Джим Батчер - Холодные деньки
— Мы не кусаемся, — мягко сказал я. — Ну залезай же.
Пока я спускался в каюту, Молли начала подниматься по трапу.
Не было ни единого предупреждения. Ни звука, ни движения - ничего. В одну секунду я спускаюсь по лестнице, а в следующую мои лицо и грудь уже придавлены к стене и кончик чего-то очень острого вжимается мне в шею прямо под левым ухом. Холодные, очень сильные пальцы обхватывают мою голову, вжимая её в стену. Сообщение было предельно ясным: стоит мне дёрнуться, и эта острая штука войдёт мне прямо в мозг.
Я замер. Это казалось разумным. Если бы напавший хотел меня убить, то я уже был бы не в состоянии рассуждать о его намерениях.
— Здравствуй, дорогой, — промурлыкал очень мягкий мужской голос. — Думаю, ты ошибся лодкой.
Я тут же облегчённо обмяк.
— Звёзды и камни, — выдохнул я. — Томас, ты напугал меня, как чёрт знает что.
Давление холодных пальцев на мою голову ничуть не ослабло, но ненадолго воцарилась ошеломлённая тишина. А потом давление на мой череп стало просто яростным.
— Ты думаешь, это весело? — голос моего брата сорвался на крик, закипая от гнева. — Думаешь, меня позабавит такого рода выходка?
— Томас, — сказал я. — Это я.
— Ну конечно, — прорычал Томас, на секунду ещё больше усиливая давление. — Гарри Дрезден мёртв.
Мне показалось, что мои глаза сейчас просто выдавятся из орбит:
— Ух!…
— А теперь, — прорычал Томас, — я дам тебе ровно три секунды, чтобы начать говорить правду, или, клянусь Богом, никто не сможет найти достаточно кусочков твоего тела, чтобы опознать тебя.
И он не шутил. Адские колокола. Он был в ярости. Даже будь я из тех парней, которые никогда ничего не боятся, что определённо было не про меня, я бы и то сейчас начал сильно нервничать.
— Мэб! — выдавил я из себя. — Чёрт возьми, Томас, ты балбес. Это всё Мэб!
— Тебя послала Мэб? — резко спросил Томас.
— Мэб спасла меня! — проскрежетал я. — Адские колокола, старина! Это же я!
Рычание Томаса стало ещё ниже, но он не сплющил мой череп и не воткнул острый металл мне в голову. Томас был силён, сильнее меня. Вампир Белой Коллегии может проявить такую силу только в особых случаях, но Томас был очень сытым вампиром. Я знал, что если он захочет это сделать, стероиды Зимнего Рыцаря мне не помогут, и он сможет скрутить меня в узел, столь же запутанный, как логика конгрессмена.
— Молли! — позвал он. — Я знаю, что ты здесь. Я чувствую твой запах.
Через несколько мгновений послышались мягкие шаги, и у двери шевельнулись тени.
— Я здесь.
— Что это такое, чёрт побери? — требовательно спросил он.
— Не знаю точно, — ответила Молли. — Тут темно. Но если бы я могла увидеть, я бы сказала, что предпочитаю даже не пытаться разнимать двух братьев, когда они дерутся. Это всё равно не помогает.
Две или три секунды прошли в ошеломлении. Потом давление на мой череп исчезло так быстро, что я едва не упал. Я смог удержаться на ногах и покачал головой:
— Ух. Я тоже рад тебя видеть, старина.
Он бесшумно пересёк каюту, раздался щелчок. Зажглась настольная лампа на батарейках, осветив помещение тусклым, едва ли достаточным светом.
Ростом мой брат был чуть ниже шести футов. Он выглядел почти так же, как я его помнил. Чёрные блестящие волосы спадали на плечи. Кожа — бледнее, чем у меня. Глаза — серые, как грозовая туча, хотя сейчас они выглядели ярче, поблёскивая металлическими крапинками, что выдавало его беспокойство и гнев. Мы обменялись похожими хмурыми взглядами — одинаковые тёмные брови и выразительные глаза — и его рот искривился в тихом рычании, когда он посмотрел на меня. На нём были только джинсы, и ничего больше. Койка в каюте была опущена, на ней только что спали. Я разбудил его, поднявшись на борт. В правой руке он держал металлический колышек от палатки. Тот был грязным и ржавым. Можно ли заполучить гангрену мозга?
— Оу, — сказала Молли. Она на мгновение уставилась на Томаса. — Хм… Да уж…
А, забыл упомянуть: мой брат из тех мужчин, за которыми бегают женщины. Прямо табунами. Я бы мог сказать, что он был красив, как модель, но, насколько я знал, таких красивых моделей, как он, просто не существовало. Его мускулатура была рельефной, даже когда он стоял неподвижно и расслабленно, и это было совершенно несправедливо.
И… Обычно я не разглядываю себя в зеркале, но я вдруг понял, что когда-то за последние несколько лет Томас перестал выглядеть как мой старший брат. Он выглядел моложе меня. Чародеи могут жить долго, но мы при этом не выглядим молодо. Томас был вампиром. Он будет выглядеть так же хорошо до последнего вздоха.
Этот парень едва ли ходит в спортивный зал, ест всё, что захочет, и может выглядеть так здорово и </ I> так молодо всю свою жизнь. Разве это справедливо?
— Ты не можешь быть моим братом, — сказал Томас, уставившись на меня. — Мой брат умер. Знаешь, откуда я это знаю?
— Томас… — начал я.
— Потому что мой брат связался бы со мной, — прорычал Томас. — Если бы он был жив, он сообщил бы мне. Он дал бы мне знать.
Молли вздрогнула и отвернулась, как будто только что услышала очень громкий и очень неприятный звук. Я не был так чувствителен к чужим эмоциям, как Молли, но я и без этого понял, что Томас просто вскипел при виде меня.
— Прости, Гарри, — сказала Молли. — Я не могу… больно.
— Иди, — мягко ответил я.
Она кивнула и вышла на палубу, закрыв за собой дверь.
Мой брат остался на месте, пристально глядя на меня.
— За всё это время, — сказал он. — Ни единого слова.
— Я был мёртв, — тихо сказал я. — Или почти мёртв. Наверное, это было больше похоже на кому. Чёрт, я ведь думал, что умер.
— Когда ты очнулся? — спросил он, его голос был подчёркнуто нейтральным.
— Около трёх месяцев назад, — ответил я. — Но я был не в лучшей форме и всё это время восстанавливался.
— Три месяца, — сказал Томас. — А телефонов там не было?
— Вообще-то, нет. Некоторое время я был в пещере на острове. Потом в Арктис-Торе.
— И никакого способа выйти на связь? — спокойно спросил он. — Даже для тебя?
Воцарилась тяжёлая тишина. Томас знал, на что я был способен. Если я хочу, чтобы кто-то получил сообщение, то я, как правило, могу сделать так, чтобы оно было доставлено, тем или иным способом.
— Что ты хочешь от меня услышать? — ответил я. — Я продался, Томас.
— Да, после того, как повредил спину. Ты говорил. Ради Мэгги. Чтобы спасти её.
