обманчивым.
Анжела дулась из-за того, что к ее сногсшибательному завтраку едва притронулись. Рэй ей подыгрывал. Он любит возиться с ней, нянчить и утирать сопли. Видимо, такие дурацкие игры доставляют ему удовольствие. Меня ясе от них тошнит. Нужно было помыть посуду, и я спустилась в кубрик. Вычистила тарелки, выбросила отходы в море через иллюминатор и долго смотрела, как расплываются на поверхности воды жирные пятна от недоеденных сардин. Корм для крабов. Если здесь водится хоть один уважающий себя краб. Джонатан спустился ко мне, и было заметно, что он чувствует себя по-дурацки, несмотря на браваду. Он стоял в дверях, пытаясь поймать мой взгляд, пока я кое-как мыла тарелки. Этому человеку нужно одно: заверение, что я не считаю случившееся его виной, а его самого — кретином. Но я молчала.
— Тебе помочь? — спросил Джонатан.
— Нет, — ответила я, стараясь, чтобы это не звучало слишком резко, — для двоих здесь мало места.
Он все же вздрогнул Да, недавний эпизод сильно отразился на самооценке бедняги. Его уважение к себе было подорвано и требовало подкрепления.
— Послушай, — мягко начала я, — отчего бы тебе не пойти на палубу? Позагорай, пока не слишком припекает.
— Я чувствую себя дерьмом, — сказал он.
— Все произошло случайно.
— Полным дерьмом.
— Ты же говоришь, что нас поднимет приливом.
Он спустился ко мне. Для двоих действительно тесно; я почувствовала себя нехорошо — почти клаустрофобия. Его загорелое тело было слишком крупным для такого помещения.
— Я же сказала, Джонатан.
Он положил руку мне на затылок, затем опустил пальцы на шею, слегка массируя ее. Можно было отстранить его, но я не стала: зачем? Безразличие и усталость овладели мной. Возможно, действие этого места, этого воздуха… Другая его рука скользнула от моей талии к груди. Я оставалась равнодушной к маневрам Джонатана. Пускай, если он так этого хочет.
На палубе захлебывалась в истерическом смехе Анжела. Я явственно видела ее лицо. Она сейчас запрокидывает голову, встряхивая волосами, и хохочет… Джонатан расстегнул шорты, они упали на пол. Я позволила его губам припасть к моим, и язык, настойчивый, как палец дантиста, стал исследовать мои десны. Затем Джонатан стащил с меня бикини, отшвырнул его в сторону, пристроился поудобнее и вошел в меня.
Звук скрипнувшей ступеньки был негромким, но я уловила его и взглянула наверх. В дверном проеме за спиной Джонатана, глядя на его задницу и сплетение наших рук, стоял Рэй. Интересно, видит ли он, что я ничего не чувствую? Что я абсолютно бесстрастна и возбуждаюсь, только представляя вместо Джонатана его, Рэя, — его руки, спину…
Рэй беззвучно исчез из дверей, и через некоторое время (за которое Джонатан успел сказать мне, что любит меня, а Рэй — поведать Анжеле о том, что он увидел) с палубы раздался истерический гогот. Пусть эта сука думает что хочет — ее проблемы.
Джонатан продолжал свои труды, действуя умело и обдуманно, но вдохновения ему явно не хватало. Он сморщил лоб, как школьник, пытающийся решить сложную задачу. Кончил он внезапно, только еще сильнее скривился и сжал мои плечи. Он остановился, поймал мой взгляд, и на какое-то мгновение мне даже захотелось поцеловать его. Но Джонатан уже утратил свой пыл и отстранился, тяжело дыша.
— Я всегда тонко улавливаю момент, — пробормотал он и стал надевать шорты. — Скажи, тебе было хорошо?
Я кивнула. Хотя на самом деле мне было смешно. Все это очень смешно. Вдруг очутиться в несуществующем на карте месте с этим ребенком двадцати шести лет, Анжелой и человеком, которому абсолютно все равно, жива я или нет. Впрочем, как и мне самой. Почему-то всплыли перед глазами объедки, что я выкинула в море: они покачивались на поверхности, пока их не накрыла волна…
Джонатан поднялся по ступенькам. Я сварила кофе, постояла немного, глядя в иллюминатор, и тоже вышла на палубу. Рэй с Анжелой отправились осмотреть остров и поискать людей. Джонатан сидел на моем месте на корме и глядел в пространство перед собой. Чтобы что-то сказать, я заметила:
— Кажется, мы чуть поднялись.
— Ты думаешь?
Я поставила перед ним кофе.
— Спасибо.
— Где остальные?
— Обследуют местность. — Он растерянно взглянул на меня и добавил: — Я по-прежнему чувствую себя дерьмом.
Я увидела рядом с ним бутылку джина.
— Не рановато ли пить?
— Присоединяйся.
— Еще нет одиннадцати.
— Кому какое дело? — Он указал на море: — Смотри туда… да нет же! Туда, прямо за моим пальцем… видишь?
— Нет.
— Вон там, на грани тумана, появляется и исчезает… Опять!
Я действительно увидела что-то мелькнувшее в воде на расстоянии двадцати-тридцати ярдов от «Эммануэль».
— Похоже на тюленя.
— Не думаю.
— Солнце прогревает воду, Джонатан. Тюлени приплывают погреться на мелководье.
— Говорю тебе, это не тюлень. Оно как-то странно переворачивается…
— Возможно, обломок корабля?
— Черт его знает.
Он присосался к бутылке.
— Оставь на вечер.
— Хорошо, мамочка.
Несколько минут мы сидели в тишине. Тюлень — или что там это было — еще раз показался на поверхности воды, повернулся и исчез. «Через час, — подумала я, — начнется прилив и снесет нас с этого проклятого берега.»
Тишину нарушил крик Анжелы, донесшийся издалека:
— Эй! Ребята!
«Ребятами» она, видимо, назвала нас Джонатан привстал и, загораживаясь рукой от солнца, светившего уже довольно ярко, всмотрелся и произнес безразлично:
— А, она нам машет…
— Пусть машет.
— Ребята! — закричала Анжела снова.
Джонатан сложил руки рупором и проорал в ответ:
— Тебе чего надо?
— Идите сюда, увидите!
— Она хочет, чтобы мы что-то увидели, — обратился Джонатан ко мне. — Идем?
— Нет никакого желания.
— А здесь что делать? Пошли, мы ничего не теряем.
Мне действительно было лень шевелиться, но Джонатан схватил меня на руки и спустил вниз. От него разило джином.
Пробираться по камням оказалось непросто: слой серо-зеленой слизи делал их невероятно скользкими. Кроме того, у Джонатана имелись проблемы с равновесием. Несколько раз он падал, чертыхаясь; шорты его уже окрасились в оливковый цвет и порвались на заднице. Я тоже не балерина, но продвигалась более успешно, обходя большие камни и кое-как удерживаясь.
