Олард Диксон - Пленники ада
— Raphael! Gabriel! Mikael! Adonai! Lucifer! Baal-Zebub! Moloch! Astaroth!
— Ты уверен, что хочешь именно этого? — спросила Джулия, повернувшись к доктору Женарту, оставшемуся в комнате с четырьмя трупами.
— Я всегда хотел этого, — не отрываясь от пятиугольного окна в пентаграмме, ответил Женарт. — Я должен увидеть все собственными глазами. Я должен узнать.
За стеклом, в соседней комнате сидела Тифони, держа шкатулку на вытянутой ладони.
— Смотри, у нее получилось! — воскликнул доктор, следя, как восемь лопастей, повернувшись по часовой стрелке, вошли обратно в кубик.
— Да уж… вижу, — отозвалась Джулия, наблюдая за происходящим.
— Fiat firmantum per Juhuvehu Zebaoth!.. — продолжал читать чей-то голос, и его звуки не поглощались стенами, а вторили ему сотнями различных комбинаций.
— Fiat judicium per ignem in virtute Mikael!..
Бумаги кружились по комнате, подгоняемые порывами ветра. Воздух, окружающий Тифони, уплотнился, покрываясь внутренними разрывами. Грохот потряс здание от фундамента до крыши и вырвал из пространства зловещие фигуры четырех кенобитов, затянутых в длинные кожаные одеяния.
Один из них, со спицей в носу, и продернутой сквозь щеки проволокой, проводил оселком по серпу, которым заканчивалась его рука, оттачивая и без того острое лезвие. Он приближался к Тифони, устремив на нее белое бескровное лицо, лишенное растительности. Из-под оселка вылетали и гасли от соприкосновения с воздухом сверкающие искры.
Рядом с ним непрерывно лязгало чересчур длинными зубами безглазое чудовище, все лицо которого было покрыто уродливыми складками.
За ними следовал третий кенобит, очки на глазах у которого были крепко пришиты к коже лица.
Не шевелясь, Тифони сидела на полу, скрестив ноги, полностью отрешенная от мира, напоминая древнеегипетского сфинкса. Своими мыслями она была сейчас далеко отсюда, далеко от настоящего времени и далеко от кенобитов. Полностью погруженная в себя, она созерцала свое второе и настоящее Я, находившееся в полном покое. Казалось, никто и ничто не может вывести ее из этого состояния, никакая реальность, никакие внешние раздражители. Она была выше этого. Она была Тифони. Тифони — вызывающая ад в этой реальности, но создающая полный покой в другой.
— Подождите! — приказал кенобит с головой, покрытой гвоздями, и поднял руку. Демоны остановились.
— Нет, — продолжил он.
— Нет? — переспросил демон с рукой-серпом, перестав оттачивать лезвие, и удивленно посмотрел на него.
— Нет! — еще более утвердительно прохрипел первый демон. — Это не руки вызывают нас. Это страсть!
Кенобит со спицей в носу взглянул на Тифони и кивнул, согласившись с его словами.
Где-то далеко дважды ударился о бронзовую стенку язык колокола.
Тифони, в своем внутреннем сознании, не слышала этого. Фигуры кенобитов таяли в искрящихся лучах, языки пламени лизали их одежду, унося их с собой туда, где кончаются дороги жизни и начинается бессмертие. Туда, где пеклу не дает разгореться неистовый холод ледяных глыб. Туда, где царствует огонь и лед, создавая то нечто, которым наполняется лабиринт сознания и бесконечности.
Выбросив из себя восьмиконечную звезду и втянув ее обратно, шкатулка оставила открытыми врата ада.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Керсти очнулась лежащей на каменном полу туннеля. Куртки на ней не было, порванная на спине блузка задралась, открывая спину.
Она медленно поднялась. Где-то грохотали, обваливаясь со свода, камни. Гул надвигался все ближе и ближе. Голова нестерпимо болела.
«Где я?» — попыталась вспомнить Керсти.
После удара Джулии, она потеряла сознание. И вот теперь оно постепенно возвращалось.
Она оглядела туннель и мозг внезапно пронзила мысль: «АД!..».
— Боже мой, — вымолвила она, усиленно потирая виски, чтобы окончательно прийти в себя: «И первой проснется Рыба!»
Камни падали уже совсем близко. Может за поворотом? Керсти очнулась. Сзади нее, буквально в нескольких метрах, находился выход. Она бросилась в проем и очутилась в комнате с четырьмя мертвыми телами. Трупы скалили зубы, глядя на нее мутными глазами. Девушка без кожи, подвешенная к балке, как будто бы еще мучилась от стыда и позора, поворачиваясь боком на своей веревке. Ветер сорвал одеяло, наброшенное на мистера Киркхейма, и он предстал взору во всей своей пугающей красе. Черви, извиваясь, ползали по его груди, глаза облепили мухи, а откуда-то взявшаяся крыса грызла его щеку.
Карел уставился на Керсти единственным глазом, словно хотел сказать с укором: «Это ты виновата во всем. Зачем ты меня привела?»
Мужчина с разорванной шеей покачивался на веревке, то скрывая, то открывая свои ужасные раны.
Керсти стало плохо. Она выбежала из помещения и толкнула дверь соседней комнаты.
На полу в центре комнаты, среди мятых бумаг и растрепанных книг, сидела Тифони, не отрывая взгляда от шкатулки.
Керсти подбежала к ней и толкнула в плечо:
— Тифони!
Тифони повернула голову в ее сторону и непонимающими, отрешенными от этого мира глазами взглянула на нее.
— Черт! — вырвалось из Керсти.
Она схватила шкатулку с ладони Тифони и выбежала в коридор: «Надо спасать отца!» — пульсирующей болью стучала в голове одна-единственная мысль.
Она снова вошла в туннель. Камнепад прекратился, только обломки скальной породы на полу говорили, что случился обвал.
Перешагнув через камни, Керсти направилась вглубь туннеля, изредка касаясь рукой скользкой поверхности стены.
Где-то наверху заплакал ребенок. Плач перешел в смех, а смех сменил разговор двух детей.
Керсти подняла голову. Кроме неровного бурого камня — ничего. Капнула вода. Еще раз. Еще… Туннель отозвался гулом водопада. Керсти поежилась и повернулась, ища глазами источник. Но воды не было, из торчащей трубы струился песок.
«Отдай!» — послышался игривый голос невидимой девочки-подростка.
Эхо подхватило: «…дай…дай…дай».
«Не отдам!» — зазвенело в ответ.
«…дам…дам…дам», — отозвалось эхо.
Сжимая в руке блестящую китайскую диковинку, Керсти шла вперед, настороженно всматриваясь в сумрак подземелья. Остановившись на перекрестке, она посмотрела в разные стороны на расходившиеся веером точно такие же проходы.
Постояв в нерешительности, Керсти приложила ко рту ладони и закричала:
— Папа, где ты? Скажи что-нибудь! Я не знаю, где тебя искать!
Туннель отозвался тысячью голосов, молящих о пощаде и помощи.
— Папа, я иду!.. — снова прокричала Керсти. Она свернула направо.
* * *Тифони встала, недоуменно смотря по сторонам. Ее мозг плавно выходил из состояния медитации, подключаясь к земной реальности.
