Неряха (ЛП) - Борегар Арон

Когда горячая струя из его живота продолжала вытекать на мое разбитое лицо, я почувствовала еще одну горячую струю у себя между ног. Должно быть, из лопнувшего мешка между ног мамонта. Он навалился на меня всем своим весом, и его тяжелое дыхание, не говоря уже о срыгиваниях, еще больше затрудняло доступ кислорода. Он вышел, оставив мое отверстие истекающим спермой и гноем. После этого Hеряха ничего не сказал мне, а просто по-хозяйски покинул клетку.

Он вышел из сарая, закрыв за собой двери, а я лежала и чувствовала себя никчемной. Я перевернулась на бок и попыталась с помощью связанных рук разгрести и вытереть грязь из впадин на лице. Я была полностью разбита.

И это чувство не покидало меня в ближайшее время. Часы превращались в дни, а дни - в недели. Я без конца крутилась на карусели издевательств, изнасилований и унижений. Сандра была права. Если ты ему понравишься, он тебя оставит. Проблема заключалась в том, что я не хотела оставаться здесь.

Одно только отвратительное общество Неряхи глубоко ранило меня, но его почти ежедневные избиения и травмы, вызывающие рвоту, были достаточны, чтобы заставить меня расстаться с жизнью. Каждую ночь я ложилась спать и просыпалась с необъяснимым чувством разочарования. Неужели так чувствовала себя Лиза? Неужели поэтому моя сестра засунула себе в рот ствол?

Мне не оставалось ничего другого, как думать о смерти. Половые губы и влагалище настолько воспалились и опухли, что влагалище было почти закрыто. Но это, казалось, только делало перспективу проникновения в меня еще более заманчивой для этого крошечного, покрытого язвочками члена.

Я все еще пыталась думать о Дэниеле и использовать идею воссоединения с ним в качестве мотивации, но это было трудно. Зачем я ему после этого? Я теперь изуродована. Мое тело было осквернено. Сможет ли он вообще посмотреть мне в лицо?

В данный момент все эти вопросы не имели значения. Это было похоже на "День сурка" с Джоном Уэйном Гейси^[6]. Единственное, что изменилось - это количество трупов и шрамов, занимающих место в моей клетке. Я была для него просто мясом, которое он не торопился разделывать. Он постоянно пускал мне кровь, не давая ни физическим, ни душевным ранам полностью затянуться.

Из-за моего чувства подавленности и суровой реальности казалось, что ничего не может измениться к лучшему, пока однажды Неряха не закончил со мной возиться. Застегнув молнию, он потрусил в дом. Затем он снова вошел в мою камеру и, прежде чем запереть ее, бросил внутрь несколько свежих трупов.

Когда я вытирала с лица и влагалища его семяизвержение и комковатые выделения, меня вдруг прервали какие-то слабые звуки, которые трудно было разобрать. Я не была уверена в том, что слышу, вполне возможно, что я схожу с ума... Я продолжала прислушиваться, звуки становились все более и более знакомыми.

- Дуун! Дон! Дууун! Дон! Дон!

- Oxxx! OX! Oxxx! OX! OX!

New Kids on the Block! Откуда, ради всего святого, это взялось? NKOTB только что выпустили свой второй студийный альбом "Hangin' Tough", и он был буквально повсюду, даже в аду, по-видимому. Казалось, он исходит от трупов, сваленных возле двери. Я увидела блестящую металлическую гарнитуру "Sony Walkman", зажатую в черепе девушки без лица.

Она была достаточно близко, чтобы я могла схватить ее за запястье и притянуть к себе. Не знаю, зачем я надела плеер, наверное, в поисках хоть какого-то ощущения нормальности. На самом деле, ничего нормального в этом не было, у меня никогда раньше не было плеера, но сейчас я была рада, что он у меня есть. Поп-музыка мне не нравилась, я находила ее довольно пошлой. Но она может быть мотивирующей...

Песня посылала мне послание. Mилый, но раздражительный Донни Уолберг пел мне. Он хотел, чтобы я держалась. Он хотел, чтобы я прошла через это. Если бы я собиралась это сделать, мне бы понадобился новый план. Я должна была придумать его сама.

