Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху (ЛП) - Вонг Дэвид

Рабочий, лёжа на спине, выставил руки ладонями вверх. Затем в мгновение ока схватил стоявшую рядом индейку и швырнул в Фальконера. Птица с кулдыканием врезалась Фальконеру в грудь и свалила его с ног. Рабочий вскочил, и через две секунды его голова разлетелась на куски.

Грянули выстрелы – индейки обратились в бегство. Фальконер стрелял, стрелял и стрелял. Дюжина выстрелов, латунные гильзы выпрыгивают из пистолета. Рабочему целиком снесло верхнюю половину черепа: всё, что находилось выше глаз, превратилось в ошмётки кожи, осколки костей и желеобразные куски мозгов.

Мужик упал замертво. Фальконер перезарядил. Он подошёл, чтобы рассмотреть тело. Прежде, чем кто-то успел что-то сказать, Джон воскликнул:

– Смотрите, мозги!

В черепе что-то шевелилось: продолговатая нить, похожая на спагетти, хлестала по краям открытой раны. Ещё одна нить. И ещё. Постепенно обозначились хлипкие контуры существа: оно было примерно восемнадцать дюймов в ширину и целиком состояло из щупалец-спагетти, соединённых в центре. Тварь, появившаяся из раскрытого черепа рабочего, походила на обитателя морского дна.

Она выбралась из черепа при помощи своих спагетти-конечностей, затем непостижимым образом взлетела и зависла в воздухе.

Словарную иллюстрацию к Фальконеровскому «Вы, блять, издеваетесь» определённо стоило обновить его нынешним выражением.

Фальконер неуверенно навёл пистолет на существо. Оно скользнуло по воздуху в сторону, словно сдуваемое вентилятором, и приземлилось в толпу индеек. Джон повернулся к Фальконеру:

– Быстрее! Доставай второй пистолет! Мы свой свой забыли!

Что-то происходило. Я не понимал, что, но там, где приземлилась тварь, индейки начали сходить с ума. Я видел, как спагетти-монстр прицепился к индейке. Затем одно из щупалец рванулось вперёд и отвердело, удлинённое в пять раз. Оно прошило насквозь четырёх индеек, подняв в воздух облачка крови и перьев.

Ещё одно щупальце вытянулось в другую сторону, насадив на себя, как на шампур, ещё четырёх индеек. Затем ещё одно.

Теперь из центра монстра расходились четыре щупальца с нанизанными индейками.

Фигура из индеек, выстроенных буквой X, поднялась как единое тело ростом с человека. Два ряда индеек – ноги, другие два ряда – руки. Одна из индеечных «рук» обвилась вокруг тела Фрэнки Бёрджесса и с лёгкостью подняла его. Индеечные ноги зашагали вперёд, и монстр-индюк потащил тело Фрэнки в дальний конец постройки.

Фальконер открыл огонь по птицам – полетели клубы перьев, но монстр даже не обратил на выстрелы внимания. Мы с Джоном последовали за детективом – главным образом, чтобы посмотреть, что будет дальше.

Человек-индюк дошёл до небольшого чулана в конце помещения – это была будка, из крыши которой выходили трубы; видимо, там находились вентили для регулировки воды и лопаты для уборки индюшачьего дерьма. В глубину будка была не больше пяти футов.

Однако когда человек-индюк рванул дверь, за ней показалось обширное тёмное помещение, где просматривались контуры крупных механизмов. Монстр бросил туда труп Фрэнки и захлопнул дверь.

Он развернулся к нам. Две индейки на месте «ступней» истёрлись в розовое месиво из перьев и мяса.

Существо направилось к нам. Мы бросились прочь. Фальконер тоже.

Мы неслись через всё здание, распинывая индеек, пока не выбежали из пролома от моего «Бронко». Мы почти догнали Фальконера, когда он нырнул через капот Джонова «Кадди». Он выглянул из-за угла, целясь из автоматического пистолета. Мы с Джоном плюхнулись позади него.

Человек-индюк настиг нас у укрытия и пробежал мимо. Он пересёк лужайку, пересёк заросшее сорняком поле и убежал в лес, чтобы начать новую жизнь. Больше мы его никогда не видели.

