Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда

Мой разум радостно перебирает множество пословиц о карме и перемене ролей. Я позволяю Юджинии попотеть ещё несколько секунд, прежде чем сдаюсь.

— Расслабься. Я не собираюсь на тебя стучать. Я тоже нарушаю комендантский час.

Она выглядит невероятно довольной, но в то же время изо всех сил старается не показывать никакой благодарности на лице.

— Кстати, я хотела сказать тебе раньше, — я медленно протягиваю оливковую ветвь. — У тебя хорошо получилось управлять группой. Юна обошлась с тобой слишком сурово.

Юджиния смотрит на меня с недоверием, затем бормочет со значительно меньшей язвительностью в голосе:

— Спасибо, но мне не нужно твоего одобрения. Я здесь, чтобы побеждать, и в следующий раз я подотру тобой пол.

Её голос звучит предельно серьёзно, но я не могу сдержать вырвавшийся смешок.

— Ты вызываешь меня на танцевальную дуэль? Считаешь, что тут фильм с Ченнингом Татумом?

— Ты что, забыла, что весь этот проект сводится к танцевальному конкурсу? Или ты так отчаянно хочешь вернуться, что даже не прочитала контракт перед подписанием?

— Ладно, чем конкретно я тебя так взбесила?

Я почти уверена, что знаю, в чём дело, но, учитывая, что мы потенциально застряли в одной группе бог знает на сколько, я бы предпочла прояснить ситуацию прямо сейчас.

— Пока остальные из нас надрываются, пытаясь закрепиться в индустрии, у вас уже был шанс, — Юджиния не уклоняется от ответа. — Ты приходишь сюда с огромной форой. Тебя поддерживают мама-продюсер и программный директор. Зачем ты вообще здесь? Чтобы украсть место у тех из нас, кому на самом деле приходится ради этого работать?

Вот оно что! Предполагаю, что так думают все здесь. Наконец-то кто-то высказал мне всё вслух и в лицо. Как бы больно это ни было, отчасти я ценю беззастенчивую прямоту Юджинии. И её обвинение — не ложь.

— Если тебе от этого станет легче, то у меня уже несколько месяцев не было настоящего разговора с мамой. И я уже давно не видела мисс Тао, — говорю я.

Юджиния ничего не говорит, и между нами повисает тяжёлое молчание.

— Что за треш случился сегодня утром? — спрашиваю я.

— Несчастный случай, подстава — кто знает, что это было, — усмехается Юджиния.

— Подожди. Ты считаешь, кто-то устроил Блейк заподлянку? — в голове начинают звенеть сигналы тревоги. — Ты что-то знаешь? Что-нибудь видела? Это была Кэнди?

Я с нетерпением подхожу к ней, и она с гримасой пятится.

— Боже, не подходи ко мне, у тебя изо рта воняет! — затем она моргает. — Кэнди? Кэндис Цай? — её глаза сужаются. — А что, она любит наносить удар со спины? Её нужно опасаться?

— Я… неважно. Забудь, что я спрашивала, — я отхожу к двери. — Можешь продолжать репетировать.

Юджиния не отпускает меня и выходит за мной из репетиционной комнаты в тёмный коридор:

— Вернись! Нельзя что-то подобное заявлять, а потом попытаться сбежать...

Я не слышу конца её фразы.

Моё внимание приковано не к ней, я смотрю мимо окон и дверей тренировочных залов.

В другом конце коридора стоит девушка. Она погружена в темноту, контуры её тела очерчены рассеянным светом, идущим из кафетерия позади неё. Когда глаза привыкают, я различаю очертания пышных юбок с оборками. Руки начинают дрожать.

Плечи девушки наклонены вперёд, как будто позвоночник не выдерживает её веса. Руки неестественно согнуты в локтях, ноги — под неудобными углами. Её конечности выглядят приросшими, как будто им не место на туловище, к которому они прикреплены.

У меня сжимается грудь. Страх заглушает все рациональные мысли.

На что я смотрю? Это реально? Я сплю? Бодрствую?

— Кто это? — вопрос Юджинии прорывается сквозь нарастающую панику.

— Т-ты тоже её видишь?

— Кто это, блин?

— Мне это не показалось? — шёпотом говорю я, как будто тихие слова не позволят… кому бы это ни был, — услышать нас.

Мы смотрим, затаив дыхание, как фигура начинает двигаться. Сначала отрывисто, заикаясь, как будто её сломанные ноги не слушаются команд. Затем она набирает обороты, покачиваясь вперёд, и начинает шагать к нам.

