Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху (ЛП) - Вонг Дэвид

Я познакомился с Джоном на занятиях по компьютерной грамотности в старших классах, когда мне было четырнадцать. Нас учил Мистер Герц – усатый здоровяк, который часто прерывал уроки по Windows 95 своими триадами об атеизме. Джона все любили: он играл на гитаре, показывал карточные фокусы и умел стоять на голове. Меня же, напротив, все всегда считали невзрачным – точно так же люди естественным образом считают, что у собак есть шерсть.

Я взял очередной DVD и принялся за наклейку. Шесть недель назад на меня написали жалобу: на мои смены приходилось больше краж, чем на смены двух других менеджеров. Не очень понимаю, что я мог с этим поделать – видимо, нужно было бегать по магазину и хватать всех детей с сумками.

Я решил, что проблема была в противокражных этикетках, на которые реагирует сигнализация на выходе: они были прицеплены к коробкам DVD-дисков, и любой вор легко додумается вынуть диск из коробки и положить в карман, а саму коробку оставить в магазине вместе с этикеткой. Я написал начальству гневное электронное письмо о том, что нашу противокражную систему придумал законченный идиот, и что если они всерьёз хотят предотвратить кражи, этикетки стоит наклеивать на сами диски. В конце концов, не коробка, а именно диск представляет главную ценность.

Начальство согласилось, и в итоге я вместе с двумя другими сотрудниками потратил двенадцать часов, наклеивая эти твёрдые этикетки на все новые диски, поступившие в магазин. План сработал на отлично. Точнее, всё было хорошо до прошлого четверга, пока один покупатель не принёс диск, исцарапанный в хлам: этикетка отвалилась от диска, когда тот был внутри плеера. Она заблокировала выдвижной лоток дисковода, и покупателю пришлось его выковыривать. Ещё через два дня другой покупатель принёс сломанный DVD-плеер. Когда его диск застрял из-за наклейки, он попытался его вытащить и сломал лоток.

В тот день меня не было на работе – я взял очередной больничный. Но когда я вернулся, меня поджидало 27 электронных писем от всевозможных менеджеров, региональных менеджеров и прочих людей, с которыми я никогда прежде не общался: все они требовали, чтобы к первому ноября со всех дисков были сняты все противокражные этикетки.

Не поймите меня неправильно: я пишу об этом на тот случай, если у вас вдруг возник вопрос, какого чёрта я припёрся на работу в разгар апокалипсиса. Ответ таков: если я возьму ещё один больничный, меня уволят; если я не успею к сроку снять все этикетки, меня уволят; а если я и смогу отболтаться от одного увольнения, то в жизни не отболтаюсь от двух. А если меня уволят, люди очень скоро решат, что я не заслуживаю своего дома, электричества, воды и еды. И будут правы. Если вы не считаете это веской причиной прийти на работу, когда вокруг творится такое, думаю, вы до сих пор живёте с мамой и папой.

Я глянул на экран телевизора – и заметил кое-что новое. Показывали съемку камеры наблюдения из больницы – цветную, но с низкой частотой кадров, поэтому казалось, что люди не идут, а перемещаются рывками, всякий раз телепортируясь на пять футов. В кадре показалась женщина, в ужасе бегущая по коридору. Затем картинку переключили на возрастного мужика в костюме – какой-то эксперт, которого попросили дать комментарий. Затем снова включили запись с камеры слежения – и я замер.

DVD-диск выпал из рук и ударился о прилавок.

Мне не показалось?

Запись проиграли по второму кругу. На экране возник Фрэнки: он стоял в зале с пистолетом в руке, а другой держал за горло медсестру. Кадры медленно сменяли друг друга, и люди на экране двигались рывками. Затем появился охранник – он вытянул вперёд руку, пытаясь успокоить Фрэнки. Следующий кадр – те же персонажи, руки и ноги сменили положение. Проигрывали, как мне показалось, по одному кадру в секунду. Следующий кадр показал то, что меня так взволновало.

В верхней части экрана появился человек в чёрном. Не Человек-Тень, а обычный, в чёрной одежде и чёрных очках. Следующий кадр – и он исчез.

Я уставился на экран. Изображение переключили на ведущего. Субтитры немного запаздывали, но, кажется, там ничего не говорилось о таинственном человеке в зале.

