Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты
Дуган снова вспомнил тайник в сарае. Сколько лет он уже существует? Сколько лет поражает мозг своим тленом, своей жаждой смерти? «И что в итоге? Когда во мне было больше всего смелости и решимости? Когда я готов был нажать на курок? В пятнадцать? В день своего нервного срыва, когда большинство врачей считали, что я навсегда могу остаться в желтом доме? Или же раньше? Да. Пожалуй, раньше. С самого первого раза. Тогда у меня была злость и решимость, но не было кольта. Теперь у меня есть кольт, но нет злости. И желание убить давно стало желанием умереть». Дуган остановился на перекрестке.
– Теперь бы вспомнить, где я копал, – он огляделся.
Ветер оживлял озеро, нарушал его монолитную гладь, которая была в день, когда Дуган приехал сюда на пикапе отца. Последнее снова отправило мысли к тайнику в сарае. Тошнота подступила к горлу. «Если бы можно было просто взять и уехать отсюда: сбежать из дома, сбежать из города, сбежать из штата… Но как сбежать от своего прошлого? Как сбежать от своей собственной тени, которая всегда идет по пятам?!»
Дуган вздрогнул, услышав голос отца. Голос звучал в голове, в воспоминаниях. И его прикосновения. Руки, пальцы. Где-то далеко зазвучал голос матери отца. Она звала Дугана. Звала из прошлого и пыталась оправдать отца, убедить простить его, обещая, что обязательно поговорит с ним. Обещая ребенку. Обманывая ребенка. Дугана вырвало. Он выронил сигарету. Она зашипела, потухла.
– Твою мать! – Дуган вытер рот рукавом, достал новую сигарету. Ветер усилился, не позволив ему прикурить. Озеро ожило, задрожало. Где-то далеко сверкнули автомобильные фары. Машина свернула с шоссе и теперь неспешно ползла к озеру. – Вот черт! – Дуган затравленно огляделся, пытаясь отыскать место, где можно спрятаться.
«Что сказать? Как объяснить, что я сейчас делаю здесь? Не говорить же о чертовом демоне перекрестков! Может быть, просто убежать? Но куда?»
Машина медленно переползла через железнодорожный переезд. Дуган нырнул в кустистые заросли у самой кромки озера, оцарапал щеку, выругался. Казавшийся бесконечно длинным седан выехал на перекресток, остановился. Фары осветили неспокойное озеро. Белый свет заколыхался на рождаемых ветром волнах. Рафферти Маллиган вышел из машины, огляделся, достал из багажника завернутое в одеяло тело Рози Арбогаст и, взвалив его на плечо, потащил к озеру. Дуган услышал всплеск воды, выругался, спешно затушил сигарету. Маллиган вернулся к машине, бросил одеяло обратно в багажник, снова огляделся. Дуган не двигался, не дышал. Двигатель седана зарычал, разворачивая тяжелую машину. Яркий свет фар в последний раз скользнул по неспокойным водам озера. Седан выехал на шоссе, свернул в направлении города.
Дуган выбрался из своего убежища. Женское платье и туфли валялись на берегу. На черной поверхности озера, словно поплавок, плавала женщина лицом вниз. Несколько минут Дуган не двигался. Просто стоял и завороженно смотрел, как мелкие кудрявые волны подхватывают длинные волосы девушки, оживляют их, заставляя извиваться. Затем шагнул в воду. Тело девушки было холодным. Дуган вытащил его на берег. Мертвые, широко открытые глаза смотрели в ночное небо. И снова Дуган замер. Минута, другая. Голова девушки на коленях. Руки раскинуты. Раздувшийся месяц серебрит худое тело, нагота которого совершенно не замечается, не осознается. Мерцают блесками застывшие капли воды.
Дуган заставил себя подняться. Приказал себе. Ватные ноги понесли его к шоссе. Где-то далеко загудел железнодорожный состав. Дуган остановился, обернулся. Девушка лежала на берегу. Неестественно бледная, посреди царства теней и ночи. Железнодорожный состав приблизился к переезду. Увидев Дугана, машинист дал предупредительный гудок. Прицепившийся за составом ветер окутал Дугана запахами мазута, удобрений в вагонах и поднятой пыли. Дуган не двигался. Состав начинал казаться бесконечным. С грохотом проносились вагоны. Один за другим. Один за другим. Словно поезд этот тянул за собой весь мир…
Глава четвертая
Дуган качнулся, испугавшись пустоты, которая разверзлась за последним вагоном. Состав прошел, лишь ощущалось, как вздрагивает земля, да слышался стук колес. Стальные рельсы блестели в темноте подобно невидимой границе. Дуган заставил себя перейти через них, добрался до шоссе, махнул рукой случайной машине. Пикап проехал мимо, остановился, сдал назад. Дуган подумал, что сейчас увидит за рулем отца.
– Что случилось, сынок? – спросил седой старик с зубным протезом, слепящим глаза своей белизной.
– Там девушка, – Дуган указал рукой в сторону озера.
– Девушка? – старик нахмурился. – Ей нужна помощь?
– Я не знаю.
– Что значит, ты не знаешь?!
– Я видел, как мужчина привез ее туда и выбросил в озеро.
– Надеюсь, она жива?
– Думаю, нет. – Дуган услышал, как старик выругался. – Надо, наверное, вызвать полицию, чтобы ее забрали, а то вдруг придут койоты или дети на рыбалку…
– Да. Не очень хорошо получится, – старик снова нахмурился, окинул Дугана подозрительным взглядом. – А ты уверен, что видел именно то, что видел?
– Думаю, да.
– Думаешь?
– Я доставал ее из воды, держал ее голову на своих коленях, смотрел в ее мертвые глаза… – Дуган замолчал, выдержал взгляд старика, заставив того смутиться.
– Ладно, – старик жестом велел ему садиться. – Поехали посмотрим, что ты там нашел.
– Нужно позвонить в полицию, – сказал Дуган.
– Позвоним, – уклончиво пообещал старик, не особенно веря в услышанную историю.
Пикап покинул шоссе, поднял пыль ведущей к озеру дороги. Желтый свет запрыгал перед машиной.
– Вы не верите мне? – обиженно спросил Дуган старика и тут же почувствовал, что и сам не верит себе. Старик не ответил.
Они перебрались через железную дорогу. Свет фар потянулся к черным водам озера Хипл, выхватил из темноты перекресток, бледное женское тело на берегу.
– Господи Иисусе! – пробормотал старик, бросая на Дугана растерянный взгляд. – Она… Она действительно мертва?
– Думаю, да.
– Господи Иисусе! – он схватился за ручку. Старая дверь открылась не сразу.
Дуган остался в машине. Двигатель продолжал работать. Приборная панель светилась ядовито-зеленым цветом. С зеркала заднего вида свисал на цепочке брелок с фотографией какой-то женщины. Брелок раскачивался, и Дугану никак не удавалось разглядеть лицо этой женщины. Светлые волосы, прическа, какую носили в шестидесятых, открытое платье. Он протянул руку и остановил брелок. Женщина за мутным стеклом брелока улыбнулась. Знакомая женщина с картины старика Пирса. Дуган вздрогнул, отпрянул назад. В глаза ударил яркий свет фонаря…
