Джим Батчер - Холодные деньки
— Да, после того, как повредил спину. Ты говорил. Ради Мэгги. Чтобы спасти её.
— Верно.
После секундного молчания, он сказал:
— Голод мне в глотку, и как я раньше не понял?.. — он вздохнул. — Дай угадаю. Ты хотел убить себя после того, как она будет в безопасности, так?
Я фыркнул:
— Что-то вроде этого.
Несколько секунд он просто качал головой, ничего не говоря. Потом глубоко вздохнул, снова взглянул на меня и сказал:
— Ты болван.
— Эй…
— Ты идиот.
— Чёрт побери, Томас. Я не хотел прожить жизнь, наблюдая за тем, как превращаюсь в… — я резко оборвал себя и отвёл взгляд.
— В кого, Гарри? — спросил он. — Скажи это.
Я покачал головой.
— Нет, тут ты так просто не отделаешься, младший братец, — сказал Томас. — Скажи это.
— В монстра, — огрызнулся я.
— Правильно, — ответил Томас. — В монстра. Вроде меня.
— Я не это имел в виду.
— Это именно то, что ты имел в виду, — зло выплюнул он. — Ах ты заносчивый…
В порыве чистой досады он отбросил колышек, и тот, перевернувшись в воздухе, на два дюйма вошёл в деревянную балку.
— Тебе придётся столкнуться с соблазном, да? Придётся бороться с порывами монстра? Придётся жить с опасностью измениться, если лишь на минуту расслабишься? Потеряешь контроль над собой? Можешь причинить вред кому-то, кто тебе дорог? — он покачал головой. — Да хоть слезами залейся, мужик. Уже рыдаю, чёрт побери.
Я не мог смотреть на него.
— Ты предпочёл умереть, чем быть как я, — сказал он. — Чёрт, что за дерьмовая вещь, чтобы сказать брату.
— Я сделал так не поэтому, — сказал я.
— Отчасти именно поэтому, — резко ответил он. — Чёрт побери, Гарри.
— Я не могу вернуться назад и все изменить, — сказал я. — Может быть, если бы я мог, я бы так и сделал. Но былого не вернешь. Мне жаль, но это так.
— Ты должен был поговорить со мной.
— Томас.
— Ты должен был довериться мне, — сказал он. — Чёрт побери, старик.
Память о тех отчаянных часах захлестнула меня. Я чувствовал себя таким беспомощным. Мою дочь похитили из её дома, и несмотря на то, сколько раз я рисковал для других, никто, казалось, не готов был сделать то же самое для меня. Белый Совет, для которого я сражался на войне, отвернулся от меня. Время было на исходе. И жизнь маленькой девочки, которая никогда не знала своего отца, висела на волоске.
— Зачем? — устало спросил я. — Что бы это изменило? Что такого ты мог бы сказать, что смогло бы переломить ситуацию?
— Что я твой брат, Гарри, — ответил он. — Что я тебя люблю. Что я кое-что знаю о борьбе с тёмной частью своей натуры. И что мы пройдём через это вместе.
Он присел, упёрся локтями в колени и опустил голову на руки.
— Что мы с этим разберёмся. Что ты будешь не один.
Воткнул.
И провернул.
Он был прав. Это было так просто. Мой брат был прав. Я был эгоцентричным и самонадеянным. Может быть, это можно было понять, учитывая всё, что давило на меня тогда, но это не значит, что я не сделал ошибок колоссального масштаба.
Я должен был поговорить с ним. Довериться ему. Я не думал ни о ком, кроме Мэгги, даже не додумался попробовать поискать поддержки у своей семьи. Я просто следовал той части плана, где я нанял одного из лучших сверхъестественных убийц в мире, чтобы застрелить меня. Это, вероятно, что-то говорило о степени моего отчаяния.
Но это не имело такого же большого значения для моего брата. Он был по-своему прав. Я никогда раньше сознательно не сталкивался с подобным, но своим поступком сказал Томасу, что лучше быть мёртвым, чем превратиться в чудовище — монстра вроде него. А действия говорят гораздо громче, чем слова.
Я всегда думал, что для человека в моём возрасте всё должно становиться проще. Но всё становится только сложнее и сложнее.
— Прости. Я должен был с тобой поговорить, — начал я. Мой голос звучал хрипло. — Я должен был всё тебе рассказать три месяца назад. Но не мог — не потому, что был вне зоны доступа. Я думал, что не должен ни с кем вступать в контакт.
— Почему? — спросил он, подняв голову.
— Потому, что не заслуживал, — тихо ответил я. — Потому, что продался. Потому что мне было стыдно.
Он вскочил с разгневанным видом:
— Да, безусловно, я понимаю. Я имею в виду, тебе нужно было держаться подальше. Иначе мы бы все узнали, что ты не само совершенство, ты, тупой, никчёмный, надменный, эгоистичный…
Он ударил меня в грудь и обнял так крепко, что рёбра затрещали.
— …неуклюжий, вспыльчивый, несносный, бездарный, непутёвый…
Я крепко обнял брата и слушал бесконечный поток уничижительных эпитетов, пока тот не иссяк.
— … засранец.
— Да, — сказал я. — Я тоже по тебе скучал.
Глава 15
Томас вёз нас к острову, ориентируясь по звёздам.
Я продолжал поглядывать на компас судна. Не потому что я не доверяю своему брату, а потому что я, черт возьми, понятия не имел, как он ухитрялся держать «Жучка-Плавунца» на верном курсе без компаса. Молли провела первую часть пути внизу в кабине, закутавшись во все одеяла — это была холодная ночь на озере. Томасу и мне было вполне комфортно в рубашках. Я подозревал, что моя ученица всё ещё ощущала последствия от пребывания рядом, во время моего воссоединения с Томасом.
Я ввёл Томаса в курс последних событий, опустив только детали об убийстве бессмертных. У меня было дурное предчувствие, что знание такой важной вещи о столь могущественных существах было прекрасной возможностью умереть страшной смертью в любую ночь в году, если она не была Хэллоуином.
— Да, да, да, — сказал Томас, когда я закончил инструктаж. — Ты уже видел её?
Я нахмурился:
— Видел кого?
— А кого ты видел? — спросил он.
— Только тебя и Молли, — ответил я.
Он одарил меня полным разочарования взглядом и покачал головой.
— Спасибо, папочка, — произнёс я.
— Ты жив, — сказал он. — Ты просто обязан пойти и увидеться с ней.
— Возможно, когда всё закончится, — ответил я.
— Ты к тому времени можешь погибнуть, — сказал он. — Голод мне в глотку, Гарри. Неужели твоё маленькое приключение на озере не научило тебя одной чёртовой вещи?
Я нахмурился ещё сильнее:
— Какой же?
— Такой, что жизнь коротка, — выпалил он. — Такой, что ты не знаешь, когда она может закончиться. Что некоторые несказанные вещи могут остаться такими навсегда.
Он вздохнул.
— Я грёбаный вампир, чувак. Я рву на части души людей и пожираю их, и делаю их счастливыми, когда это происходит.
Я ничего не сказал. Это то, чем был мой брат. Само собой, он был намного большим, но было бы глупым отбрасывать эту его часть.
