Лиля Калаус - Фонд последней надежды
Не зря написано: правду говорить легко и приятно. Олегу Коршунову удалось дожить до тридцати лет, почти не поступаясь своими принципами.
Раздумья его были прерваны шквалом аплодисментов: толпа приветствовала одного из лауреатов, волосатого мужика в дешевом смокинге с чужого плеча, обладателя вкрадчивого голоса «а ля сетевой маркетинг». Мужик произносил отлично отрепетированный текст, в котором чьи-то цитаты и напыщенные слова благодарности мешались с явно выраженной надеждой на продолжение банкета в смысле грантов и премий. Опричненько.
Олег равнодушно отвернулся к столу. И увидел свою ассистентку, уже изготовившуюся опрокинуть в пакетик целую салатницу фаршированных крабовых палочек.
— У вас что, булимия? — с любопытством спросил он.
— Э-э-э… — промямлила Ася, — Я, понимаете… У меня… Свекровь болеет…
«Вот дура, не надо было ничего брать. Что он теперь обо мне подумает? То же мне, жертва голодомора», — ругала себя Ася, не смея поднять глаз на шефа.
А тот вдруг сказал:
— Уважительная причина… Давайте прикрою.
Спрятавшись за широкими плечами Коршунова, Ася от души нагребла копчёной конины, маслин и волованчиков с икрой.
— Всё. Спасибо, Олег Юрьевич.
Её глаза смеялись. Олег удивился мгновенной метаморфозе: только что перед ним стояла мрачная баба в чёрном, с осточертевшим рыжим «хвостиком», перетянутым чуть ли не аптекарской резинкой, как вдруг этот офисный монстр трансформировался на глазах! Что-то проявилось в ней, как на старой затёртой фотографии вдруг проявляется тонкий профиль или изящный изгиб руки. Что-то неопределённо пикантное и в то же время наивное было в этих густо зачернённых снизу зеленовато-карих глазах, немного скуластом лице и улыбке… Да! Улыбка! Вот в чём дело. Улыбнувшись ей в ответ, он вдруг услышал тревожный звон внутренней сигнализации и буркнул, поджимая пальцы на ногах от неловкости: — Вы одна, Ася, пришли или… С мужем?
Он становится похож на мальчишку, когда улыбается. И даже глупый хохолок на темечке ему идёт. Кажется, что-то про мужа спрашивает.
— Вообще-то, это секрет, но теперь уже… Не то, чтобы мы что-то скрывали… — замялась Ася. — В общем, мой муж — Влад Севостьянов.
— Кто? — вежливо переспросил Коршунов.
— Лауреат… — Ася кивнула в сторону зала.
Влад всё ещё тряс над головой своим Упыраем и желал всем присутствующим «творческого бриза в паруса». Однако сверху уже неслись новые позывные. Влад, сопровождаемый тремя поклонницами, степенно направился к фуршетным столам.
— Да ладно? — удивился Олег Юрьевич.
— Э-э-э… Хотите, познакомлю? — сказала Ася и, не дожидаясь ответа, окликнула: — Влад! Эй, Влад! Иди сюда, я тебя…
Обладатель первой премии Фонда «Ласт хоуп» повёл себя так. Не глядя на Асю, он сделал резкий разворот и быстро пошёл в сторону балкона. Поклонницы, бросая на сумасшедшую самозванку торжествующие взгляды, поспешили вслед за кумиром.
Олег Юрьевич хмыкнул:
— Как вы с мужем-то живёте… Прямо, именины сердца.
— Он… Я и забыла… Мы же договорились, что незнакомы… Ну, чтобы конфликта интересов… не было… — пробормотала Ася и уставилась в пол, словно стараясь проследить, на какую глубину внутрь паркета вросли её ноги. — Понимаете, Влад — писатель. А тут — конкурс. Обидно ведь было не поучаствовать…
— Ася, — сказал Коршунов, — все в порядке. Я никому ничего не скажу, даже если Софа начнёт загонять мне под ногти шприцы из программы «СПИДу — нет!»
