Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты
– Хорошо, – похвалил детектив Тэш. – Очень хорошо. – Он осторожно подтолкнул Дугана к столу с трупом. – А теперь посмотрите на эту девушку, мистер Белфорд.
– Я сам могу подойти! – огрызнулся Дуган.
– Конечно, можете, – согласился детектив.
Дуган подошел к столу. Кожа девушки, которая запомнилась ему бледной, почти серебристой, сейчас обрела синий оттенок. Кто-то закрыл ей глаза. Волосы были все еще мокрыми. Длинные, прямые, рыжие.
– Думаю, я ее знаю, – тихо сказал Дуган.
– Что, мистер Белфорд?
– Думаю, я ее знаю!
– Ну наконец-то! – просиял детектив Тэш. – В чем еще хотите признаться?
– Я видел ее сегодня в казино «Золотой томагавк».
– Так…
– Она работала в кассе. Я купил у нее фишек на тысячу.
– Хорошо, мистер Белфорд. Что дальше?
– Спустил сотню на автоматах, сдал фишки и ушел.
– А потом…
– Потом пошел домой.
– У вас нет машины?
– Есть, но она сломалась.
– До того, как вы вошли в казино, или после?
– До.
– Хорошо. Вы вышли из казино, отправились домой, но вместо этого…
– Вместо этого пошел к озеру Хипл.
– С девушкой из казино?
– Один. – Дуган отвернулся от мертвеца, наградив Тэша гневным взглядом.
– Сколько ей было лет? – спросил детектив, повышая голос.
– Я не знаю.
– Почему она была раздета?
– Я не знаю.
– Как ее звали?
– НЕ ЗНАЮ! – Дуган достал пачку сигарет.
– Здесь не курят, мистер Белфорд, – предупредил его Тэш.
– Я так и подумал.
– Подумайте лучше о родителях этой девушки, – на лице детектива появилось болезненное выражение. – Мистер Белфорд, сделайте одолжение, попытайтесь вспомнить, как ее зовут. Пусть родственники заберут ее тело.
– Почему бы вам не отправиться в казино «Золотой томагавк» и не узнать ее имя там?
– Почему бы нам не узнать это имя от вас?
– Потому что я его не знаю, черт возьми! – Дуган сунул пачку сигарет обратно в карман, пошел к выходу.
– Куда вы, мистер Белфорд.
– На улицу.
– Боюсь, я не могу позволить вам уйти, мистер Белфорд.
– Вот как? – Дуган остановился, обернулся. На линии взгляда оказался и детектив, и труп девушки на столе, действовавший как магнит.
– Вам придется остаться в участке какое-то время, – примирительно сказал Тэш. – По крайней мере, пока не приедет наш художник, чтобы вы могли с ним сделать портрет человека, которого видели в эту ночь.
– Ладно, – Дуган отвернулся, чтобы больше не смотреть на труп девушки. – Тогда отведите меня хотя бы туда, где я смогу курить.
– Вот это мы, пожалуй, можем, – согласился детектив.
Они вернулись в кабинет для допросов. Утро начиналось неспешно, вяло скреблось в темные окна. Хмурое, серое, сонное утро.
– Почему бы вам не отправиться в казино? – спросил Дуган, устав от монотонных вопросов детектива.
– В казино? – Тэш посмотрел на часы, кивнул. – Может быть, и отправлюсь, мистер Белфорд, – он снова кивнул и вернулся к своим записям.
Дуган выкурил еще одну сигарету.
– Можно мне еще одно кофе? – спросил он.
– Кофе? – Тэш поднял на него глаза, вернулся к своим записям. – На выходе есть автомат, мистер Белфорд.
– Понятно, – Дуган шагнул к выходу.
– Вам нужна мелочь? – предложил Тэш. Дуган отказался.
Тэш отложил записи, засек время. 8.36… 8.37… 8.38… Он услышал шаги и спешно взялся за шариковую ручку. Дуган вошел в кабинет, поставил на стол два стакана кофе.
– Кажется, один я был вам должен? – спросил он.
– Что? – притворно растерялся Тэш, увидел пластиковый стакан, улыбнулся, отложил записи, выкурил сигарету, выпил кофе, в очередной раз посмотрел на часы.
– Пора в казино?
– Пожалуй, да… – Тэш поднялся. – Мистер Белфорд, не хотите поехать со мной?
– С вами?
– Ну да. Вы же были вчера там. Может быть, увидите что-то необычное, узнаете кого-нибудь, или кто-нибудь узнает вас. Художник все равно не приедет в участок раньше десяти, так что… – Тэш замолчал, увидев Джозефа Соузи.
Штатный художник поднялся по лестнице и остановился, борясь с одышкой.
– Мне сказали, я тебе нужен? – спросил он детектива.
– Не мне, – кисло улыбнулся Тэш, представил Дугана.
Соузи кивнул, отвел Дугана в свой кабинет, где рабочего пространства было так мало, что Дуган буквально почувствовал, как сжимаются вокруг него стены.
– Клаустрофобия не мучает? – спросил он толстяка.
Соузи тряхнул головой, взгромоздился на стул, достал чистый альбомный лист, карандаш, выглядевший в толстых пальцах крохотным, игрушечным. Дуган чувствовал запах приторного антиперспиранта, который исходил от Соузи, смешивался с запахом бумаги и пыли, начиная вызывать тошноту. Голос у художника был низким, свистящим, словно он только что пробежал марафон. Соузи задавал вопрос, терпеливо слушал ответ, затем пыхтел что-то себе под нос, выводя на белом листе прерывистые линии черным карандашом. «Интересно, могла бы Микела делать нечто подобное?» – думал Дуган, наблюдая за его работой. Набор линий медленно начинал складываться в лицо, оживал, распускался.
– Нос, кажется, был прямее, – поправил Дуган. Соузи кивнул. Ластик заскользил по бумаге. – И губы более полные, чувственные. – И снова кивок.
Рисунок менялся, становился другим. Дыхание толстяка стихло. Воздух сгустился, абстрагировался от приторного запаха, оставив тонкий, едва ощутимый цветочный аромат. Черные линии на белом листе рассыпались. Дуган вздрогнул, подался вперед.
– Что-то не так? – спросил Джозеф Соузи. Он не ответил, посмотрел на застывший на бумаге рисунок женщины с картины старика Пирса. – Может быть, сделать брови чуть ниже? – предложил Соузи.
– Ниже? – Дуган наградил художника растерянным взглядом.
– Ты же говорил, что хорошо запомнил его.
– Да. Мужчину.
– Конечно, мужчину! – Соузи возмущенно указал на получившийся рисунок. – Или, по-твоему, такое лицо может принадлежать женщине?! – он по-детски прыснул со смеха. – А?
– Я не знаю, – признался Дуган, видя на рисунке женщину. – Может быть… Может быть, мне сходить покурить и собраться с мыслями?
– Кури здесь! – сказал Соузи, перевернул листок рисунком вниз, прихлопнул его толстой ладонью. – Вот. Так сможешь немного отвлечься.
Он достал пепельницу, занимавшую чуть ли не четверть крохотного рабочего стола, закурил. Дуган закурил следом за ним. Белый лист, на котором лежала ладонь толстяка, притягивал взгляд.
– Можно я еще раз посмотрю? – спросил Дуган.
– Докури сначала! – отрезал Соузи и начал рассказывать, как и сколько раз пытался бросить курить. Дуган не слушал, не отвечал.
«Я схожу с ума. Схожу с ума!» – говорил он себе.
