Легион (ЛП) - Райт Иэн Роб

Похвала, казалось, удивила парня. "Спасибо. Полагаю, нам всем нужно держаться вместе".

"Если только мы все не проснемся после страшного сна, все изменилось, и у нас есть только друг с другом".

Аарон отправился в путь, пока Ричард осматривал работу парня. Церковь была окружена дорогами с двух сторон и большой пешеходной зоной с других. Аарон и его друзья, а также еще несколько человек из церкви, взломали несколько машин и сняли ручные тормоза. Они выкатили машины на дорогу, чтобы преградить путь любому приближающемуся человеку. Кроме того, они прихватили связку строительных лесов из припаркованного грузовика строителей и соорудили небольшую платформу, с которой можно было наблюдать за происходящим. Оставшиеся жерди были воткнуты в окна машин так, чтобы они были обращены к дороге, как перья дикобраза. Так будет гораздо труднее преодолеть баррикаду. Это, конечно, не стена Адриана, но это могло замедлить врага, и люди в церкви чувствовали себя в большей безопасности.

Ричард чувствовал себя генералом, зажатым в клетку и ожидающим последней битвы.

Однако, несмотря на страх, Ричард не смог подавить очередной зевок. Он направился к церкви. Птицы, проснувшиеся на крыше, начали свой хор, удивительно спокойный и обычный. Обычно пение птиц на рассвете угнетало Ричарда - оно означало, что беспокойная ночь сна закончилась и начался усталый рабочий день, но сегодня это могло быть знаком того, что мир еще не потерян. Птицы все еще пели.

Риаз сидел на стене возле церкви. Он выглядел призрачным, и белки его глаз были самой заметной его частью. "Твои рабочие пчелы закончили работу за ночь?"

"Они хорошо поработали", - сказал Ричард. "Лучше иметь их на нашей стороне, чем занозу в боку".

"Полагаю, ты прав. Я потерял его на автобусной станции".

"Это было несколько часов назад, Риаз. Не беспокойся об этом. Мы все находимся в напряжении. Никто из нас не знает, что нас ждет".

"Глен говорил с кем-то в штабе некоторое время назад. Лондон оставлен, но в Портсмуте собирается новая оперативная группа. Наши вооруженные силы отзывают из-за границы, но Ближний Восток тоже под ударом, так что будет неясно, сколько из них вернется".

Ричард закрыл глаза и вдохнул. "Я не могу поверить, что весь мир атакован демонами".

"Суд настиг нас".

"Ты веришь в Бога, Риаз?"

Он пожал плечами. "Ты знаешь многих мусульман, которые не верят? Я верю в Аллаха, Верховного и Всемогущего, но, по правде говоря, я уже некоторое время думаю, верит ли он в нас".

"Что ты имеешь в виду?"

"Я имею в виду, что я слишком много лет занимаюсь этой работой. Я видел слишком много мужей, избивающих своих жен, слишком много ножевых ранений и изнасилований. Слишком много всего. Мы не благочестивы. Мы не заслуживаем любви Аллаха. Это то, что мы заслужили. То, что происходит сейчас".

"Резня?"

"Очищение. Мы подвели нашего создателя. Когда художник совершает непоправимую ошибку на своем полотне, что он делает?"

Ричард пожал плечами.

"Он выбрасывает холст и начинает новую картину. Мы не выиграем эту войну, Ричард. Человечеству это не положено". С этими словами он пошел прочь, но не в сторону церкви, а к баррикаде.

Ричард вошел в церковь и направился к алтарю, где он оставил спящих Диллона и Джен. Он нашел их спящими. Тихо, как мышь, он опустился рядом с ними.

Храп заполнил пещерное пространство, поднимаясь высоко к стропилам. Ричард гадал, сколько времени пройдет, пока не раздадутся крики.

"Папа?"

Ричард повернулся и увидел, что Диллон открыл глаза. "Привет, милый".

"Я волновался".

"Я в порядке. Я работал".

"Монстры здесь?"

"Нет, Диллон. Никаких монстров. Ты в безопасности".

