Мокруха - Ширли Джон

Джефф [23] скорчил гримасу.

— Да, Денверов обвинили в растлении малолетних. Детей какой-то горничной...

Он замолчал.

Прентис проследил вероятный ход мыслей Джеффа.

— Растление малолетних? И Митч там? Он не ребёнок, но... недавно им был.

Джефф кусал нижнюю губу.

— Не знаю. Это не доказано. Но дыма без огня не бывает. А дыма от них пошло много.

— Ну и хер с ним. Поехали в полицию. Скажем, что лица, ранее обвинявшиеся в растлении малолетних, похитили твоего младшего брата-подростка. Этого им хватит.

— Не знаю, чувак. Я обещал Лонни.

— Боишься, что у тебя хуй отвалится, Джефф?

— Да при чём тут хуй? Я слово давал! И к тому же... я не хочу, чтобы Митч снова попал в лапы копам. Я хочу сказать, мне прекрасно известно, что они там понимают под «нравственным оздоровлением». В этом чудном местечке он себя изрезал, как грёбаного бройлера, э?

— Ты и так ненавидел копов. — Подумав, он добавил: — Почему?

Джефф молчал полминуты, потом выдавил:

— Когда я был мальчишкой... я тоже...

Прентис кивнул и задержал взгляд на телефоне, установленном в машине Джеффа.

— Можно я позвоню по твоему телефону?

— Конечно. Он дребезжит, но сгодится.

— Спасибки. — Прентис вытащил трубку из гнезда на приборной панели и набрал номер агента. Бадди продержал его на линии минут пять, но Прентису всё равно нечего было делать в машине посреди тянучки, а до выезда оставалось ещё четверть мили. Он посмотрел на Джеффа.

И был удивлён — а потом перестал удивляться. Джефф плакал. Плакал тихо, и слёзы медленно стекали по его щекам. Наверное, думает о своём братишке. Прентис отвернулся, от нечего делать оглядел придорожные дома, рестораны: «У Дэнни», «Макдональдс», «Бургер Кингс». Игрушечно-черепичные крыши их уходили вдоль шоссе вдаль. Хотя бы так он оставит Джеффа в относительном одиночестве.

Наконец из металлического пиликанья на линии явился голос Бадди. Тот не стал тратить время на формальности, а сразу заорал в спикерфон:

— Превед Том кагдила слышь я грил с Артрайтом он грит что уделит твоему проекту серьёзное внимание! Не знаю, что это значит, но это ж лучше, чем «не стану я тратить своё время на такую хуйню», как он ответил последнему моему клиенту. Но гарантий я не даю. Ты знаешь, что тебе надо делать, если только не передумал, а ты ж не передумал, э? Я хочу сказать, студиям сейчас не нужны черновики, они не слишком часто выдают авансы, им нужен полный сценарий. Они могут тебя заставить переписывать его по десять тысяч раз. Но ты понял, что мне надо, спецом такой сценарий, чувак...

— Я над ним работаю. — Это была ложь. Прентис набросал полдюжины вариантов, но ничего в голове толком не оформилось. Сценарий напоминал ему локомотив без нормального давления пара в котле. Такой локомотив просто не сдвинет состав с места. Он твердил себе: Если мне дадут аванс, это меня мотивирует, я немного расслаблюсь в финансовом плане, это высвободит мою фантазию из пут... сперва мне нужны деньги... нужны деньги... Частью сознания он понимал, что ищет себе оправданий, но произнёс в трубку: — Но, Бадди, послушай, ну можно же выбить из них какие-то деньги для начала. У меня была пара неудач, но и репутация какая-никакая сохранилась. Я в Игре, чел, а если мы будем вести себя так, словно я не в Игре, то эти мудаки так и подумают.

— Послушай, законченный сценарий принесёт тебе больше денег. Я всё сказал.

— Как я уже говорил, я над ним работаю. Но на это уйдут месяцы. Мне нужен аванс. У меня счета накопились.

— Ну... Я над этим работаю. Вот. Слышь, а кагдила? Ты о`кей? Ну, я про Эми. Ты о`кей?

— Ага. Я о`кей. Э...

— О, лады, я тебе звякну, как всё наладится, о`кей? Чао!

