Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты
– Отчасти.
– Понятно.
– Так ты поможешь? Старик, кажется, заинтересовал тебя. Обещаю, что сможешь забрать бесплатно любую другую картину, которую найдешь в его доме во время уборки.
– Сомневаюсь, что смогу там что-то найти.
– Это значит «нет»? – Микела пытливо поджала губы. – Ладно. Но попробовать-то стоило. – Она улыбнулась, спустилась с крыльца, оглянулась. – Не передумал?
– Нет, но если ты пришла пешком, то могу подвезти до дома.
– Подвезти? – Микела задумалась, затем осторожно кивнула. – Пожалуй, было бы неплохо. Хоть что-то получу за эту дурацкую газету.
– Так я иду за ключами?
– Да, – Микела заставила себя улыбнуться, дождалась, когда вернется Дуган, забралась в крохотную «Хонду» с помятым багажником. Двигатель кашлянул несколько раз, но так и не заработал. – Что ж, кажется, от судьбы не убежишь. Придется идти пешком, – сказала Микела, выбираясь из машины.
– Возьму пикап отца, – пообещал Дуган.
Они отъехали от дома, слушая рокот старого двигателя и громыхание в багажнике рабочих инструментов отца Дугана.
– Когда был ребенком, не боялся, что живешь рядом с кладбищем? – спросила Микела, решив завязать разговор.
– Я и сейчас иногда боюсь, – Дуган сдержанно улыбнулся. – Жалко только, что уже не так, как в детстве.
– Никогда бы не стала жить на краю кладбища.
– Ну, не совсем на краю…
– Все равно не стала бы, особенно ребенком.
– Сомневаюсь, что у меня в детстве был выбор, где жить.
– А сейчас?
– Сейчас мне нравится жить здесь.
– Врешь!
– Почему нет?! Кажется, ты говорила, что пишешь картины. Чем тебе не вдохновение?
– Кладбище?! – Микела презрительно скривилась, фыркнула. – Ты что, извращенец?
– Ну, я же купил ту картину…
– Это другое.
– Так значит, картина тебе тоже понравилась?
– Нет, но это искусство. Если мы что-то не понимаем, то не значит, что это плохо.
– Или мы просто не доросли до этого.
– Это тебе отец сказал?
– Причем тут отец?!
– Притом, что ты не выглядишь особенно умным и зрелым, а вот твой отец…
– Это Ницше говорил.
– Вот как… – Микела бросила короткий взгляд в сторону Дугана. – Обиделся? Зря. Я тут ни при чем. Одна из женщин, которые были на распродаже сегодня, узнала тебя и все уши мне прожужжала о том, какой хороший у тебя отец и какой никчемный у него сын… – Микела попыталась замолчать, сдерживая улыбку. – А к черту! Ты правда работаешь в библиотеке на Гавернорс-драйв?
– Всего три дня в неделю.
– А твой отец на дамбе?
– И что?
– Да нет. Ничего… – Микела заставила себя не улыбаться. – Отвезешь меня к дамбе?
– Это еще зачем?!
– Хочу закончить картину.
– Скоро вечер.
– Мне это и нужно. Хочу увидеть дамбу на закате.
– А представить ты себе это не можешь?
– Это другое.
– Вот как?
– Тебе не понять, – Микела прищурилась. – И не бойся. Тебе не придется сидеть в одиночестве. Обещаю, что потрачу на картину не больше часа. Дальше попробуем устроить свидание на природе.
– С фруктами и бутылкой вина?
– Лучше с парой хот-догов и пивом.
– Хорошо.
– Хорошо?! – Микела недоверчиво покосилась на Дугана, хлопнула в ладоши. – Здорово! – она расплылась в довольной улыбке. – Только заедем сначала ко мне.
– Ты живешь на той же улице, где была сегодня распродажа?
– Прямо напротив дома старика Пирса.
– С родителями?
– Одна.
– Хорошо, – Дуган нахмурился и кивнул для верности.
Они проехали мимо баптисткой церкви, свернули на Ван-Бюрен-авеню, оставили за спиной бакалейную лавку на перекрестке с Эрскин-стрит, остановились у сутулого одноэтажного дома.
– Если хочешь, то я могу заехать куда-нибудь и купить пиво и хот-доги, – предложил Дуган.
– У меня все есть, – заверила его Микела, вышла из машины. – Пойдешь со мной или будешь ждать здесь?
– Здесь, – буркнул Дуган, однако, когда Микела вошла в свой дом, вышел из машины, пересек дорогу, остановившись возле дома старика Пирса.
От устроенной днем распродажи не осталось и следа. Дуган достал газету, которую дала ему Микела. Черно-белая фотография боксерского поединка расцвела, утратила зернистость, став картиной старого художника, теперь висевшей в комнате Дугана. Он выбил из пачки сигарету, закурил, сунул газету обратно в карман, однако картина Пирса осталась перед глазами. Память словно дополняла ее, добавляла жизни. Теперь кроме однополой пары в первом ряду появился мужчина в черном костюме, наблюдавший за ними. Он находился в третьем ряду. Высокий, худощавый. Он стоял на ногах, словно пытался получше рассмотреть боксеров на ринге, но на самом деле его взгляд был устремлен к слившимся в поцелуе женщинам.
– Заждался? – услышал Дуган голос Микелы, повернулся к ней, посмотрел на истлевшую наполовину сигарету в своей руке, качнул головой. – Я знаю, что не заждался! – расплылась в улыбке Микела. – Я все делаю очень быстро! Всегда! – они сели в старый пикап.
– Ты училась в школе Вашингтона? – спросил Дуган, когда они, выбираясь за город, проехали мимо школы святого Джозефа.
– Да. А ты?
– Я тоже.
– Я тебя не помню.
– Конечно, не помнишь. Я ведь старше тебя.
– Всего лишь на год, – Микела снова широко улыбнулась. – И я, кстати, тоже тебя не помню.
– Вот и отлично, – Дуган помрачнел. – Не люблю вспоминать школу.
– Почему? Не очень ладил с одноклассниками?
– Нет. Тогда была жива мать…
– Понятно… – Микела задумалась. – Словно другая жизнь?
– Да.
– Понятно.
– У тебя тоже кто-то умер?
– Не у меня, но я знала в школе одну девочку…
– Это другое.
– Откуда ты знаешь?
– А ты откуда знаешь? – Дуган нахмурился сильнее. – Да и неважно это сейчас уже.
– Выглядишь так, словно важно.
– Любишь копаться в жизни других?
– А ты нет? Судя по тому, какую картину ты сегодня купил…
Микела отвернулась, глядя за окно. Город остался позади. Они выехали на шоссе 1804.
– Ты знаешь, куда ехать? – спросила Микела, вспомнила, что отец Дугана работает на дамбе, извинилась. – Отец, наверное, часто брал тебя на работу, когда ты был маленьким?
– Я не помню.
– Быть такого не может! – Микела уставилась на Дугана, требуя ответа, но он настырно молчал. – Ладно. Давай тогда вернемся к картине. Как думаешь, почему Пирс нарисовал ее?
– Не знаю, может, он был на этом боксерском матче? Хотел запечатлеть что-то из своего прошлого?
– Это старая картина.
– Там нет даты.
– Я рисую маслом. Так что, поверь, этой картине уже не один десяток лет.
– Ладно. Значит, Пирс побывал на матче и запечатлел то, что ему запомнилось.
