Питер Страуб - Мистер Икс
– Если Рэй хочет добраться до Флориды, ему не стоит тусоваться с Эрни и Чоуком, – заметил я.
Она хихикнула, а затем вдруг как будто расстроилась:
– Господи, ну что за дурацкое настроение…
– Ты развелась совсем недавно, да?
На этот раз она прижала обе ладони к глазам.
– Проницательный какой… – Она опустила руки и крутнулась на месте. – Я так и знала, так и знала…
Эшли присела на краешек кровати и сняла изящные туфельки.
– Вторая причина моего дурацкого настроения – я чувствую, что процесс мой разваливается. Раз уж я по глупости проболталась… Ты, наверное, слышал о парне, дело которого мы ведем. Он один из эджертонских знаменитостей.
– Скорее всего, нет, – сказал я. – Я уехал из города совсем мальчишкой.
– Стюарт Хэтч. Денег куры не клюют. Насколько я понимаю, его семья вроде как рулит Эджертоном.
– Это люди не моего круга.
– И слава богу. Не понимаю, как человек, у которого есть все, становится жуликом. – Она деловито расстегнула пуговицы и освободилась от своего костюма в тонкую полоску.
Примерно без четверти шесть утра я вскочил с кровати за мгновение до того, как проснулся. Шестое чувство Нетти работало на полную мощь. Единственной мыслью в моей голове было: то, что угрожает моей матери, уже стремительно приближается к ней, и мне надо торопиться в Эджертон. До конца не проснувшись, я пошарил вокруг себя руками в поисках одежды и вдруг увидел обнаженную женщину на смятых простынях. Одна нога ее была согнута, словно в полушаге. Я припомнил имя женщины и положил руку ей на плечо.
– Эшли, проснись, пора ехать.
– М-м? – Она открыла один глаз.
– Уже почти шесть. Что-то случилось… Я должен как можно быстрее попасть в Эджертон.
– Ах да, Эджертон… – Она открыла второй глаз. – С добрым утром.
– Сейчас буду бить мировые рекорды скорости приема душа, одевания и выписывания из гостиницы. Мне вернуться и взять тебя?
– Взять меня? – улыбнулась она.
– Ты еще не передумала меня подвезти?
Эшли перекатилась на спину и потянулась:
– Подожди меня на улице. Жаль, что у тебя плохие новости.
Стремительно принять душ и побриться, натянуть свежие брюки цвета хаки и голубую рубашку, легкий голубой блейзер, кожаные мокасины. Мне предстояло явить себя родственникам, и ради Стар – впрочем, и ради себя самого – я хотел выглядеть прилично.
В надежде, что сборы Эшли займут не более двадцати минут, я протащил спортивную сумку и рюкзак через вращающуюся дверь, вышел на прохладный утренний свет и услышал окликнувший меня женский голос. В дальнем конце стоянки рядом с ярко-красной маленькой машиной стояла Эшли. На ней был нарядный темно-синий костюм, открывавший стройные ноги, и выглядела она так, будто потратила в два раза больше времени, чем ушло бы у любой другой на то, чтобы привести себя в порядок.
– Копуша, – обозвала меня Эшли.
Она вела машину по почти пустой автостраде на скорости шестьдесят пять миль, колдуя над настройкой радио и позволяя обгонять себя редким дальнобойщикам. Мы не знали, что сказать друг другу. Эшли отыскала университетскую станцию, транслирующую смесь тяжелого би-бопа и чикагского блюза, и оторвала палец от кнопки настройки.
– Ты звонил в больницу перед тем, как разбудить меня?
Я сказал, что не звонил.
– Но ты говоришь, что что-то случилось с твоей матерью. В мой номер тебе не звонили, так? Мне, в общем-то, все равно, но…
… но если ты не сообщил, что ночуешь у меня в номере, как же они тебя нашли?
– Наверное, предчувствие. – (Услышав это, Эшли скосила глаза и обожгла меня взглядом.) – А может, просто тревога. Не знаю. Прости, но яснее сформулировать не могу.
Она вновь искоса глянула на меня:
– Надеюсь, с ней все будет в порядке.
– Я рад, что ты сейчас рядом.
– Я тоже, – сказала она – Знаешь, мне подумалось, тебе стоит как-нибудь отправиться по стране с миссией – дарить надежду впавшим в депрессию женщинам. Ты был настолько тактичен, что мне ничто не показалось спланированным.
– Спланированным?
– Ну, может, я не так выразилась… Моя подружка по юрфаку Мэнди, ты помнишь, из Чикаго…
Навстречу выплыл указатель, возвестивший о приближении заправочной и придорожного ресторанчика. Я сказал:
– Может, остановимся перекусить?
Продолжение истории последовало за завтраком. Оказывается, в баре чикагского отеля подружка Эшли по юрфаку Мэнди угостила меня выпивкой. Когда я подошел к их столику поблагодарить, она предложила мне присесть рядом. Разговор свелся к обсуждению разнообразных причин пребывания в данном конкретном отеле в данный конкретный вечер, и я упомянул, что собираюсь на юг штата завтра к концу дня и, возможно, проведу следующую ночь в другом отеле. К разочарованию Мэнди, я, похоже, проявил больше интереса к Эшли Эштон, чем к ней. Мэнди знала, что на следующий день после работы Эшли поедет на юг. Она завела Эшли в туалет и дала житейский совет. А немного погодя Эшли эдак аккуратненько упомянула об отеле «Комфорт», и я выразил надежду, что она окажет мне любезность и позволит пригласить ее в любое заведение, которое может сойти за бар, если нам посчастливится там встретиться.
– Я сказала Мэнди, что черта с два ты туда приедешь, но она ответила: «Спускайся в бар через час-другой после того, как зарегистрируешься в мотеле, и он тебя найдет». Я сначала даже не поняла, ты ли это! Там, в Чикаго, ты был в костюме, а сейчас – в джинсах. Но чем больше я смотрела на тебя, тем больше убеждалась: это точно ты. И ты был так деликатен, будто заехал сюда не только для встречи со мной.
По-видимому, некто весьма похожий на меня, бывший ассистент преподавателя в Тулейне по имени Джордж Питерс или человек, за которого приняла меня женщина в денверском аэропорту, искал партнера для секса, прогуливаясь по вестибюлю чикагского отеля. Никакого другого разумного объяснения я не находил. И в то же время полная невероятность совпадения подняла дыбом волосы у меня на загривке. Если Джордж Питерс, или как там его, преуспел в назначении свидания Эшли Эштон, что же тогда помешало ему прийти?
Оставшуюся часть пути взбодренная кофеином Эшли, удерживая шестьдесят пять миль в час, описывала злодеяния эджертонского мерзавца-миллионера. Я же издавал междометия, делая вид, что заинтересованно слушаю.
У первого поворота на Эджертон знак гласил: «Эджертон Эллендейл».
– Сюда? – спросила она.
– Нет, следующий, – ответил я.
У знака «Эджертон, центр» маленькая машинка Эшли свернула с автострады. Некоторое время мы ехали мимо холмистых полей по четырехполосному шоссе с разделительной полосой, а потом как-то вдруг, без всякого перехода, замелькали по сторонам ларьки-закусочные, заправочные станции, мотели и супермаркеты – типичная окраина большинства американских городков. В тот момент, когда мы проезжали мимо рекламного щита, приглашавшего нас в «Эджертон, город с добрым сердцем», спокойный и недвижимый, напоенный солнцем воздух вдруг подернулся дрожащей пеленой-вуалью, будто маревом, а затем снова прояснился.
