Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона
— Куда? — испугался я, и М. тоже вопросительно уставился на нашего верховного жреца, который пояснил:
— Туда… В Волчий замок, милостивые государи, куда же еще?
— В Волчий замок?!
Клянусь, я ожидал чего угодно, но только не этого. И не почему-либо там. Просто я полагал, что финальная встреча произойдет если уж не опять в Каменной Пустоши то, по крайней мере, подальше от людей, где-то в лесу — мрачном, первобытном лесу, — без сомнения, наиболее подходящей арене для гладиаторских боев такого рода. Однако в замке?..
— Именно — в замке, — подтвердил колдун.
— Но почему?!
Он нахмурился:
— Я понимаю вашу тревогу за некую особу, но поверьте: Волчий замок — лучший для нас вариант.
— Да почему же, дьявол меня забери, лучший?! — взревел я.
Горный Учитель поморщился:
— Если, сударь, и далее будете употреблять подобные выражения, то это с вами сегодняшней ночью случится. Мы и без того сейчас в преддверии очень неприятного события, и не надо накликать на наши головы Зло. Скоро оно придет само. А Волчий замок я выбрал потому, что, несмотря на всю его неоднозначную историю и атмосферу, там мы все же будем иметь под ногами более крепкую почву, нежели где-то еще. Особенно надо будет постараться как следует спрятаться от Луны.
— От Луны? — остолбенело проговорил я. — От Луны…
Он кивнул:
— Да. Потому что сегодня, как и год назад, и всегда в эту проклятую ночь, Луна — наш враг. Самый грозный и злейший враг. Сегодня она придает силы и питает адской мощью всех недругов рода людского. И потому Волчий замок — единственное в округе место, где мы можем попытаться лишить Зло ее поддержки и помощи. Вы поняли, сударь?
Я тоскливо пожал плечами:
— Понял… Но почему бы не попробовать заманить чудовище сюда?
Он усмехнулся:
— В эти мышиные норы? Ну, во-первых, здесь мы перекалечим и перебьем друга еще до того как нанесем врагу хоть какой-нибудь урон. А во-вторых… Понимаете, эти катакомбы, пусть в некотором смысле и обжитые людьми… — повел он рукой вокруг, и мы посмотрели на Бафомета, — все равно окажут поддержку Зверю, а отнюдь не нам.
На время в подземелье воцарилась мертвая тишина. Каждый о чем-то думал, но, наверное, не было ни у кого из присутствующих дум мрачнее моих.
И вдруг рука Горного Учителя легла мне на плечо.
Я вздрогнул, а он тихо сказал:
— Знаю, сударь, что это нелегко, но выбросьте, пожалуйста, похоронные мысли из головы. Быть может, я вас напугал, однако я хотел лишь, чтобы вы сосредоточились, до конца прониклись той ответственностью, страшной ответственностью, которая волею судьбы легла на ваши плечи.
— Аг-га… — сглотнул я. — Волею судьбы? А я-то думал… Спасибо за заботу. Я всё понял. Я проникся.
Он покачал головой:
— Да нет, вы не прониклись. Вы струсили. Струсили, как… как…
— Трус, — подсказал я.
Колдун хмыкнул:
— Ладно, пускай будет — трус. Хотя вообще-то от вас потребуется только одно — чтобы Зверь, простите уж за охотничий жаргон, на вас вышел. А дальнейшее будет зависеть совсем не от вас. Я говорю правду, сударь.
И знаете, после этих слов я несколько воспрял духом.
— Да? — осторожно переспросил я.
— Ну конечно. Мы рядом и наготове, и не мы одни. Но я не собираюсь приуменьшать опасность. Понимаете, этот оборотень… а впрочем, называть его оборотнем — значит упрощать ситуацию, ну да ладно. Так вот, он — существо столь необычное, что я практически не смогу воспользоваться в борьбе с ним арсеналом моих самых действенных средств и приемов.
Я снова насторожился:
— То есть?
Он вздохнул:
— Видите ли, глубинная — обращаю ваше внимание — глубинная, а не материальная сущность этого ужасного создания такова, что не человеку, каким бы он ни был, по плечу вступать с ним в прямой астральный бой. Увы, здесь нужен некто того же плана, той же природы, но с положительным энергетическим знаком — некто, кого рядом с нами, к сожалению, нет…
— Как Лорелея? — быстро спросил я и покосился на остальных. Господин М. при этих словах вздрогнул, но, стиснув зубы, героически промолчал. Ян даже не моргнул своим единственным глазом.
— Как Лорелея?.. — задумчиво повторил Горный Учитель. — Да, пожалуй, как Лорелея. Либо же кто-то другой из ей подобных. Так что, сколь ни печально, но нам придется рассчитывать на непосредственный, грубый контакт, главная цель которого — разрушить телесную оболочку Зверя.
У меня заныло под ложечкой.
— И… разрушить ее должен я?
— Нет, — отрубил он. — И не дергайтесь, бога ради! Я же сказал, что всю возможную защиту постараюсь вам обеспечить. Ну а остальное… — в наших руках. Ясно?
Я резко встал:
— Ясно. Идемте!
— Куда? — удивился колдун.
Я тоже удивился:
— Как — куда? В замок, естественно.
Он улыбнулся:
— Да-да, разумеется, сию же минуту отправимся. — И повернулся к задумчиво уставившемуся в какую-то точку г-ну М.: — Сударь, там все готово?
М. встрепенулся:
— Вроде бы да. По крайней мере, так заверил… Ну, сами знаете кто, перед тем как мы с Примасом направились сюда.
— А девушка? — Горный Учитель внимательно посмотрел на меня. — Она как держится?
Его собеседник неопределенно дернул плечом:
— Да вроде нормально, только… Знаете, у меня сложилось впечатление, что она не вполне понимает, что за события должны вот-вот разыграться вокруг нее и ее замка.
Учитель кивнул:
— Догадываюсь, что вы имеете в виду. Нет-нет, она прекрасно все понимает, только в свое последнее посещение Волчьего замка я снизил на всякий случай порог чувствительности ее мозга.
Меня словно током прошибло.
— Вы хотите сказать, что загипнотизировали Каролину?!
Тонкие губы колдуна высокомерно сжались.
— Я не х о ч у это сказать, сударь, — я это с к а з а л. А сделал так ради пользы дела и ее же блага, иначе мадемуазель Каролине было бы непросто в последние перед сегодняшней ночью дни не только следовать моим инструкциям, но и вообще — жить. А теперь… теперь она — почти обыкновенная храбрая девушка, которую не слишком удивляет то, что ей предписано исполнить, и которая все это хладнокровно, и главное — правильно и точно исполняет.
— Но послушайте… — растерянно пробормотал я. — Вы же могли внушить ей многое…
— Мог.
— И внушили?
— Кое-что — да.
— И чтобы она забыла даже о самом факте существования Лугара и Лилит?
— Да, и это тоже.
— Господи, но зачем?!
Он холодно усмехнулся:
— А для чего бедной девочке помнить о людях — она-то знала их только как людей! — которые неминуемо должны были погибнуть?