Кто-то кричит — не знаю, я или Юджиния. Мы поворачиваемся и бежим, полным ходом, в противоположном направлении по коридору. Позади нас раздаются приближающиеся шаги, но я не осмеливаюсь оглянуться. Конец коридора быстро приближается, и меня осеняет ужасное осознание того, что мы, возможно, бежим прямо в тупик.

Пусть там будет пожарная лестница, пусть там будет пожарная лестница…

Знак выхода, прикрепленный к потолку, горит красным спасением в дальнем углу. Выход. Я добегаю до двери первой и наваливаюсь всем телом на толкатель. Дверь с металлическим скрежетом открывается наружу.

— Сюда! — кричу я.

Юджиния врывается следом за мной. Дверь ведёт не на парковку, как я надеялась. Мы на другой лестнице, ступени которой ведут только вниз. Я понятия не имела, что под первым этажом есть подвал. Мы мчимся вниз по лестнице так быстро, как только можем, грохочущие шаги отдаются от стен, и вырываемся через другую дверь пожарной лестницы.

Мы оказываемся в пустом коридоре с некрашеными стенами и бетонным полом, который похож на технический. По этому этажу нас определённо не водили на экскурсию. Над нами мигают маломощные лампы дневного света, а вдоль коридоров тянутся двери без опознавательных знаков.

Коридор разделяется на несколько коридоров поменьше, которые все кажутся похожими на тот, по которому мы бежим. Когда мы пробегаем очередной перекрёсток, моё внимание привлекает коричневое пятно в море серого. Я резко останавливаюсь, взгляд устремляется налево.

В дальнем конце коридора находится деревянная дверь, её незаконченная и состаренная поверхность не сочетается с окружающей средой из металла и бетона.

По всей поверхности двери что-то нарисовано — символы на незнакомом языке. Тошнотворное чувство скручивается у меня внутри, первобытный голос из глубины кричит, что я не должна здесь находиться и этого видеть.

Что за этой дверью что-то заперто.

— Вот и лестница!

Пальцы Юджинии сжимаются вокруг моего запястья, и она тащит меня по коридору. Она толкает ещё одну двойную дверь в конце коридора, и мы снова оказываемся на лестнице. Мы карабкаемся вверх, наше дыхание прерывистое, шаги становятся вялыми, но мы не останавливаемся; мы поднимаемся пролёт за пролётом, пока снова не видим двери выхода. Выбегая из лестничного пролёта, мы чуть не врезаемся лицом в кого-то, стоящего по другую сторону дверей. Мир превращается в беспорядочный треск конечностей, волосы и визги.

— Что вы двое здесь делаете?

Я стряхиваю шок от удара и осматриваюсь. Мы вернулись на этаж общежития. Хотя, кажется, мы преодолели слишком много лестничных пролётов и добрались аж до третьего этажа. Или это четвёртый этаж? Пятый?

Крайне раздражённая Кэнди складывает руки на груди и сердито смотрит на меня.

— Придётся сообщить, что вы обе нарушаете комендантский час, — резко говорит она.

Мы с Юджинией переглядываемся, не находя слов. Мы можем только задыхаться в поту и тяжело дышать с бесконтрольно колотящимися сердцами от паники, адреналина и растерянности.

— Прости, — с трудом выдавливает Юджиния. — Я прямо сейчас возвращаюсь в свою комнату.

Я наблюдаю, как она, медленно покачиваясь, идёт по коридору, как будто пьяна и ноги вот-вот подведут её. Она открывает дверь в свою комнату и проскальзывает внутрь.

Кэнди поворачивается ко мне.

— Ну? — подсказывает она, ожидая объяснений.

Мысли растрёпаны. Как мне объяснить, что только что произошло? Что я видела? Какое-то существо преследовало нас в коридоре? В здании есть подвальный уровень со множеством комнат, похожих на камеры? Там какая-то странная дверь?

Я поворачиваюсь обратно к лестнице. Никто не поднимается по лестнице, никто не гонится за мной.

— Я… — голос превращается в сухой хрип. — Я пришла сюда за тобой.

— Солнышко, что ты несёшь? — огрызается Кэнди. — Это ты встала посреди ночи и вышла из комнаты. Я гналась за тобой до первого этажа, а потом ты исчезла. Это я пришла за тобой сюда.