Ася благодарно вскинула на него глаза. Нет, он и вправду ничего.
Коршунов помолчал и хмуро сказал, почему-то глядя в сторону:
— Хотите, я вас домой подброшу? Только дорогу покажете.
В машине шефа приятно пахло дорогим одеколоном. Панели с достоинством мигали, зоркинские пейзажи величаво проплывали за тонированными стеклами.
Курить хочется — жуть. Но как-то неудобно, надо дождаться, что ли, пока сам задымит. Она глянула за борт и сказала:
— Здесь по Калинина вверх…
— Калинина? А сейчас эта улица как называется?
— Авеню Карабасова.
— Да ладно, Ася, вы меня разыгрываете, — засмеялся Коршунов. — Не может быть… Так-таки авеню? Да еще Карабасова? А кто таков-то?
— Буркутский просветитель, — ответила Ася. — Книжки для детей писал, типа «Пойдемте, детки, учиться». С коммунистами связался, они его в тридцать восьмом и накрыли… Между прочим, с прадедушкой моим дружил.
— Да ну? — Олег Юрьевич вскинул брови. — А кто был ваш прадедушка?
— Из номенклатуры. — Ася машинально достала сигарету, сунула в рот. — Ещё два поворота, а дальше — прямо. Его в тридцать девятом шлёпнули. Я это в учебнике вычитала, мы с буркутской роднёй никогда не общались.
— И почему? — поинтересовался Олег Юрьевич, поднося ей зажигалку.
— Не срослось как-то. Прабабушка, его жена, в АЛЖИРе сгинула, акмолинском лагере жён изменников родины. Бабуля в спецдетдоме выросла, сунулась было к родственникам, но они её и на порог не пустили. Ну, я их понимаю, вообще-то. Времена были такие.
Олег Юрьевич кивнул. Типа тоже понял асиных неведомых родных.
Успокаивающе гудел мотор. Ася смотрела в окно и мучительно искала тему для продолжения разговора. Впереди блеснула роскошью витрина модного книжного магазина «Болконский». Ася нашлась:
— Знаете, Владу сложно самореализоваться как писателю. Его не печатают. В смысле, здесь печататься негде, а в Москве… Это ехать надо. А когда ещё Софа литературный конкурс придумает провести? А у нас ведь строго с конфликтом интересов. Родственникам сотрудников гранты не дают. Ну не увольняться же мне было по такому случаю…
Коршунов внимательно на неё посмотрел:
— Ася, вы давно замужем?
— Восемь лет.
— Повезло вашему писателю. А почитать-то его можно?
— Конечно. На фондовском сайте фрагменты романа, но у меня есть полный файл в рабочем компьютере… Вот здесь остановите, пожалуйста. — Ася нажала на ручку и уронила горящую сигарету на пальто.
— Ася! — укоризненно сказал шеф. — Вы так машину мне спалите.
Он подобрал сигарету и затушил в пепельнице.
— Не дёргайтесь.
Коршунов вышел из джипа, распахнул дверцу с асиной стороны и протянул ей руку.
Ладонь у него была тёплая и твёрдая.
— Ну что, до завтра? — сказал он и усмехнулся.
Ася кивнула и вышла. В подъезде она выдохнула воздух и бессильно прислонилась горячим лбом к почтовому ящику квартиры № 17. Ну и ну.
Приехав к себе, Олег первым делом открыл фондовский сайт, полюбовался на самодовольную физиономию лауреата первой премии в номинации «проза», кликнул на ссылку. Опубликованный на сайте отрывок из романа, к неудовольствию Олега, ему понравился. Толковый текст, настоящие мужские переживания, что-то есть от Мураками, но написано тоньше и легче. Надо же, и правда — талантливый писатель. Впрочем, не гений.
