Станислав Данилов - Великие Древние (сборник)
Пройдя еще несколько миль, мы почувствовали слабые содрогания почвы, и, решив, что находимся уже близко от намеченной цели, устроили привал. Сверили координаты маршрута по карте, и, хотя до озера было не менее мили, все же разбили две палатки, на достаточно близком расстоянии друг от друга. Я начал готовить себе ужин из мясных консервов, а шериф нарезал себе ветчины и, положив ее на хлеб, стал жадно поглощать еду. Истмэн и Мэйсон расположились в другой палатке, а для связи у нас имелись рации.
Плотно поев, я начал проверять оборудование, надеясь завтра приступить к исследовательским работам. Шериф, выпив напоследок чаю, решил пораньше улечься спать. После ужина на меня навалилась усталость, и я не заметил, как лежа в палатке, погрузился в глубокий сон.
Уже понимая, что сплю, я, тем не менее, чувствовал, что вокруг что-то происходит. Но сон был очень глубок, и я затруднился бы точно определить время, которое провел, не приходя в сознание. Окончательно в чувство меня привел резкий толчок: вся земля как будто содрогнулась.
Резко открыв глаза, я увидел испуганного шерифа. Его трясло, как от озноба. То и дело посматривая на вход в палатку, как будто кто-то должен вот-вот в нее ворваться, он со страхом поведал мне о том, что его ночью разбудили человеческие крики, а когда он выглянул из палатки, то увидел удаляющуюся огромную глыбу наверно изо льда или снега, которая полностью снесла нашу вторую палатку и медленно ползла прочь. Шериф трясся от ужаса, и, наконец, признался, что не уверен, будто та глыба являлась ледником. «Она пульсировала, как живая»– твердил он, а я уловил сильный запах виски, исходящий от него. Мне всё стало ясно. «Ладно, надо пойти отыскать Роджера и Джека, может, они живы» – сказал я, хотя испуг от шерифа начал передаваться и мне.
Думая о словах шерифа, я поставил под сомнение его утверждение о ледниковом обвале. Конечно, невдалеке были снежные холмы, но совершенно невероятно, чтобы с них сошла такая внушительная лавина.
Тогда что же пригрезилось хмельному Обрайену? Я выбрался на улицу.
Первое, что меня поразило снаружи, это воздух. Он был такой, какой бывает после сильного ливня. Когда дышится свежо, и пахнет свежей землей, вызывая ассоциации с лужами, и копошащимися в них земляными червями. Это было тем более странно, что место и время для проливных дождей было совсем неуместным. Вокруг был снег, а на нем виднелась широченная полоса, как будто сразу несколько бульдозеров прошли одновременно, отваливая снег в разные стороны. Никакого ледника уже не было видно. Но ведь что-то здесь действительно проползло…
Невдалеке виднелась смятая палатка. Мы подбежали к ней, надеясь увидеть тела наших товарищей, но к своему изумлению увидели лишь только отпечатки лежащих недавно тел. Все оборудование было раздавлено огромной массой, по-видимому, предполагаемого ледника.
Шериф, увидев этот беспорядок, затрясся еще сильнее, и сделал глоток из фляги. Откуда мог взяться этот ледник, думал я, неужели мы находимся на такой покатой поверхности, чтобы он мог, к примеру, сойти с тех холмов, и сползти не остановившись? Может он сполз в какую-нибудь невидимую глазу расселину? Я посмотрел в бинокль по сторонам, но не увидел ничего. А с другой стороны, если это не ледник, то, что же? Стая диких медведей? Но ведь, ни одного следа диких животных мы не обнаружили. Собравшись, мы решили двинуться по следу, в надежде найти хоть какие-то следы пропавших Мэйсона и Истмэна.
Мы шли по широкой полосе, внимательно разглядывая примятый снег. Трудно было определить, на что был похож этот широченный след. Еще труднее было представить, что его оставил ледник. Как будто тащили широченную трубу с рваными краями. Причем тащили поперек, а не вдоль. Начиналась метель, и я с опаской взирал на компас, стрелка которого временами металась, как безумная. Как бы не заплутать в этих краях.
Шериф по рации связался с центром и коротко сообщил, что двое сотрудников пропали из-за схода ледника, не вдаваясь в подробности. С базы пообещали прислать вертолет, как только метель окончиться. Напуганный Обрайен без конца прикладывался к фляге с виски, и это обстоятельство создавало лишнюю нервозность в наших действиях.
Но мысль о вертолете придавала нам уверенности, и наше движение сквозь метель продолжилось. Внезапно Обрайен схватил меня за рукав и остановился как вкопанный. Я и сам заметил причину волнения. На снегу мы вдруг увидели те же самые странные пятипалые отпечатки какой-то рептилии, только на это раз она была не одна. Две пары одинаковых отпечатков расходились в стороны в разных направлениях. Причем возникали они как бы из ниоткуда. Следы словно вышли из проползшего здесь загадочного ледника. Что же это за твари? Какое отношение они имеют к случившемуся? К сожалению, ответ на этот вопрос мы узнали очень скоро.
Мы возобновили движение по примятому снегу, а тем временем метель усилилась настолько, что я уже с трудом видел шерифа, ковыляющего от выпитого виски, метрах в десяти впереди меня. В отчаянии подумав, что зря мы ушли от палатки так далеко, и что надо было дождаться спасательного вертолета, я попытался докричаться до Обрайена. Хлопья снега тотчас залетели ко мне в рот, и мне пришлось прикрыть его рукой. Судя по всему, шериф не услышал моего крика, который к тому же относил поднявшийся ветер. Сквозь белую завесу снега мне показалось, что Обрайен вдруг метнулся в сторону.
Я шагнул за ним в сторону, но споткнулся о сугроб и упал. Меня начало заметать. Отчаянно работая руками, я попытался подняться, но попал головой еще в один сугроб. Я впал в отчаяние, осознавая, что теряю ориентацию в пространстве. Боже, зачем я согласился на эту авантюру?! Сидел бы сейчас в тёплой комнате, а не барахтался в этих проклятых снегах…
И тут, кто-то схватил меня за капюшон и через сугробы потащил в неизвестном направлении. Слава богу, продолжалось это действо минут пять, мое тело перестали тащить, и я услышал хриплый голос шерифа: «Ну и тяжел ты, братец!» В другое время и в другом месте наверно это и выглядело бы комично, но не сейчас.
Я повернул голову. Около нас возвышалось жилище эскимосов – иглу, сложено из ледяных блоков. Как его заметил шериф, ума не приложу, но это спасло нам жизнь. Вход в это жилище был завешен медвежьей шкурой, и мы совершенно не думали о том, что нас ожидает за ней, когда ввалились внутрь.
В этой хижине, сложенной из ледяных блоков, мы нашли надежное убежище от разгулявшегося снегопада. В центре жилища, шириной футов в двадцать, тлели внушительные угли, наполняя теплом все помещение.
Но мы были там не одни. За полупотухшим костром сидел старый эскимос с закрытыми глазами. Одет он был в медвежью шкуру. На его скрещенных ногах виднелись изношенные индейские мокасины. Судя по всему, он почувствовал наше присутствие, так как внезапно начал что-то бормотать, однако глаза его при этом не открылись. Обрайен попытался переводить, но смысл некоторых слов остался непонятными и для него.