Зазвонил телефон. На экране высветилась надпись «ДЖОН». Я взял трубку.

– Да.

– Дэйв? Ты далеко от телевизора?

– У нас в прокате есть телек. Я видел.

– Мужика в чёрном в зале?

– Да.

– И что это за хрен?

– Не знаю, Джон. Я до сих пор отдираю наклейки.

– Я всё ещё у тебя дома, но вроде бы тут всё тихо. Я притащил арбалет.

– Притащил что?!

– Тебе не звонил Фальконер?

– Нет. Я так понял, его отправили домой. Дело закрыто, разве нет?

– Ага. Думаю, всё закончилось там, на индюшиной ферме.

– Ну да, наверное.

– Ну да.

– …

Мне нужно было закрыть магазин, так что до дома я добрался уже за полночь. Рядом стоял припаркованный «Кадди» Джона. Похоже, он действительно всё это время сидел у меня и, подозреваю, подъел все мои запасы еды. Видимо, он услышал, как я подъезжаю, и вышел на крыльцо ещё до того, как я вылез из грузовичка.

– Ну как, монстры не показывались? – спросил я.

– Не обратил внимания – попался интересный фильм. Я иду домой. Оставлю тебе арбалет.

– Что ж, спасибо, что присмотрел за домом.

– Всегда пожалуйста. Кстати, по-моему, кто-то залез к тебе в холодильник и съел пиццу.

Я протиснулся через входную дверь, бросил ключи на стол, глянул на автоответчик – новых сообщений нет. Странно, что не звонила Эми. Я осмотрел комнату: только островок света от лампы над входной дверью освещал маленький тёмный дом. Всё на месте.

Я зашёл на кухню, по пути поглядывая по сторонам. Я вздрогнул, когда что-то промелькнуло в большом окне гостиной. Наверное, пролетела птица. Я иногда вижу здесь сов. Молли спала на диване.

Я включил свет на кухне, открыл все шкафы – там никто не прятался. Еды, правда, тоже немного. Проверил холодильник – в нём тоже не было притаившихся монстров. Зато была коробка замороженных «Хот Покетс» – это что-то вроде выпечки с мясом и сыром внутри. Такой едой обычно кормят военнопленных, чтобы они не умерли от голода.

Я шагнул к микроволновке – и остановился. По полу скользнула тень. Не моя тень.

Слева от меня, возле шкафов, выросла тёмная фигура и облокотилась на стойку.

Я заметил, что у тени нет левой кисти. Она заговорила:

– Привет.

Я обернулся и увидел бледную кожу, веснушки и рыжие волосы.

– Эми!

– Джон заехал за мной, пока ты был на работе. Хотели сделать тебе сюрприз. О боже, ты выглядишь просто ужасно!

– Я знаю! Эми, тебе нельзя здесь…

Я не договорил: Эми обвила меня руками и стиснула так, будто хотела выпустить из меня весь воздух. Я зашипел от боли. Рабочий, похоже, сломал мне ребро.

Эми остановилась, когда я начал снимать с неё футболку.

– А индюки, что это было?

– Не знаю, не знаю, – ответил я, расстёгивая ширинку на её брюках. – Последние двадцать четыре часа у меня просто безумные.

– Я слышала, они привлекли детектива, спеца по серийным убийцам. Это тот чувак, который постоянно даёт интервью на «Корт ТВ [7]»? Как его зовут?

Когда она договорила до вопросительного знака, мы были уже без одежды.

– Так как его зовут? – опять спросила Эми час спустя. – Детектива?

Я лежал в полудрёме, свернувшись возле неё. Эми была в трениках и футболке, которые она носила вместо пижамы.

– Фальконер.

– Точно. Джон говорит, вам удалось поговорить с ним.

– Ууу-гууу…

– А со мной он захочет поговорить, как думаешь?

– С чего это?

– Не знаю. Может, потому что я знаю тебя.

– Ну, если захочет, то захочет.

– Есть что-то, что я должна ему сказать? Или, наоборот, не должна?

– Мы рассказали ему всё, как есть. В смысле, не прям как есть, а как мы обычно рассказываем другим. Ну ты понимаешь.