Денис Кавченков - Обратная сторона жизни
Тысячи тысяч образов, счастливых моментов и мгновений, за каждое из которых он отдал бы жизнь, промелькнули перед светящимися глазами и он с жуткой болью в груди вспомнил… Вспомнил, как влюбился в человеческую женщину, и что это было за чувство… Всепоглощающее и всепрощающее… Лишь познав любовь, он наконец-то сумел понять, почему людей необходимо спасти и оказывается, в его миссии не было ничего сложного и глупого. Они умели любить, а значит, способны на многое. Во всех великих свершениях «виновата» только любовь и ничего более. Любовь к женщине, детям, родине, науке, животным или самому себе. Бог действительно — Любовь, ибо только она правит и движет миром…
Вот почему он так симпатизировал Лизе… Ведь она была такой похожей на нее… Ту, которая объяснила не сама, но чувствами, что люди не так уж и плохи… И он поклялся себе, что больше никогда не сотворит творимое ранее, но… Взращенное им, вскормленное с окровавленных рук создание, столь долго сопровождающее меж миров не сдалось и в одну из тихих ночей взяло власть, дабы он… Убил ЕЕ… То утро было ужасным… Увидев сотворенное своими человеческими и одновременно руками монстра, он попытался покончить жизнь самоубийством, но не сумел… Зверь защищал себя вместе с ним, не дав сделать на теле даже царапину. Он любил себя и любил хозяина, только по-своему… Да… Щенок такого монстра живет в каждом человеческом тела, желая все больше и больше крови, если часто кормить его ей… Ангелы с демонами создали людям отличную, да вот только неконтролируемую защиту…
И вот после этого он его закопал… Закопал Зверя в холодных глубинах теплого пляжа, а тот помог вырыть себе яму, не понимая, что задумал хозяин с глазами старика, следующим шагом которого был уход и единственным, наиболее подходящим местом оказался Ад, где он остановился на сотню лет…
И сейчас Дмитрий стоял на коленках, глотая соленые слезы из светящихся глаз и раскладывая по порядку прошлые жизни. Он долго рассматривал свои тощие руки, испачканные в крови не по локоть, а… Он не знал покуда, ибо не мог представить высоту уровня крови им пролитой, однако понимал, что все это прошлое… Более над ним ничто не властно и он принадлежит самому себе и своей добровольно избранной миссии. И какого бы размера не была его эгоистичность, придется выполнить свою работу, а значит, впереди долгий, болезненный путь.
— Пойдем со мной! — он медленно выпрямился, встав на ноги, и посмотрел на замолчавшего старика взглядом, в свете которого горело обещание кошмарной смерти всем тем, кто потворствовал его превращению в чудовище, используя в виде рычагов его гордыню и любовь к себе, столь совершенному, что аж противно. — Пора ее откапывать! — он зло улыбнулся, а Совесть затряслась, уподобившись недавнему ему возле лавки. — И пусть сегодня все живые в Аду позавидуют мертвым! Рогатые слишком плохо знают меня, чтобы рассказывать сказки о моем Звере мне же! Я его вскормил! Я с ним жил! И только я знаю, на что он способен, если освободить его! — Данел взглянул на свои истощенные кисти и пошел к месту, где похоронил чудовище, совсем недавно вздрогнувшее под островом. — Он пожалеет… Очень пожалеет, что решил заковать меня!!
— Ты уверен!? Уверен!? — благообразный старичок уныло плелся за ним, утопая в теплом песке и спрашивая то, на что знал ответы. — Но сможешь ли ты контролировать ее?! Она так долго управляла тобой, что наверняка сумеет взять власть и сейчас! Ты только проснулся, а она, как сильный наркотик! Ты пережил одну ломку, но попробовав второй раз… — дед вздохнул так тяжко, словно нес на себе весь мир. — Сможешь ли справиться с ней?! — Совесть реально опасалась зарытого создания, а Данел упрямо шел, пока не остановился ровно там, куда бросил последнюю кучу песка в далеком прошлом.
— Сумею! Как закопал, так и откопаю! — он с силой вонзил руки в песок и начал выбрасывать его, а нечто ужасное глубоко внизу, словно почувствовав долгожданную свободу, зашевелилось, заставляя содрогаться весь остров. — Даже, если это зло в чистом виде — оно вскормлено мной, а значит с ним необходимо обращаться также, как с псом, не желающим слушаться хозяина! И помогай копать, а то отдам ему в пищу! — Совесть кряхтя, присела и принялась загребать теплый песок узловатыми руками.
— Ох, и опасная это затея, Данел! — старик впервые назвал его настоящим именем, отчего юноша ощутил прилив сил. — И очень глупая… А другого пути нет? — расшвыривающий песок ангел в ответ остро взглянул на него, ослепив взором, полыхающим молниями.
— Другой путь!? Ты свихнулась… Тьфу, свихнулся!? Да ты вообще знаешь, что со мной делают там, в Аду? Конечно, знаешь, но все равно надеешься на другое решение! — еще горсть песка улетела в сторону, а ласковое море совсем не шелестело, будто его поставили на паузу. — Если я не вернусь туда с помощью, то останусь в безмозглом теле навечно, а мне еще обратно на Землю! Может, мамке привет передам, хотя, сколько их у меня уже было! Копай, молча! Я всегда знаю, что делаю! По крайней мере, последнее столетие… — он яростно отбросил несколько небольших горстей песка, но яма увеличивалась с огромной скоростью, хоть их ладошки и были мелковаты для столь быстрой работы.
Спустя пару минут непрерывного пыхтения, старик и Падший сидели на дне большого котлована, а толчки усиливались, сотрясая остров, но, не трогая море, и вот еще несколько секунд и… Сквозь толщу сырого песка показалась тонкая женская рука, которую Данел ухватил без какого-либор намека на уважение к ее обладательнице и вытащил на поверхность закопанное им же чудовище.
Зверем оказалась невообразимой красоты женщина, отчего стало ясно, почему его назвали «она», а Падший, давно не видевший когда-то управляющего им монстра, с затаенной страстью рассматривал женщину, порожденную его сознанием. Да уж… Кто еще сумеет управлять мужчиной, лишив того разума, как не особь женского пола, вот Зверь и превратился в нее. Она была полностью обнажена, эта брюнетка с длинными, ниспадающими до пояса волосами, в меру широкими бедрами, и с такой грудью, что желание прикоснуться к ней губами походило на наркотическую ломку, однако сейчас Данел угрюмо осматривал ее, не испытывая ничего, кроме лютой злости.
— Мой малыш! Ты вернулся! Мамочка знала, что детская злость пройдет, и ты образумишься! — призывно улыбнувшись, выговорила она, проведя руками по восхитительным бедрам и метнув ревнивый взгляд на старика. — Я не жду извинений за твое поведение! — она грациозно сделала шаг к Дмитрию, сексуально встряхнув грудью, но тот недвижимо стоял, сверля ее светящимся взглядом. — Мы можем позже обсудить твои ошибки, главное, что ты пришел ко мне! — Зверь распахнул руки, призывая утонуть в очаровательной груди, и тут Данел, будто взорвался.
