Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда

Знакомый холодок ползёт вверх по позвоночнику, позвонок за позвонком, а потом обвивается вокруг рёбер. У меня перехватывает дыхание.

Это Кэнди виновата? Из-за неё я слышу то, чего там нет? Это она влезла мне в голову, находясь за несколько штатов отсюда?

Кэнди на этих видео — очаровательная старлетка, которая всё время улыбается, открыто приглашая незнакомцев заглянуть в интимные уголки своей жизни... Это полноценный спектакль.

Я знаю, какая Кэндис Цай на самом деле, на что она способна.

"У меня есть довольно интересные новости, которыми хотела бы поделиться со всеми, — говорит Кэнди. — Я возьму небольшой перерыв, потому что меня выбрали для участия в проекте SKN в Атланте в следующем месяце. Финалистки отправятся в Корею и пройдут стажировку у ведущих продюсеров, которые собирают новую женскую группу. Спасибо всем, кто поддерживал меня все эти годы; надеюсь, вы продолжите в том же духе".

У меня отвисает челюсть. Я ошеломлена тем, как она умалчивает о такой важной части своей жизни (нашей жизни) и обо всех тех ужасных событиях, которые произошли. Мало того, неужели она планирует приехать в Атланту, где живу я?

Её нежная улыбка бередит каждую незажившую царапину, и боль снова кажется свежей и острой.

Вот и всё. Она бросает меня навсегда, полностью порывает со своим прошлым под названием "Сладкая каденция". Она собирается выиграть в этом проекте, переехать в Корею и дебютировать в составе самой горячей новой женской группы на будущий год. Она идёт прямо к успеху — к тому месту, где, как она когда-то обещала, мы когда-нибудь будем вместе. Почему у неё всё это есть, а я тут краснею от стыда, преследуемая воспоминаниями и терроризируемая её поклонницами в продуктовых магазинах?

Когда её видео заканчивается, я сразу же гуглю: "SKN проект Атланта". Заставка гладкая, с бархатной текстурой тёмно-сливового цвета, в заголовке изображены девушки в различных танцевальных позах поп-звёзд, фотография обрезана так, чтобы были видны только нижние половины их лиц.

Они ещё принимают заявки.

Проект устраивает какая-то развлекательная компания, о которой я никогда не слышала. Некорейцам, как известно, трудно проникнуть в мир K-поп, а по-корейски я могу произнести всего 5 фраз, которые запомнила, просматривая дорамы. В последний раз я проходила прослушивание на роль в проекте "Сладкая каденция", когда мне едва исполнилось 15 лет, а последний раз выступала перед публикой на нашем прощальном концерте 2 года назад.

Но мозг преодолевает все эти логистические препятствия и цепляется за тот факт, что на этом проекте я вновь встречусь с Кэнди — со всем, что я потеряла. У меня так много вопросов о том, что случилось с Миной, и Кэнди — единственная, у кого есть ответы. Если она хочет притвориться, что прошлого больше не существует, то придётся показать ей, что она ошибается.

Я не позволю ей забыть о Мине. И о себе.

Я пролистываю мышкой страницу и нажимаю внизу на большую кнопку с надписью "ПОДАТЬ ЗАЯВКУ".

Глава 2. Наши дни

Прослушивание для этого предположительно престижного проекта проходит в каком-то невзрачном кирпичном здании, спрятанном в глухом переулке в центре города.

Когда я подхожу к двери, мне лишь приходят на память ужасные истории о подающих надежды айдолах, которые отдали свои души машине K-поп только для того, чтобы наглые агентства их обманули, заставили работать на износ или поймали в ловушку многолетних "рабских контрактов", не оставив им ничего, кроме разрушенных надежд и гор долгов.

После принятия онлайн-заявки я получила электронное письмо с инструкциями по очному прослушиванию. В нём была ссылка на танцевальную программу, которую я должна была выучить и исполнить перед жюри.

