Лиля Калаус - Фонд последней надежды
— Есть реальные разработки! Миша! Миша, поди сюда!
К ним, косолапя, приблизился парнишка с длинными грязными волосами и бородой. Общий мученический вид придавал ему некоторое сходство с иконописными портретами Спасителя.
— Вот, познакомься. Это товарищ из буркутского Фонда «Ласт хоуп». Ты понял? А это — Михаил — наш инженер-технолог. Мишаня, разъясни товарищу, что нам даст этот объект.
Мишаня возвёл очи горе, страдальчески сдвинул брови (Олег испытал инстинктивное желание перекреститься) и загнусавил речитативом:
— Фактическое содержание элементов в почве, фосфор по Карпинскому, фосфор по Чирикову, иные палеуфологические изыскания экспедиции «Фотон семь» позволяют предположить повышенный фон реактивации ископаемых, что означает степень высокой изоморфности объекта по кривой Газаля-Месеровского…
— Ты проще, Миша, понял? Проще надо быть, и люди к тебе потянутся! — захохотал Ким. — Скажи своими словами.
— Ким Валерьяныч, да что я могу своими словами сказать? — вдруг окрысился Мишаня, теряя библейские мотивы облика. — Это ж в полевых условиях только предположения одни… В лаборатории надо проверить… Программу составить, коэффициенты Гаусса приложить…
— Гаусса он приложит! Я тебе безо всякого Гаусса скажу, что нам это даст! Мы теперь сможем… — Зубр победоносно огляделся, — разработать установку по ускорению физического времени! А? Нет, ты понял?!
— А зачем его, собственно, ускорять? — брякнул Олег.
Ким помрачнел и отодвинулся.
— Ты, Олег Юрьевич, вопросов-то поменьше задавай. Паспорт-то у тебя хоть расейский? Покажь.
Коршунов полез в нагрудный карман и честно продемонстрировал красную книжечку.
— Лады! — Ким вновь рубанул ладонью воздух. — Тогда другой разговор. Ты понимаешь, не доверяю я этим узкоглазым-черножопым… Буркутам всяким, азерам, таджикам этим. Хохлам — между нами — тоже доверять перестал. После газавата ихнего. Мелкая нация. Вся надежда на расейского мужика. — Зубр, как Кинг-Конг, ткнул себя кулаком в грудь. — Ты понял? Значица, так. Время нам, русским людям, позарез ускорить надо. Ты посмотри, что в стране делается?! Сколько ж можно терпеть демократию эту, тудыть-растудыть! Понял? Поскорее бы надо… К светлому будущему… Чтоб человек человеку брат и полный кореш. А как мы, русские люди, упакуемся, переобуемся, так и остальных подтянем. Эх, мы, великороссы, и развернёмся тогда! Всем, главное, всё поровну продавать будем: газ, нефть, солярку там… Секреты научные, открытия, аппараты, рецептуру. Понял? Всем народам. По науке жизнь построим, как нам братья по разуму подскажут. А за ними, Юрьич, не заржавеет — будь спок!
Олег закрыл рот. Да-а-а…
— А метеорит я тебе покажу. Нравишься ты мне почему-то. Но — никаких фотографий, ты понял?!
Коршунов пожал плечами:
— У меня даже мобилы с собой нет.
— Тогда — тем более пошли. — Ким Валерьяныч встал с ящика.
— Я, собственно, и не претендую, — начал, было, Олег, поглядывая на Лидушку, щедро разливавшую добавку.
— Да нет уж. Раз такой разговор у нас с тобой вышел… В кустах не отсидишься. Через пять минут наша смена кончается, — непонятно подытожил Ким.
Олег со вздохом поднялся.
Запахи сырой одежды, портянок, немытого тела, дрянного кофе, собачьей шерсти, недалёкой выгребной ямы и свежей древесины, не смешиваясь, длинными волнами струились над табором Космобратьев. В палатках мелькали слабые отсветы фонариков, пологи колыхались от могучего храпа.
Олег, дыша ртом, поспешил пересечь палаточный городок как можно быстрее. В лесу он, наоборот, сильно отстал от Зубра, который, как опытный лоцман, знал наизусть каждую кочку. Вскоре вышли на обширную, хорошо утоптанную площадку.
— Ну, Юрьич, позырь, брат, сюда! Нигде такого не увидишь, клян даю.
Фонарик Кима осветил небольшое возвышение в центре площадки, напоминающее могильный курган скифского эмбриона. На верхушке кургана, в небольшом углублении возлежал совершенно круглый объект величиной с хороший узбекский арбуз. Олег прищурился и потянулся посмотреть поближе, но Зубр цепко ухватил его за рукав:
— Но-но, Юрьич, не торопись, ты понял?
Зубр резко вскинул руку в неосознанном жесте нацистского приветствия. Из-за холмика выдвинулся кронштейн, что-то громко клацнуло, и на камень упало ярчайшее белое прожекторное пятно. В его свете были видны аспидно-чёрные лакированные бока объекта, покрытые… Иероглифами, что ли, какими-то?
Снова клацнуло, прожектор, провернувшись, пустил мощный пучок света в небо и погас.
— Всё, брат, — посмеивался Ким Валерьяныч, прикуривая необыкновенно вонючую папироску. — Нагляделся? То-то… Дешифровкой вот занимаемся… Малюта-археолог божится, типа — Египет отдыхает, Атлантида — тоже. Соображаешь?! Сколько там информации — зашибись. Оттуда! — он значительно вздёрнул указательный палец. — А сейчас… Готовься к цирку. Смена-то кончилась. Сейчас эти обдолбанные придут, тудыть-растудыть, мама не горюй. Эзотерики… В России они бы у меня уже кровью умылись, ты понял?! А здесь — ничего не можем сделать. Эсэнговье, блин, независимость херова. Вон, гляди… Братья-буркуты.
Люди в чёрных балахонах, зудя монотонные песнопения, медленно просачивались на поляну. В руках у них были стаканы со свечками. Выстроившись вокруг шара, они воткнули стаканы в снег, уморительно подпрыгнули враз и синхронным движением скинули с себя балахоны.
— И что обидно — мы же первые место застолбили! Охотник один, из наших, случайно метеор нашел, не поверишь! Мы с наукой сверились — и будьте-нате! Астрономические данные при нас, ты понял? Время падения — одна тыща шестьдесят шестой год, июнь-месяц, — Зубр принялся загибать пальцы. — Широта, долгота, азимут! Честь честью заяву подали. Пока визы, сборы, туда-сюда, кто-то из ваших, из министерства, этим козлам инфу слил. Приезжаем — а тут такой гавот, ты понял?! Ну не обидно?
В каких-то верёвочных, на манер японских, передниках, с забранными в пучки волосами, босые эзотерики взялись за руки и величаво поплыли в хороводе вокруг шара. Свечки мерцали в стаканах, порождая причудливые тени, страстно сплетавшиеся на снегу.
— Теперь вот по сменам работаем. Как дети, ей-бо… И главное, увезти не дают, суки! Типа — пуповину сакральности перервём. Перервал бы я им! — Ким кровожадно оскалился.
Эзотерики плясали. У мужчин — пивные животики, куцые серые волосёнки на вислых грудях, худые ноги с подагрическими коленями. Разновеликие перси участниц хоровода обернуты нечистыми рушниками, которые так и норовят шаловливо сползти…
Вволю нахороводившись, эзотерики попадали на колени и принялись бить арбузу челом.