Мы ещё довольно долго прятались за «Кадди», и никто не знал, что сказать. Наконец Фальконер встал и молча направился обратно в постройку. Когда мы с Джоном вошли внутрь, там были уже трое рабочих, наблюдавших за нами с другого конца помещения. Фальконер подошёл к двери, в которую существо забросило труп Фрэнки. Он распахнул её и увидел…

Лопаты – в небольшом чулане, где едва бы хватило места для одного человека. И одни вилы. Зачем им здесь вилы? Я представил, как на них насаживают индеек и в таком виде передают покупателям.

Я неуверенно проговорил:

– Ты же видел, что там внутри, детектив? Когда он открыл дверь?

Он не ответил. Ответил Джон:

– Там была целая комната. Тёмная, как подвал.

И снова детектив промолчал.

Джон продолжил:

– Тебе, наверное, интересно, как они это делают. Мы с Дэйвом уже давно их изучаем, и наша теория в том, что они пользуются магией.

– Ты видел, как раздулся труп Фрэнки? – спросил я.

Фальконер сделал движение, похожее на кивок.

– И они явно очень хотели его вернуть, так?

Фальконер прочистил горло и спросил:

– Что за «они»?

– Не знаю. Но кто это ни был – все животные ведь защищают своих детёнышей. Согласен, детектив?

– Что, простите?

– Я думаю, то существо у Фрэнки во рту отложило яйца. Целую кладку.

Он повернулся ко мне:

– Я ни хрена не видел у него во рту.

Вдали послышались сирены. Видимо, во время погони Фальконер вызвал подкрепление.

– Да ладно, тебе, детектив. Детектируй. Собери все факты и сделай вывод.

– Заткнись. Заткнись и дай мне подумать.

Джон зажёг сигарету и сказал:

– Позволь мне рассказать всё, как есть, детектив. Когда я был маленьким, лет пятнадцать, папа привёл меня сюда. Именно вот в это место, на ферму «Фезерболл». Кажется, была середина лета. Папаша был пьян, потому что был четверг. И вот среди ночи мы приезжаем сюда: я, папаша и его дружбан.

Джон выпустил клуб дыма. Он почесал шею рукой, державшей сигарету.

– Мы припарковались вон там, не у этого здания, а у следующего. Мы пробрались внутрь, где нас встретили двадцать тысяч индеек. Ну, то есть, мы реально были как человеческий островок в индюшачьем океане. Когда скрипнула дверь, каждая голова в сарае повернулась в нашу сторону. Наверное, они подумали, что сейчас будет кормёжка. И вот мы заходим туда – я и папаша, а Том, папин друг, остался в своём «Камаро» – наверное, стоял на стрёме. Короче, папаша достаёт обрез бейсбольной биты – он всегда носит его с собой для барных драк. Папа аккуратно протискивается среди индюков с битой на плече и выискивает самого жирного. А эти индюки – они и понятия не имеют, что сейчас будет, понимаешь? Папаша замахивается битой и бьёт индюка по голове. Тот сразу же падает замертво. Он берёт его за ноги и даёт мне. Я едва могу его поднять – в нём фунтов пятьдесят. Папа выбегает из сарая, а я тяну за собой тушу, и её обмякшая голова тащится и бьётся о землю. Мы запрыгиваем в машину и даём по газам, а я сижу на заднем сиденье с этой тёплой, пахучей индюшачьей тушкой. Мы едем в лесок недалеко от папашиного дома у реки, к югу от города. Папаша разжигает костёр и достаёт свой здоровый складной нож. Он разделывает индюка, сдирает с него эту склизкую, всю в крови, шкуру с перьями. Потом он вытаскивает кишки и оставляет их в куче на земле. Потом нанизывает индюка на острую палку, как в ларьках с курами гриль. И просто оставляет его готовиться над костром. Мы сидели у огня, рассказывали друг другу страшилки, отрывали себе куски индейки голыми руками и запивали пивом «Пабст Блю Риббон» из походного холодильника. И вот, что я скажу тебе, детектив: это была самая вкусная индейка в моей жизни.

Я взглянул на Джона. Фальконер по-прежнему смотрел в пустоту перед собой.

Я спросил:

– К чему вся эта хрень?

– Я хотел сказать, что у моего папаши были нелады с головой. И что обычно самое вкусное мясо – это то, которое ты убил собственными руками. А ещё, что иногда в этом городе люди превращаются в монстров. С помощью магии.

– Нужно найти тело Фрэнки, – сказал я.