— Бадди! Блин, задержи дыхание и не жми ты ещё секундочку на эту грёбаную кнопку! Послушай! Я не просто ною! Мне нужна работа! — На каком-то уровне он понимал, что говорит это для ушей Джеффа. Надеясь, что Джефф потянет за какие-то ниточки. У Джеффа связи. — Я хочу сказать, что мне на самом деле нужна работа. Мне нужен аванс, и точка!

На линии прошумели помехи, и часть ответа Бадди съела интерференция.

— ...думаешь, что нет? Я же тебе сказал... но раз у тебя счета... я что-то сделаю. Хочешь заняться слэшером? Это не для Гильдии, ты понял, это как бы из-под прилавка, может, десять кусков...

— Ты серьёзно?

— Я понимаю, что это хуйня на постном масле, но если тебе так нужны деньги... ну, просто продержаться, сделал и забыл. Возьмёшь псевдоним. Он прямо на видео пойдёт. Слэшер прямо на видео. Ясно? Рабочее название Свежая нарезка.

— Охеренно смешно.

Прентис пять секунд размышлял. Первым его побуждением было вернуться к работе бармена. Но ведь Бадди искренне пытается ему помочь, нельзя же швырять эту благотворительность парню в лицо...

— Бадди, дай я с этим пересплю, лады? Если ещё что подвернётся...

— Я тебе звякну. У меня тут на другой линии...

— Понял. Чао.

Прентис повесил трубку. Ему подумалось, что он понемногу поворачивает нос по тому же ветру, какому следует Артрайт. А вот и выезд из пробки. Неплохое начало проекта. Но, стоило им выехать на параллельную улицу, как обнаружилось, что там ведутся дорожные работы. От стука отбойных молотков закладывало уши, дорога терялась в облаках синего дыма.

За ремонтируемым участком тянучка была ещё хуже.

Митч плавал на дне бассейна. Старого бетонного бассейна, заполненного водой. Тёмно-зелёной, практически чёрной. Он был под водой и всё же мог дышать — кто знает почему. В зеленовато-обсидиановой толще что-то шевелилось. Что-то большое. Эта штука приближалась к нему. Это было облако извивающихся червей. Червей.

Черви извивались и слабо поблёскивали в просачивающемся через слои воды свете. Они смыкались вокруг него. Он вдохнул и почувствовал, как они заползают ему в глотку, проползают и протискиваются в бронхи, извиваются в лёгких, рождая там чуть ощутимую боль...

Черви были в его лёгких.

Он дёрнулся, пытаясь их выкашлять, выплюнуть...

...и упал с кровати, больно ударившись о пол. Он ощутил ладонями половицы из твёрдого дерева. Часть постельного белья соскользнула на пол вместе с ним и теперь подстилала щёку. Он спал. Он заснул. В кровати. В госпитале. Он был...

...не в госпитале. Он теперь это видел, с усилием приподнявшись на колени.

Всё его тело ныло. Каждое движение заставляло стискивать зубы.

Он был в незнакомом помещении. Тут царила тьма, и цвета комнаты вроде бы перетекали друг в друга, плавно менялись, когда он не смотрел прямо на предметы обстановки. В углу виднелся фрагмент старых обоев с узором из декоративных садовых крючков и распускающихся розовых бутонов. Возможно, именно этот узор и породил галлюцинацию о червяках.

И всё же на миг ему показалось, что облако червей прямо тут, уходит от взгляда, хищно нацеливается на него. На краткий миг. Затем он встряхнулся, и жуткая галлюцинация пропала.

В комнате была старинная кровать с бронзовыми украшениями. Металлические ножки у краёв матраса носили следы царапин.

В комнате была единственная дверь.

Он потащился туда, превозмогая боль. Он раньше смеялся над неуклюжими стариками. Никогда больше не буду смеяться, Господи, взмолился он, если так Ты решил меня наказать. Он взялся за бронзовую ручку старой деревянной двери с искусной резьбой. Дверь была заперта в двух местах: на старый врезной замок с костевидным ключом и, как он почувствовал, поскрёбшись в неё, на дополнительный навесной замок высоко снаружи.

Ему захотелось разрыдаться, но он не смог. Слишком тяжело это было — плакать. Он набрал полную грудь воздуха. Всё в порядке, приказал он себе, всё в порядке.

Он принюхался к воздуху и уловил неприятный надоедливый запах, вроде запаха гниющих цветов. Казалось, что гниют розы на обоях.