Сара Шепард - Милые обманщицы. Безупречные
– Ну, потому что… мой отец приезжает.
Мона нахмурилась:
– Твой отец? Я думала, что он…
– Нет, – прервала ее Ханна.
Когда они стали подругами, Ханна сказала Моне, что ее отец умер. В конце концов, это не было такой уж ложью, ведь она поклялась больше никогда не общаться с ним.
– Мы очень давно не виделись, – объяснила она. – Но на днях встречались, он был по делам в Филадельфии. Сегодня он приезжает не ко мне. Даже не знаю, почему мама меня вызывает.
Мона подбоченилась:
– Почему ты мне раньше не рассказала?
Ханна пожала плечами.
– Ну, и когда это было?
– Не помню точно. Кажется, в понедельник.
– В понедельник? – В голосе Моны прозвучала обида.
– Девчонки! – раздалось сзади.
Ханна и Мона обернулись. Наоми Зиглер. Они с Райли Вулф выходили из «Прада», обвешанные черными фирменными пакетами.
– Ищете обновки для «Фокси»? – спросила Наоми. Ее белокурые волосы, как всегда, блестели, а кожа, черт возьми, словно светилась изнутри, но Ханна не могла не отметить, что платье на ней было от «БСБГ» из прошлогодней коллекции. Прежде чем она смогла ответить, Наоми добавила: – Не тратьте время на «Прада». Лучшее мы уже скупили.
– А может, у нас уже есть платья, – ехидно произнесла Мона.
– Ханна, а ты тоже идешь? – Райли округлила карие глаза и откинула с лица блестящие рыжие волосы. – Я подумала, что раз ты теперь не с Шоном…
– Нет уж, «Фокси» я не пропущу, – надменно сказала Ханна.
Райли – в черных легинсах, потертой джинсовой рубашке и эффектном свитере в черно-белую полоску – уперлась рукой в бок. Недавно папарацци засняли Мишу Бартон в таком же наряде.
– Шон – просто прелесть, – промурлыкала Райли. – Кажется, за лето он еще больше похорошел.
– Да он же гей, – вдруг выпалила Мона.
Райли ничуть не смутилась:
– Спорим, я заставлю его поменять ориентацию?
Ханна крепко сжала кулаки.
Наоми просияла:
– Ну что, Ханна, как тебе ИМКА? Тебе надо ходить со мной на пилатес. Там инструктор Орен – это нечто! Роскошный самец.
– Ханна не посещает ИМКА, – перебила ее Мона. – Мы ходим в «Боди Тоник». А ИМКА – настоящая помойка.
Ханна повернулась к Наоми, чувствуя, как внутри все трепещет.
– Ты не ходишь в ИМКА? – Наоми сделала самое невинное лицо. – Что-то я не пойму. Разве не тебя я видела там вчера? Возле эллиптического зала?
Ханна схватила Мону за руку.
– Пошли, мы опаздываем. – Она потащила ее от бутика «Прада», обратно в сторону «Сакс».
– Что это было? – недоуменно спросила Мона, изящно обгоняя женщину в жокейском костюме, нагруженную сумками.
– Ничего. Просто я терпеть ее не могу.
– Зачем ты ходила вчера в ИМКА? Ты же говорила мне, что была у дерматолога.
Ханна остановилась. Она знала, что встреча с Наоми у дверей «Клуба Д» не сулила ничего хорошего.
– Я… у меня там были кое-какие дела.
– Какие еще дела?
– Я не могу тебе сказать.
Мона нахмурилась и резко свернула в сторону. Решительным шагом она зашла в бутик «Бёрберри». Ханна догнала ее.
– Послушай, я действительно не могу. Мне очень жаль.
– Надеюсь. – Мона порылась в сумке и достала оттуда бежевые туфельки от «Миу Миу» из бутика «Сакс» – без коробки и защитной этикетки. Она помахала ими перед лицом Ханны. – Я собиралась подарить их тебе. Но теперь забудь.
Ханна разинула рот:
– Но…
– Твой отец приезжал три дня назад, и ты ни словом не обмолвилась об этом, – сказала Мона. – А теперь ты врешь мне о том, чем занимаешься после школы.
– Это совсем не так… – пролепетала Ханна.
– Во всяком случае, так выглядит. – Мона нахмурилась. – Что еще ты от меня скрываешь?
– Извини, – пропищала Ханна. – Я просто… – Она опустила голову и глубоко вздохнула. – Хочешь знать, почему я была в ИМКА? Хорошо. Я ходила в «Клуб Д».
У Моны глаза на лоб полезли. В ее сумке зазвонил телефон, но она даже не шелохнулась.
– Теперь я уже надеюсь, что ты врешь.
Ханна покачала головой. Ее подташнивало; в «Бёрберри» слишком сильно пахло новым ароматом этой марки.
– Но… зачем?
– Я хочу вернуть Шона.
Мона расхохоталась:
– Ты же сказала мне, что порвала с Шоном на вечеринке у Ноэля.
Ханна взглянула на свое отражение в витрине, и ее едва не хватил удар. Неужели у нее была такая огромная задница? Ей показалось, что она видит неуклюжую толстую Ханну из прошлого. Она глотнула воздуха, отвернулась и снова уставилась в зеркало. Оттуда на нее смотрела нынешняя Ханна.
– Нет, – сказала она Моне. – Это он бросил меня.
Мона не рассмеялась, но и не попыталась утешить подругу.
– Это потому ты была в клинике его отца?
– Нет, – поспешно произнесла Ханна, уже и забыв, что встретила там Мону. Потом, спохватившись, что придется назвать Моне истинную причину, она дала задний ход. – А, в общем, да. Вроде того.
Мона пожала плечами.
– Знаешь, я от кого-то слышала, что это Шон порвал с тобой.
– Что? – прошипела Ханна. – От кого?
– Кажется, в спортзале говорили. Не помню. – Мона пожала плечами. – Может, сам Шон сказал.
Все поплыло у нее перед глазами. Ханна сомневалась в том, что Шон проболтался, но, возможно, это было делом рук «Э».
Мона пристально посмотрела на нее:
– Я думала, ты хочешь потерять девственность, а не продлить ее.
– Я просто хотела посмотреть, что это такое, – тихо произнесла Ханна.
– И? – Мона насмешливо поджала губы. – Давай, выкладывай. Наверняка там забавно. О чем вы говорили? Читали стихи? Пели? Что?
Ханна нахмурилась и отвернулась. Обычно она все рассказывала Моне, но сейчас Мона откровенно смеялась над ней, и Ханна не хотела утолять ее любопытство. Кэндис ведь не зря сказала: «Это безопасное место». Ханна считала, что не вправе была выдавать чужие секреты, тем более что «Э», похоже, вываливал всю ее подноготную. И к тому же, если Мона слышала сплетни о ней, почему ничего не сказала? Разве они не лучшие подруги?
– Ничего интересного, – пробормотала она. – Довольно скучно.
Лицо Моны, до этого выражавшее предвкушение, теперь поникло от разочарования. Они с Ханной молча смотрели друг на друга. У Моны зазвонил телефон, и она отвернулась.
– Селеста? – радостно воскликнула она. – Привет!
Ханна нервно покусывала губы, разглядывая браслет часов от «Гуччи».
– Мне пора, – прошептала она Моне, кивая в сторону выхода. – Отец…
– Подожди, – бросила Мона в трубку. Она прикрыла телефон рукой, перевела взгляд на туфли «Миу Миу» и всучила их Ханне. – На, возьми. Мне они противны.
