Райдо Витич - Чудес не бывает
- `Нет' — буркнул недовольный мужчина, мысленно смиряясь со странностью мальчишки.
Гарт только головой качнул, смеясь:
— Повезло тебе с попутчиком.
— Сейчас ты с ним поедешь!
— Нет, уж, сам пригласил, сам и мучайся.
Оррик зубы сжал, чтобы не сорваться на крик: Гарт насмехается, мальчишка, словно младенец в грудь кормилицы вцепился, сопит в спину. `Хорошо' день начался!
Но не стряхивать мальчишку, не одергивать, ни тем более оставлять одного в лесу он не хотел. И мелькнувшее еще при первом взгляде на лицо Исы подозрение, отчего-то не спешило исчезнуть. А может, виной тому схожесть парня с образом из прошлого Орри?
Бред, конечно, но жизнь штука странная и он готов примириться с некоторыми из них, если она способна творить чудеса, и преподносить приятные сюрпризы.
А пока он присмотрит за мальчиком и решит, что делать дальше, когда поймет — демоны ли играют его воображением или правда, свершилось одно из чудес, о которых любят говорить люди, уповая на милость Божью и с этим упованием умирая.
Глупо, конечно, все что происходит — дело рук и помыслов человеческих, и не всегда чистых. Но он не из соломы делан и как-нибудь уж сможет отличить черное от белого, понять кто же играет его разумом ангел или демон, и не повторить прошлой ошибки.
Если б только Господь совершил действительно чудо и дал ему шанс.
Еще один, самый маленький и зыбкий, Орри б не упустил его.
Исвильда вжалась в спину Оррика, радуясь и этой малости и не веря, что это на самом деле происходит. Вот он, рядом. Под ее пальцами ткань его потрепанного колета, сквозь которую проникает тепло его тела. И пусть близость мужа дело временное, чувство защищенности, что он дарит, всего лишь иллюзия, и трудно назвать любовными объятьями общение с его спиной, но сейчас это есть и того довольно. Его жена-ведьма не могла рассчитывать и на эту малость.
Девушка не знала, радоваться ей или печалиться, оттого что Орри оказался не настолько прозорлив, как она думала, и не признал в ней женщину?
Но к чему спешить, чему огорчаться?
Сейчас он здесь, рядом, с ним тепло и покойно — остальное неважно.
Пусть минуту, час, но она под защитой Оррика, рядом с тем, кому можно доверять, кто не оттолкнет, не причинит боли, не втопчет в грязь ради забавы.
А может, эти качества своего избранника она придумала?
Нет, она может ошибиться, но Лемзи никогда…
Четыре года назад
Лемзи стоял у калитки и смеялся, глядя на сестру, что тряслась в седле и вымучивала улыбку, делая вид, что все прекрасно. А все действительно было прекрасно: лето, солнце, зелень травы и брат, что, наконец, приехал домой. А лошадь? С ней у нее всегда были проблемы как и с седлом.
— Лемзи! — спрыгнула с лошади, обрадованная Исвильда и кинулась на шею брата ни чуть не стесняясь хмурого незнакомца, что стоял с ним рядом, придерживая двух коней.
— Ты приехал, ты приехал!! — звенел голос девочки, летя через поле к лесу, обгоняя ветер, и радость что звучала в нем, стирала усталость с лиц мужчин, заставляя губы улыбаться, а глаза сиять, вторя счастливому звону детского голоска.
— Ну, все, все, задушишь проказница! — смеялся, кружа девочку Лемзи. — Что о тебе подумает мой друг, а?
— Что я очень люблю тебя! — Исвильда глянула на лицо незнакомца и встретилась с его взглядом, в котором недоверчивость и восхищение, удивление и печальная зависть, сплелись воедино, окрашивая лицо в угрюмые краски одинокого человека, которому не довелось на себе испытать подобную радость от встречи, которого видно не ждали и не любили, как Лемзи.
Девочка, выпустила шею брата, смутившись своей несдержанности, что видно причинила невольную боль незнакомцу и потупилась, рдея от стыда.
— Познакомься Орри, моя дорогая сестрица Исвильда, ей минуло тринадцать и она мнит себя взрослой женщиной, — с долей насмешки, но с нескрываемой гордостью и любовью представил ее Лемзи другу. Тот неуклюже поклонился, не зная, куда деть узду. Растерянный взгляд то устремлялся к лицу девочки, то скользил в сторону.
— Мессир Оррик Даган, мой лучший друг и воин, равных которому нет в королевстве, — представил его сестре Лемзи и Даган вовсе растерялся, смутился, почувствовав пытливый взгляд девочки на своей физиономии, что предательски покраснела. В эту минуту он готов был рявкнуть на весельчака Лемзи: какого черта ты городишь?! Но слова застряли в горле.
Исвильда поклонилась мужчине и не сдержала улыбки — тот показался ей чудаком и неуклюжим рохлей, способным краснеть как девица и протирать лошадям копыта взглядом.
— Воин? — с лукавой улыбкой переспросила брата.
Тот обнял ее и повел в замок, доверительно поясняя по дороге, шепотом в ухо, чтобы еще больше не смутить Орри:
— Не обращай внимания на его неуклюжесть, он не светский фанфарон и более привычен к общению с мечом, чем с дамой. Но, поверь мне, сестренка, именно таким и стоит доверять в трудную минуту. Запомни его и если что, обращайся. Он никогда не откажет и не предаст.
Слова брата проникли в душу девочки холодком плохого предчувствия, а серьезный тон, озаботил:
— У нас неприятности?
— Да, ты слишком быстро растешь, — серьезно ответил Лемзи.
— Разве это плохо?
— Плохо, что у тебя один брат и тот в разъездах.
— А как же Максимильян?
— Пока он подрастет, ты будешь уже под защитой мужа и дай Бог, чтобы он оказался достойным человеком.
— Ты не сватать ли меня собрался? Может привез отцу предложение о хорошей партии? — покосилась на Орри и опять встретилась с ним взглядом, смутилась своих мыслей: хорошенький, но глупый и старый.
— Нет, дорогая моя, достойную тебя партию найти трудно. Хотя, я бы смело посватал тебя за Оррика, но это невозможно. Да и отец давным-давно решил, что мужа ты выберешь себе сама.
— Ты вздыхаешь, словно жалеешь о том и готов поспорить с отцом.
— Представь, готов. Ты похорошела за этот год, что мы не виделись, настолько, что даже я, твой брат сражен твоей красотой. А скажи, не появился ли у тебя рыцарь сердца?
— Что за глупости, Лемзи, — рассмеялась девушка.
— Действительно, вас по-прежнему увлекают лишь уроки матушки: травы и общение с лесными жителями. Ах, колдунья, твое сердце также занято раненым да попавшим в беду зверьем? Что ж, я рад за них… и за тебя. Оставайся малышкой по-дольше, Исвильда, зверь человеческий куда страшнее зверя лесного…
Исвильда ничего не поняла тогда и по наивной беспечности отмахнулась от странных слов брата. Орри же почти не запомнила — он не сказал ей и слова за те сутки, что провел в замке и был неприметен, как их священник, робкий и немногословный отец Кассель, что целыми днями молился Мадонне…