Диллон снова закрыл глаза, и на мгновение показалось, что он снова заснет. Затем он снова открыл их и выглядел еще более бодрым. "Мы можем идти домой?"

Ричард поцеловал его в лоб. "Пока нет, милый. Нам нужно побыть вместе, всем нам в церкви, еще немного".

"Пока не станет безопасно возвращаться?"

"Да".

"Будет ли это когда-нибудь безопасно?"

Ричард собирался ответить, но увидел, что Джен тоже открыла глаза. Она смотрела на него, но молчала. "Я не знаю, Диллон", - сказал он сыну. "Правда в том, что все может стать очень страшным, и папе придется очень сильно бороться за твою безопасность. Но что бы ни случилось, вы с мамой должны держаться вместе, хорошо? Даже если это означает оставить меня".

Он ожидал, что Диллон будет протестовать или даже плакать, но сын удивленно кивнул. "Люди в церкви говорят о монстрах. Они сказали, что они придут, чтобы навредить нам".

На глаза Ричарда навернулись слезы. Он хотел солгать - Боже, как он хотел солгать, - но не мог. Не сейчас. "Это правда, Диллон, и мне нужно, чтобы ты был большим и храбрым. Все боятся, и это нормально, но мы все должны быть одной большой семьей и заботиться друг о друге, поэтому сегодня делай все, что скажет тебе мама".

"Ты снова идешь гулять?"

"Нет, Диллон, пока нет. Я собираюсь немного поспать".

"Но потом тебе снова придется выходить, потому что ты сержант?"

Ричард понимал, что его сын пытается разобраться в происходящем, расставить все по местам. Он хотел знать, чего ожидать. "Да, потому что я сержант, и другим полицейским нужно, чтобы я говорил им, что делать".

Диллон кивнул. "Хорошо".

Какое-то время они лежали втроем, прислушиваясь к храпу пятидесяти незнакомцев. В конце концов, солнце пробилось сквозь витражные окна, и с потолка спустился усеянный драгоценностями вал света.

"Никогда не думала, что увижу день, когда ты затащишь себя в церковь", - сказала Джен, протягивая руку и поглаживая его волосы так, как он любил. От этого его веки уже опускались.

"Я тоже. Видимо, я ошибался все эти годы. Надеюсь, Бог поторопится и поможет нам, потому что я не уверен, что смогу многое сделать сам".

"Ты не один, Рич. Возможно, сейчас происходит много плохого, но ты никогда не будешь один. Мы справимся с этим вместе. Ты, я и Диллон".

"Сейчас это единственное, за что я держусь".

"Хорошо, потому что я горжусь тобой".

Он посмотрел на нее. "Правда?"

"Помнишь, перед тем как мы поженились, когда ты поступил на службу в полицию? Мы остановились в том отеле в Торки - "Серебряная рыба"".

"О да."

"И однажды вечером мы взяли несколько бутылок пива на пляже и поговорили о наших мечтах на будущее".

"Я помню. Ты наступила на ракушку и порезала ногу".

Она хихикнула. "Я порезала, не так ли? Но до этого ты сказал мне, что хочешь поступить на службу в полицию и что-то изменить. Ты хотел помогать людям".

"Я помню".

"Но все, что ты делал последние несколько лет, это жаловался на то, что все, что ты делаешь, это преследуешь, наказываешь и сажаешь в тюрьму. Ничто не помогло. Ничего не изменилось".

Ричард вздохнул. Его мысли об эффективности современной полиции часто были удручающими. "Изъятие травы и драки в пабах. Я устал от этого".

"Я знаю, что устал, дорогой. Именно поэтому я горжусь тобой, потому что ты никогда не позволял этому омрачить тебя. Сегодня ты вдохновил кучу подростков на помощь, вместо того чтобы наказывать их ради этого, потому что это не принесло бы никакой пользы. Ты дал им шанс сделать что-то полезное. Ты наделил этих мальчиков силой, и они сломали себе спины, работая на тебя сегодня".

"Откуда ты это знаешь?"

"Потому что я встала посреди ночи и наблюдала за тобой. Майлз сделал мне чашку чая, и мы вместе покурили. Он рассказал мне о том, что произошло в полицейском участке".