Бедная Сандра, - подумала я. Как бы плохо я ни относилась к Сандре, я знала, что не могу зацикливаться на этом, иначе я погибну. Как я могла превратиться из жертвы в победителя? Я не могла позволить ему насиловать меня до тех пор, пока я не стану достаточно мягкой и уязвленной, чтобы превратиться в мясные консервы. Я должна была остановить его.

Пока я размышляла, на экране появилась кнопка воспроизведения. Должно быть, запись закончилась. Я открыла кассету и с удивлением увидела, что это не обычная кассета, а классическая кассета для влюбленных. Такую кассету можно подарить девушке, в которую ты влюблен, чтобы она узнала о тебе больше через музыку, которую ты слушаешь.

На этикетке черными чернилами было написано: "Микс Бобби Бодасиусa". Мне стало грустно от мысли, что Бобби больше никогда не увидит свою девушку и, надеюсь, никогда не узнает о том, что с ней произошло. Я перевернула кассету, гадая, что будет дальше. Это был король поп-музыки Майкл Джексон, поющий под прохладный, чистый, волнистый саундтрек "Beat It". На кассете были еще послания, адресованные мне.

Побеждай, я буду...

КОЛЛЕКЦИОНЕР

Я восприняла эту песню и буквально, и фигурально. Фигурально в том смысле, что я хотелa побить его, побить этого больного урода, побить Неряху. Буквально - в том смысле, что для этого я должна была использовать то, что было вокруг меня, а вокруг меня были только трупы. Поэтому я начала делать то, что велел мне Эм-Джей.

Включая песни на кассете, я перетаскивала каждый труп, пока он не оказывался в пределах досягаемости. Я смотрела в их мертвые глаза и слушала команды Эм-Джея. В его словах было столько смысла, как будто он написал песню именно для этого момента.

Я сделала то, что мне было сказано, и взялась за тяжелую цепь, служившую мне поводком. Я сфокусировала взгляд на женщине, которая была не намного старше меня. Выглядело это так, как будто Неряха ударил молотком по ее черепу. Часть черепа отсутствовала, а узловатая мозговая ткань расплылась по животу мертвой блондинки-подростка. Ее рот был открыт, и зловещее выражение ужаса с уродливой законченностью манипулировало ее лицевыми мышцами, к счастью, обнажив для меня зубы.

Майкл зарычал в моих ушах, когда я откинула толстый металл назад. Я ничего не почувствовала, когда нацелилась и всадила ей в измученное лицо железяку. Несколько столбиков эмали, испачканных кофе и никотином, разлетелись вдребезги. Некоторые вытекли из ее рта, другие остались в нем. Я нанесла еще несколько мощных ударов, пока она не стала напоминать изображение старого мультипликационного героя после избиения. Когда она улыбалась, ее рот напоминал разбитое пианино.

Я собрал с пола множество выбитых зубов и даже выковырял несколько из ее рта. Ее разбитый рот порезал мне запястье и руку, но это меня не остановило. После того, как ее рот был собран до конца, я перешла к другой, потом еще и еще. Я не переставала уничтожать зубы до тех пор, пока не набралось достаточно, чтобы заполнить обе руки коренными зубами, резцами и клыками. Теперь я создала свою собственную пещеру уродства, страну страданий без улыбки. Счастью в этом сарае все равно не было места.

Этот кощунственный поступок что-то отнял у меня. Теперь я чувствовала себя ближе к нему, и это было ужасно. Он заставил меня опуститься до уровня его отвращения, он проник в меня больше, чем на одну ступень. Но я не могла остановиться на достигнутом, если я хотела вырваться из его отвратительных лап, я должна была играть еще грязнее, чем он...

Я нашла девушку, у которой предплечье было разорвано до кости. Я колотила по кости, казалось, целую вечность. Я снова использовала свою толстую и громоздкую цепь, пока она наконец не лопнула. Я смогла вытащить меньшую из них, так как именно она раскололась. Конец был хорошо зазубрен и остр, как раз для того, о чем я думала.