Олег Гладов - Смех Again
Малышу всё не сидится на месте, и он всё норовит залезть на верхнюю полку. Мама — младше меня лет на десять — терпеливо пытается его угомонить. Наконец, ей это удаётся. Пацан получает бутылку колы, шоколадку и, болтая ногами, принимается всё это уплетать.
— Мама… — говорит он вдруг — …ты таблетку выпила?
— Какую таблетку? — спрашивает мама.
Малый что-то мычит сквозь только что откушенный кусок шоколадного батончика. Потом проглатывает нугу-орехи-карамель и громко поясняет:
— Таблетку от детей!
Мама краснеет. И я понимаю, что речь идёт о противозачаточных пилюлях. Кажется, не только я понимаю. На всех полках заулыбались. От чего мама краснеет ещё больше.
За перегородкой я слышу шуршание, вздохи и просьбы поменяться местами. Тётя Радио выходит в эфир. Я внимательно прислушиваюсь к происходящему за спиной. Похоже, никто меняться не собирается.
Так. Сейчас она начнёт искать жертву в соседней плацкарте. Три, два, один…
— Молодой человек!
Делаю вид, что не слышу. Уставился в газету.
— Молодой человек!
Теперь делаю вид, что слышу:
— Да?
Раскрасневшаяся тётушка, втиснувшая объёмное тело в цветастое платье, тяжело дышит и умоляюще смотрит сверху вниз:
— Вы бы не могли поменяться со мной? У меня верхнее боковое… Вот тут…
Она показывает рукой за спину.
— Пожалуйста, молодой человек…
— Без проблем, — говорю я и, подняв сидение, достаю свой рюкзак: сегодня я буду есть замечательные домашние пирожки. Или вареники.
— Ой, спасибо… а то в кассе…
Знаю. Билетов не осталось. Я захожу в соседнее отделение вагона и здороваюсь с новой порцией попутчиков: солидный дядька, разгадывающий кроссворд, и два субъекта с мыльными глазами и синими от татуировок пальцами. Они молча играют в карты, не смотря по сторонам. На двух параллельных верхних полках лежат ещё два тела. Судя по пяткам — мужчина и женщина. Вроде как спят.
Солнце смещается ближе к линии горизонта, и под потолком загораются тусклые лампы.
— Провожающие! — кричит проводник. — Выходим!
Провожающие поспешно чмокают отъезжающих и покидают вагон. Состав судорожно дёргается.
— К дочке, на свадьбу еду… — слышу я, и раздача пирожков начинается.
Конечно, я тоже получаю свою долю как хорошо воспитанный молодой человек. Сегодня это пирожок с картошкой. Вернее, три пирожка с картошкой. Я жую их, запивая минералкой из бутылки, и слушаю вступление Тёти Радио № 5. Её зовут Валентина. Жду, когда речь пойдёт о лимузинах и количестве денег, потраченных на ресторан.
Та-а-ак… Вот и лимузины…
Лимузины пошли! Один чёрный — другой белый!
Свет! Камера! Дима проверяем парашют! Все готовы?
ЭКШН!!!
— Вы на свадьбу едете? — начинаю я. — А я вот со свадьбы. Так там жених, чтоб всех удивить, арендовал в ближайшем авиаотряде «кукурузник». И знаете зачем? Прыгнул с парашютом и приземлился прямо во двор к невесте. А жених этот…
Мужчина и женщина на верхних полках повернулись.
И мой брат-зомби начал издевательски хохотать, тыча в меня пальцем и бегая по абстрактному двору невесты с волочащимся за спиной парашютом. Абстрактная Марина в подвенечном платье и с лиловым шрамом на шее печально смотрела на меня с абстрактного крыльца.
0 дней 0 километров до (…)
Нюра?
Никак не привыкнуть к Этому.
Всё так быстро… Всего так много…
Быстро сменяются картинки за окном. Как в телевизоре, только интереснее. Столбы-столбы-столбы… Быстро-быстро, даже в глазах рябит.
И провода. Словно кто-то взял карандаш и рисует море.
Непрерывная волнистая линия: вверх, вниз, вверх, вниз.
И колёса стучат быстро-быстро. Мешают заснуть ночью. Да и не спится: огоньки вдалеке плывут. Как звёздочки, только крупнее…
А сколько людей вокруг… Много-много… Все говорят о чём-то… Но самой говорить нельзя… Он сказал, что лучше не стоит.
Он.
Сказал: собирайся. Возьми паспорт. Возьми все деньги.
Четыре дня стучат колёса. За окном мелькают столбы и огоньки. Четыре дня нельзя разговаривать ни с кем.
— Почему?
— Так надо.
— Куда мы едем? В какое место?
— Никуда. Нам нельзя сейчас быть в каком-нибудь Месте. Нам нельзя стоять ногами на земле и ходить по ней. Нам нужно двигаться над ней. Нам нужно быть среди людей. Затеряться.
— Я не понимаю…
— И не нужно. Молчи.
Молчу. Слушаю, что говорят вокруг. Интересно.
Едем-едем-едем…
День и ночь. Потом нужно подойти к мужчине или женщине в синей одежде и попроситься в вагон. Эти в синем — главные в вагоне. Они дают простыни и горячий чай. И едешь-едешь-едешь…
Потом опять выходишь. Идёшь к другому синему человеку и просишь:
— Возьмёшь двоих?
И даёшь ему деньги. А он показывает, где спать, даёт простыни и горячий чай. И едешь-едешь-едешь…
День и ночь. И всё заново.
Ночь и день.
Когда-то Очень-Очень-Давно-Придавно Нюра ездила в поезде. Она была совсем маленькой, а мама ещё не болела. Воспоминания об этом событии — беззвучные размытые картинки. Словно сквозь запотевшее стекло. И не ясно: было это? не было?
Нюра помнила, что на столике в купе стояла коробка с конфетами, и дотянуться до неё можно было, только привстав на цыпочки. А верхние полки уходили так далеко ввысь, что смотреть на них нужно было, запрокинув голову. Было это? Не было?..
— Нам долго ехать?
— Нет.
— Ты сердишься?
— Нет. Я думаю. Молчи. Молчать нужно уметь. Как и слушать.
Молчу. Слушаю. Хочу уметь.
Как там тётя Зоя? Что делает? Интересно… Интересно? Нет. Неинтересно. Интересно вокруг.
Люди. Разные. Рассказывают о себе. О ком-то. Иногда смеются. Редко — плачут. Говорят понятные слова. Иногда непонятные. Читают. Едят. Спорят. Спят. Потом прощаются. И нужно выходить со всеми из вагона. И идти к другому поезду. Который едет в другую сторону. И спрашивать человека в синем:
— Возьмёшь двоих?
И едешь-едешь-едешь…
И слушаешь-слушаешь-слушаешь…
Нужно уметь молчать.
Нужно уметь слушать.
Четвёртый день после третьей ночи.
Вечер уже. Вот полки. Верхние. Скоро опять застучат колёса и замелькают столбы. А потом появятся огоньки вдали. Как звёздочки, только крупнее.
— Сме+? — шёпотом.
— Да, — тоже шёпотом.
— Ты видел того, который сейчас зашёл?
— Нет. А что?
Молчание. Потом робкое:
— …ты только не думай, что я глупая…
— Я не думаю, что ты глупая.
Молчание. Недолгое.
— …мы вот едем-едем, а он едет вместе с нами.
В смысле?
— …нас тётенька пирожками угощала, а он рассказывал, что у него брат с неба прыгал к невесте, помнишь? И розы с неба сыпались…
