Людмила Белякова - Темная арена
— Юркевич на проводе.
Юрасик представил его идущим по проволоке и развеселился.
— Василь Василич, Краснов беспокоит… Ты еще сколько на работе будешь?
— Да я тут всегда, допоздна, Юрьпетрович.
— Я подъеду в течение часа, лады?
— Буду чрезвычайно рад.
Лена вопросительно на него взглянула.
— Съездишь со мной или домой тебя подбросить?
«Если не откажется — точно в меня влюбленная».
— Я с вами, — решительно мотнула головой девушка.
«Разве поехала, если б я ей не нравился? Второй раз в какую даль мотаться».
— Дед там как один?
— Он с Андреем работает. За «Чудо папы римского» принялись.
— Какого-какого папы?! — поперхнулся Юрасик.
— Римского, — засмеялась Лена. — Это когда в заключение номера начинают бить огненные фонтаны, летать ракеты, шутихи…
— Квартиру-то не спалят? Андрюшка — он такой!
— Нет, это холодный огонь. Его даже в руки можно взять — он только слегка щиплет.
— Умного учить — только портить. Парень, приговорчик, будь любезен!
— Темнеет-то как рано, — сказала Лена, когда они садились в машину.
— Октябрь как-никак. Хоть бы к Новому году запуститься, а то невтерпеж. Дед, говоришь, уже заканчивает?
— Вроде да. Андрей его устраивает — вот что удивительно. Как-то они спелись.
— Ну, раз уж папа римский на горизонте показался… Щас узнаем, как там Юркевич заправляет.
Через полчаса хорошей езды они различили конус шапито на фоне темно-синего неба с бледнеющими на глазах мазками багрового заката.
Жизнь здесь пошла резвее. Горели фонари у входа, поодаль виднелись остатки упаковки от оборудования, кто-то деловито входил и выходил из шатра. На Юрасика никто внимания не обратил — его, видимо, не держали за главного.
— Ты в зале посиди, а я к ветеранам зайду.
Девушка кивнула. Юрасик направился в дощатый закуток. Там был только Юркевич, сидевший за столом, заваленным бумагами. Юрасик отметил, что в закутке появился компьютер, хоть и не последней модели. Пожав маленькую, холодную лапку Юркевича, Юрасик сел и спросил веско:
— Ну, как продвигаются дела? Учредительные документы готовы?
— Да-да, они на юридической экспертизе — уникальный случай, знаете ли… До нас никто такого не делал.
— А по подготовке программы?
— Через две недели пригласим вас на прогон. Господин Собецкий очень увлечен воплощением ваших идей, Юрьпетрович.
«За те деньги, которые я ему положил, кто б не увлекся».
— Не беспокоят вас?
— Кто?
— Ты мне скажи кто. Кто у тебя утром был?
— А, это… Вы уже знаете…
— Да, знаю — а ты почему вовремя не информируешь?
— Я надеялся справиться сам. Мы, циркачи, — люди изобретательные.
— А чего хотели?
— Чего мы все, в сущности, хотим, драгоценный Юрьпетрович? — Юркевич хитро улыбнулся, глядя на Юрасика выпуклыми черными глазами.
— Чего? — буркнул Юрасик.
— Денег, Юрьпетрович, легких денег. И мы им их дали.
— Чиво-чиво-о-о?!! — сморщился Юрасик. «Вымогалам-наездникам — моими бабками платить?!! Урою всех!» — Ты чего буровишь, в натуре?
Юрасик привстал, готовый задушить циркача.
— Все в порядке, Юрьпетрович, успокойтесь, умоляю! Мы применили, э-э, наши собственные, сугубо цеховые методы. В результате эти… молодые люди перешли, если можно так выразиться, на нашу сторону. Согласились за небольшую, по штатному расписанию, сумму работать у нас охранниками. Они же предлагали охрану? Ну и мы взяли их к себе в этом качестве. Только сумму несколько скорректировали. Не угодно ли пройти?
— Куда?
— На пост охраны. С сегодняшнего дня у нас круглосуточный пост. Оборудование, костюмы, до переезда в новое помещение все пока находится здесь и нуждается в охране.
Юрасик, мрачно подхватив полы светлого осеннего пальто, пошел за Юркевичем к служебному выходу. Там горел довольно яркий свет; под лампой на тонконогом стульчике сидел коротко стриженный парень в форме и читал книгу.
Услыхав звук шагов, он резко поднял голову и уставился на них из-под невысокого лба. Книгу он опустил, и Юрасик мельком заметил черно-белую иллюстрацию — гравюру с несколькими фигурками. Неожиданно Юрасик узнал мужика — это был Коля Бультерьер, отсидевший восемь лет за бандитизм. У него был хороший адвокат — иначе он бы безвозвратно канул в омут «Черного лебедя».
Мужик, увидев приближающихся, бодро встал и положил книгу на стул. Книга была в бордовом переплете и с золотыми буквами на обложке.
«А Колька ли это? С книгой… Но похож».
Охранник расставил ноги, заложил руки за спину и поднял голову. Юрасик увидел его бледно-голубые глаза, от взгляда которых в свое время холодели видавшие виды оперативники.
«Нет, точно не Бультерьер!»
— Познакомьтесь, наш новый сотрудник, Николай Сергеевич Булгарин.
«Да нет, он! Он!»
Юрасик машинально протянул руку Кольке. Тот его явно не узнал, хотя было достаточно светло.
— Добрый вечер, Юрий Петрович.
— Да, вижу профессионала, — покачал головой Юркевич. — Начальство узнал сразу. Николай Сергеевич…
— Можно просто Николай.
Сейчас эти блекловатые глаза смотрели внимательно, цепко, но без этого… ну, того… как раньше. Напротив, спокойно, почти доброжелательно. Несколько секунд они, как незнакомцы, изучали друг друга. Хотя когда-то качались в одном подвале.
— Опыт охранной работы имеется?
— Имеется. И разряд по вольной борьбе.
Бультерьер стоял почти по стойке «смирно» и ждал дальнейших расспросов.
— Дежурство круглосуточное?
— С сегодняшнего дня — круглосуточное. Сутки через трое. Четыре охранника. Я — начальник охранной службы.
— Вольно, друг.
Юрасик повернулся и пошел назад. Не доходя до закутка, он остановился, и Юркевич, трусивший сзади, наткнулся на него.
— Ты хоть знаешь, что это за тип?
— Знаю, — расплылся в улыбке Василь Василич. — Как не знать…
— Откуда?
— Сам рассказал.
— Каким это образом?
— Каким?.. Я не говорил вам, кто я по своей первой, сценической специальности, нет? Я двадцать лет выступал в оригинальном жанре — лучшие сценические площадки, закрытые кремлевские концерты… Психологические опыты, угадывание мыслей, поиск спрятанных предметов.
«А, так вот откуда я твою рожицу-то знаю!» — обрадовался разрешению загадки Юрасик.
— Ну, пришлось вспомнить актерское прошлое… Николай Сергеевич сам, достаточно подробно, рассказал мне свою богатую биографию. Чуть-чуть гипноза, легкое, буквально поверхностное внушение… И сам Николай Сергеевич, и его, э-э, коллеги по цеху прошли краткий курс социальной переориентации. Так что… Господин Булгарин внезапно обнаружил горячий интерес к итальянской литературе эпохи раннего Ренессанса и теперь запоем читает Данте и Боккаччо. Я снабдил его литературой из своей библиотеки.
