Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты
– Целующихся девушек?
– Может быть.
– А может, он просто увидел фотографию в газете и решил сделать рисунок?
– Вряд ли. Слишком большая детализация.
– У художников хорошее воображение.
– Так значит, картина тебе все-таки понравилась?
– Она запоминается. Не только поцелуй или что-то еще, а вся… Понимаешь?
– Думаю, да.
– Но тема явно нездоровая. – Микела выждала минуту, поняла, что ответа не будет. – Нет, это, конечно, не порно, но…
– Отдает одержимостью.
– Именно! – Микела наградила Дугана удивленным взглядом. – А ты не так глуп, как я думала.
Дуган пропустил похвалу мимо ушей.
– Я полистал дневник старика, – сказал он, продолжая следить за дорогой. – Думаю, у него действительно с головой было не все в порядке.
– А я что говорила!
– Вот только не пойму… Разве он был известным?
– В свое время, – Микела прищурилась. – Помнишь серию комиксов о трех супергероях, спасающих мир?
– Какую именно? Боюсь, их было так много, что… Черт, да я никогда и не увлекался комиксами.
– Не нравилось?
– Отец не разреш… Я не очень понимал их, так что… Значит, старик Пирс создал успешную серию комиксов?
– Именно.
– А картины?
– С картинами у него не клеилось. Сомневаюсь, что кто-то знал, что он вообще рисует что-то кроме комиксов.
– Он писал в дневнике, что заключил с демоном сделку, чтобы получить славу.
– С кем?!
– С демоном, – Дуган попытался сдержать улыбку, но не смог. – Он написал о демоне перекрестков, который в обмен на душу сделал его знаменитым.
– Может быть, это был сюжет какого-нибудь нового комикса?
– Может быть, – охотно согласился Дуган.
Какое-то время они молчали.
– А этот дневник… – осторожно спросила Микела. – Ты взял его с собой?
– Хочешь почитать?
– Ну, я ведь тоже художник.
– Только не говори, что тоже отправишься продавать свою душу!
– О нет! Боюсь, у меня такой даже нет.
– Да. У меня тоже.
– Буду тупо рисовать дамбу в лучах заката.
– Буду тупо смотреть, как ты рисуешь. – Дуган снизил скорость, свернул с 1804 на 204 шоссе и почти сразу на дорогу к дамбе.
– Твой отец сегодня не работает? – спросила Микела, когда они остановились. – Было бы здорово, если бы он устроил нам экскурсию… Не думаю, что это для него какая-то сложность, а мне была бы пища для ума.
– Может, и не сложность, но я бы не стал просить его. – Дуган помог ей достать из багажника мольберт.
– Понимаю. Я тоже не особенно лажу с матерью.
– А отец?
– Нет. С отцом все в порядке.
– Но живешь ты не с ними.
– Мне же не пятнадцать! – Микела бросила на Дугана смущенный взгляд, извинилась. – Пиво в багажнике.
– Организованная, – безрадостно похвалил Дуган, достал переносной холодильник, открыл крышку, присвистнул. – Ого! Ты что, собиралась пить всю ночь?
– А вдруг? – Микела встретилась с ним взглядом, подмигнула, установила мольберт, снова подмигнула и забыла, что рядом кто-то есть, кроме картины.
Дуган закурил, выпил пару бутылок пива, безуспешно попытался заговорить с Микелой, достал дневник Пирса, бездумно полистал, пробегая глазами по неровным строчкам, развернул старую газету.
– Прикури мне сигарету, – попросила Микела.
– Сама не можешь?
– У меня руки грязные. И не злись. Я почти закончила. – Она повернулась, обхватила губами протянутую Дуганом дымящуюся сигарету, затянулась, выпустила дым через нос. – Посмотри, какой закат. Как раз то, что я хотела. Когда еще у меня будет такой шанс? – Микела указала испачканной в краске рукой на небо. Дуган послушно поднял голову, скосил глаза на картину. – Похоже? – спросила Микела.
– Не знаю.
– Посмотри получше.
– Ты же еще не закончила.
– И что?!
– Не знаю… Мне не нравится показывать незаконченные работы.
– Незаконченные работы? – Микела нахмурилась. – Только не говори, что тоже увлекаешься живописью.
– Нет. Не увлекаюсь.
– Тогда чем?
– Кажется, ты хотела дорисовать свою картину.
– Успеется.
– Вот как?
– Да. С тобой как-то интересней стало. Давай признавайся, о каких незаконченных работах ты говорил? – она вытерла руки, собрала кисти и краски. – Отнесешь мольберт в машину?
– Это я могу.
– И не думай! Мы еще не закончили говорить о твоих увлечениях.
– Не о чем говорить.
– Не о чем говорить было пару минут назад, а сейчас как раз наоборот. – Микела достала две бутылки пива, протянула одну Дугану. – Так кто ты, если не художник? Второй Хемингуэй?
– Хотелось бы.
– Значит, Хемингуэй!
– Скорее, Толкиен.
– Толкиен? – Микела задумалась, вспоминая знакомое имя, рассмеялась. – Вот, значит, как! – она попыталась успокоиться. – Извини.
– Ничего.
– Да нет, – она снова начала смеяться, резко замолчала, стала серьезной. – А твой отец знает или же я первая?
– Да у меня вообще-то пара книжек вышла.
– Вот как? – она нахмурилась. – Но судя по тому, как кисло ты об этом говоришь, успеха тебе это не принесло. Верно?
– Думаешь, я стал бы жить с отцом и его матерью?
– А вот это уже ненормально. Ненавидеть тех, с кем живешь, это… Это, мягко сказать, странно… Тебе не кажется?
– Может быть.
– Почему же тогда не съедешь?
– Я работаю.
– В библиотеке?!
– Над книгой… Над парой книг. Если удастся продать серию, то… – Дуган выбросил истлевшую сигарету, закурил новую.
– Но ты не веришь.
– Не верил бы – не делал.
– Не веришь, – протянула Микела, о чем-то задумалась. – Знаешь, а фэнтези не так уж и плохо. По крайней мере, это лучше, чем восставшие из могил мертвецы, которых ты можешь видеть из своего дома, или же продажа души демону, о которой писал старик Пирс. Сейчас мало по-настоящему детских книжек. Добрых и безобидных. Понимаешь, о чем я?
– Надеюсь.
– И твой отец зря ездит по городу и мешает тебя с дерьмом. У каждого своя жизнь. К тому же весь город не может работать на дамбе, – Микела снова прищурилась, стала задумчивой. – Слушай, а это правда, что после смерти твоей матери у него больше не было ни одной женщины?
– Я не знаю, – прошипел сквозь зубы Дуган.
– Да ладно тебе.
– Я сказал, не знаю! – Дуган выбросил недокуренную сигарету, подошел к пикапу.
– Что ты делаешь? Хочешь уехать?
– Хочу найти выпить. Отец всегда возит с собой что-нибудь покрепче пива. – Он достал из бардачка початую бутылку водки. – Тебе налить?
– Не знала, что твой отец пьет.
– Каждый день.
– Со смерти матери?
– Всегда. – Дуган поморщился, выпил, достал сигарету, налил себе еще, снова выпил.
– Какого черта ты делаешь? – строго спросила Микела. – Ты не думал о том, что нам еще назад ехать?