Видео, которое я отправила вместе со своей заявкой, почти полностью состояло из моего вокала, что у меня получается лучше всего. Хотя я и проводила кучу дополнительного времени на танцевальных репетициях, я всё равно была самым слабым танцором в группе. У меня нет природного таланта Кэнди или балетной подготовки Мины, и последние 2 недели я только и делала, что репетировала, пока хореография не въелась мне в мышцы и тыльную сторону век. Едва я прекращала репетировать и выключала музыку, как в голове возникали всех самые отвратительные комментарии, которые я когда-либо читала о себе.

Я не сказала маме, что меня пригласили на кастинг; она бы разозлилась по полной и наняла команду инструкторов и консультантов, чтобы привести меня в форму, или, что ещё хуже, сама связалась бы с проектом и потребовала, чтобы они гарантированно меня туда взяли. Мама не была продюсером "Сладкой каденции", но она была невероятно заинтересована в том, чтобы я там участвовала, и неоднократно заверяла меня, что знакома там со всеми. Я никогда прямо не спрашивала маму, повлияла ли она на процесс кастинга на "Сладкую каденцию", но этот вопрос долго не давал мне покоя.

На этот раз я докажу, что всё могу делать сама.

Но моя решимость рушится, едва я подхожу к двери здания, где будет проходить кастинг, и ловлю взглядом своё отражение в стекле. Длинная свободная футболка и лосины, которые не стесняют движений и максимально выпячивают набранный вес, вьющиеся волосы, уже выбивающиеся из пучка на затылке — мои черты и близко не похожи на нереальное отфотошопленное совершенство, ожидаемое от азиатских поп-айдолов. Просто ещё одно отчаянное лицо в океане красоты и таланта.

В последнее время я мало улыбаюсь. Я уже не та сияющая девочка, которую привлекает гламур шоу-бизнеса и внимание, которое приносит слава. Но не могу отрицать, что скучаю по всему этому.

Я скучаю по сцене, свету, фанатам, ритуальным песнопениям за кулисами. Я скучаю по ночным репетициям в студии и ранним утренним сборам на съёмочной площадке. Я скучаю по тому, чтобы быть частью чего-то значимого, чего-то гораздо большего, чем я сама.

Я скучаю по Мине. И скучаю по Кэнди.

Я подхожу и нажимаю номер на домофоне. Дверь с жужжанием открывается.

Оказавшись внутри, я поднимаюсь на лифте на четвёртый этаж, как мне указано в инструкции. Когда двери лифта со звоном открываются, я полностью ожидаю, что меня встретит очередь из 50 потрясающих девушек, ожидающих кастинга.

Но там никого нет. Только один длинный пустой коридор без окон и дверей по обе стороны. От вида серого ковра в мутовках голова начинает кружиться. Лёгкая тошнота подступает к горлу. Что я ела на завтрак? Яичницу? Тосты? Овсянку? Вообще ничего?

Помню это чувство. Холодный укол страха. Лёгкие сжимаются. Страх неудачи, насмешек, разочарования. Внезапно я слышу голос Кэнди, такой ясный, как будто она совсем рядом со мной и что-то шепчет мне на ухо.

"Ты действительно считаешь, что сможешь снова встретиться со мной лицом к лицу? — спрашивает она. — Ты даже по коридору пройти не можешь".

Я делаю глубокий вдох. Кэнди здесь нет. А голос, который я слышу, — моя собственная неуверенность в себе.

Ноги поднимаются, и я иду вперёд. Коридор, кажется, сужается по мере того, как я спускаюсь, и мои шаги ускоряются, пока я практически не бегу, чтобы протиснуться через двойные двери на другом конце.

Яркий свет на мгновение. Комната огромная. Окна от пола до потолка на одной стене, зеркала в полный рост и балетный станок вдоль другой. В центре студии четыре женщины сидят бок о бок за складным столиком. Я закрываю за собой двери, и когда поворачиваюсь, все четверо смотрят на меня.

"Вперёд! — говорит голос Кэнди. — Докажи мне, что ещё способна стоять со мной плечом к плечу".