Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
— Понятия не имею, что произошло! Только что мы шли своим курсом — и вот… р-раз!
— Черт побери, проклятье! — это Рэй выбирался из каюты, натягивая джинсы.
После ночи с Анжелой он выглядел прескверно. Я имела сомнительное удовольствие всю ночь слушать ее стоны во время оргазмов. Времяпрепровождение не из лучших.
— Понятия не имею… — начал Джонатан свою защитную речь сначала, но Рэй заткнул его с помощью нескольких отборных выражений.
Я удалилась с палубы и, прислушиваясь к ссоре, не без удовольствия отметила, как Джонатан вскрикнул и выругался — возможно, Рэй потерял самообладание настолько, что разбил противнику нос. Его великолепный крючковатый нос.
Кубрик походил на помойку: от резкого толчка то, что могло бы стать завтраком, оказалось на полу. Все вокруг было вымазано месивом из яиц, ветчины и тостов. Джонатан виноват — он пусть и убирает. Я налила себе стакан грейпфрутового сока, дождалась окончания ссоры и поднялась на палубу.
Рассвело всего пару часов назад, и туман, укрывший остров от внимания Джонатана, все еще окутывал солнце серой дымчатой пеленой. Если сегодня погода останется такой же, как и вчера, как и всю неделю нашего плавания, днем нас ожидает жара. По раскаленной палубе невозможно будет ходить босиком. Но сейчас еще клубился утренний туман, и я замерзла в своем бикини. Здесь совершенно не важно, во что ты одет, — никто не смотрит, а загар приобретаешь великолепный…
Но теперь мурашки бегали у меня по коже, и разумнее найти свитер. Ветра не было, но с моря тянуло холодком. Здесь все еще ночь, подумалось мне. Беспредельная, вечная ночь…
Натянув свитер, я снова поднялась на палубу. Рэй тщательно изучал разбросанные карты, склонившись над ними. Его спина шелушилась от солнца, а залысина, которую он пытался скрыть грязно-желтыми прядями, была явственно видна. Джонатан, потирая нос, разглядывал берег.
— Боже, ну и место! — произнесла я.
Джонатан взглянул на меня, пытаясь выжать из себя улыбку. Бедняга, он не расстается с иллюзией, что его обаяние способно заставить черепаху вылезти из панциря. В его оправдание приходится признать, что находились женщины, таявшие от одного его взгляда. Я к их числу не принадлежала, и это бесило его. Мне его еврейская красота казалась слишком слащавой. Мое равнодушие действовало на Джонатана, как красная тряпка на быка.
Снизу донесся сонный голос: к нам пожаловала Анжела, наша Королева побережья. Вытаращив глаза, она озирала местность, физиономия ее опухла от избытка красного вина. Волосы всклокочены. Ширли Темпл с пышным бюстом.
— Что случилось, Рэй? Где мы?
Рэй нахмурился и, не прерывая расчетов, ответил:
— Могу сказать одно: наш навигатор — тупой мудила.
— Я не знаю, как это вышло… — запротестовал Джонатан, явно рассчитывая на сочувствие Анжелы.
Его не последовало.
— Но где мы?!
— Доброе утро, Анжела, — произнесла я. Без ответа.
— Это что, остров? — задала она идиотский вопрос.
— Конечно, остров. Но понятия не имею, какой именно, — ответил Рэй.
— Возможно, Барра?
Рэй поморщился:
— Мы довольно далеко от Барры. И если ты позволишь мне восстановить наши следы…
Восстановить наши следы. В море. «Считает себя Иисусом Христом», — подумала я, разглядывая берег. Сложно было оценить размеры острова: туман скрывал все вокруг. Возможно, где-то среди этих серых камней есть человеческое жилье.
Рэй поставил точку на карте в том месте, где мы должны находиться. Затем спрыгнул на берег и критически огляделся. Он сделал это больше для того, чтобы избежать общества Анжелы, чем для чего-то другого. Я к нему присоединилась. Камни были скользкие и неприятно холодили мои босые подошвы. Рэй похлопал «Эммануэль» по борту, подошел к носу, нагнулся и стал рассматривать обшивку.
— Надеюсь, пробоины нет, — сказал он. — Но я не уверен.
— Нас поднимет прилив, — заявил Джонатан, становясь в одну из своих картинных поз, руки на бедрах. — Мы всплывем. Ничего. — Он подмигнул мне — Все будет отлично.
— Дерьмо всплывает, — прорычал Рэй. — Вроде тебя.
— Мы позовем кого-нибудь на помощь.
— Скажи, где ты возьмешь этого «кого-нибудь», кретин.
— А вот через часик туман рассеется, я пройдусь по острову и поищу людей.
Джонатан удалился.
— Я сделаю кофе, — вызвалась Анжела.
У нее эта операция займет час-полтора Можно пойти прогуляться. Я побрела по берегу.
— Не уходи далеко, любовь моя! — крикнул Рэй.
— Конечно.
«Любовь моя», сказал он. Просто обращение. Два слова, не означающие ничего.
Солнце припекало, и я сняла свитер. Мои груди от загара стали коричневыми, как орехи. Подходящее сравнение: и размер примерно тот же… Ну и ладно, нельзя получить все сразу. Зато у меня есть парочка извилин, иногда неплохо работающих, чего не скажешь об Анжеле. У нее ситуация обратная: грудь порнозвезды и мозги курицы.
Солнце еще не выбралось из тумана, его лучи просачивались сквозь сизую дымку и окрашивали местность в унылые тона. Море, скалы, камешки на берегу утратили свои истинные цвета; все вокруг приобрело мерзкий оттенок переваренного мяса. Я не прошла и сотни ярдов, как этот вылинявший серый мир стал раздражать меня, и я повернула обратно. Неприятные чмокающие звуки справа: это вода колеблется и бьется о камни, крохотные волны расходятся по поверхности, методичное хлюпанье приводит в уныние… Я начинала ненавидеть этот остров.
Когда я вернулась, Рэй возился с радио. Ничего, кроме белого шума, услышать не удавалось. Он занимался этим уже более получаса и теперь махнул на приемник рукой. Анжела соизволила принести завтрак. Состоял он из сардин, консервированных грибов и уцелевших тостов, однако подан был с претензией — будто перед ними чудо, должное вызывать не меньшее восхищение, чем пять хлебов Иисуса. В любом случае, есть не хотелось. Это место отбивало аппетит.
— Не правда ли, забавно… — начал Джонатан.
— Весельчак ты наш, — не удержался Рэй.
— Забавно, что здесь такая тишина. Нет звуков моторов, ничего вообще. Сверхъестественно.
Тут он был прав. Нас окружало полнейшее безмолвие, тишина глубокая, давящая… Если бы не едва различимый плеск волн и звуки наших собственных голосов, можно было бы подумать, будто мы оглохли.
Я сидела на корме и разглядывала море. Оно было по-прежнему серым, но уже понемногу проступали другие цвета: зеленоватый, голубой, немного пурпурного… Вода выглядела заманчиво. Все лучше, чем сидеть среди кислых физиономий, решила я и объявила, что иду купаться.
— Не стоит, любовь моя, — ответил Рэй. — Я бы не советовал.
