Сьюзан Хаббард - Иная
В статье, подписанной некой Инанной Артен, говорилось: «Более того, эта статья не имеет целью ввести вас в заблуждение. Настоящие вампиры, даже развитые, иногда пьют кровь, чтобы получить энергию. Тому, кто понимает, сколь многими способами жизнь "уступает место", питая другую жизнь, это покажется не более противоестественным, чем поедание живых овощей или животных для пропитания».
Я размышляла над этим, когда вдруг почувствовала руку у себя на плече.
— Почему ты не в школе? — спросила библиотекарь.
Это была пожилая женщина с морщинистой кожей. Я гадала, как давно она стоит у меня за спиной.
— Я на домашнем обучении.
Это ее явно не убедило.
— Родители знают, что ты здесь?
Я подумала сказать ей правду, что утренние часы принадлежат мне, и в это время я могу заниматься как хочу, пока не встречусь с отцом после обеда. Почему-то мне показалось, что она мне не поверит. Поэтому я сказала:
— Разумеется.
— Какой у тебя домашний телефон? — спросила она.
И я, как дура, ответила. В следующую минуту она разговаривала с папой. Пока мы ждали его приезда, она заставила меня сидеть на стуле перед ее столом.
— Я много раз видела тебя здесь, — сказала она. — Ты всегда ищешь вампиров?
— Я нахожу их интересными, — бодро ответила я, улыбаясь, как идиотка.
Должна сознаться, что, когда отец наконец вплыл в библиотеку, в наглухо застегнутом пальто и надвинутой на глаза черной шляпе, на реакцию библиотекарши стоило посмотреть. Челюсть у нее отвисла, и мы ушли без единого слова с ее стороны.
Но по пути домой отец произнес много слов, закончив:
— …и таким образом тебе удалось сорвать важный эксперимент, результаты которого теперь могут быть поставлены под угрозу, и ради чего? Чтобы раздражать библиотекаря вопросами о вампирах?
Но голос его звучал абсолютно бесстрастно. Только выбор слов и едва заметное понижение тона на слове «вампирах» выдавало, насколько он рассержен.
— Я ни о чем ее не спрашивала, — возразила я. — Я пыталась изучать кое-что на компьютере.
До самого дома он больше не произнес ни слова, молча поставил машину в гараж. Затем вошел в переднюю и начал разматывать с шеи шарф.
— Полагаю, нам пришло время поговорить, — он умолк, снимая пальто, — о предоставлении тебе собственного компьютера.
Когда спустя несколько дней позвонила Кэтлин, я уже являлась гордым обладателем блестящего белого ноутбука с беспроводным интернет-соединением. Рассказала историю его приобретения. В последнее время мне редко удавалось поведать ей о чем-нибудь интересном, возможно, поэтому ее звонки сделались реже.
На сагу о злой библиотекарше Кэтлин реагировала фразами: «Да ты что!» и «Правда?»
— Надо было соврать, — сказала она, когда я закончила. — Ты могла дать ей неправильный телефон или дать наш, все равно днем дома никого нет.
Я признала, что не очень умно вела себя с библиотекаршей.
— Но все к лучшему, — резюмировала Кэтлин. — Отец у тебя нормальный: компьютер тебе купил. Везет же.
Я не думала, что удача сыграла здесь какую-то роль, но промолчала. До меня дошло, что компьютер был для отца удобным средством избежать ответов на мои вопросы. Похоже, он хотел, чтобы я отыскала эти ответы сама.
Примерно в этот же период я в первый раз побывала на танцах.
Майкл позвонил мне (впервые в жизни) и пригласил, причем явно нервничая.
— Это просто танцы, — сказал он с ненужной запальчивостью. — Просто дурацкая школьная дискотека.
Хеллоуин в нашем доме не праздновали. Каждый вечер тридцать первого октября Рут опускала шторы и запирала двери. На редкий стук дверного молотка никто не отзывался. Вместо этого мы с отцом сидели в гостиной и играли в карты или другие настольные игры (когда я была маленькой, мы играли в конструктор, из которого строили машину, перевозившую карандаши с одного конца обеденного стола на другой).
Больше всего мы любили «Ключ к разгадке», в который играли ускоренными раундами, длившимися не более трех ходов с каждой стороны. У Макгарритов я обнаружила, что им требуется гораздо больше времени на раскрытие преступлений.
Я сказала Майклу, что мне надо спросить разрешения у папы.
Отец удивил меня ответом.
— Тебе решать. Это твоя жизнь, — сказал он и снова уткнулся в книгу, как будто меня тут не было.
Кэтлин выкроила время поговорить со мной о том, чего следует ожидать на танцах. Она сказала, что большую часть дней занята после уроков на репетициях школьного спектакля и уроках игры на флейте. Но так получилось, что в среду после уроков она свободна, и мы можем встретиться в центре в комиссионке, заодно и костюмы поищем.
Я осматривала платья на вешалке, когда она влетела в магазин.
— Классно выглядишь! — крикнула с ходу.
Она подстриглась так коротко, что когда затормозила, волосы упали ей на лицо.
— И ты тоже, — отозвалась я.
Но про себя подумала, что на Кэтлин слишком много косметики. Глаза у нее были словно обведены углем, волосы, покрашенные в черный цвет, выглядели темнее моих.
— Ты изменилась, — заметила я.
Похоже, ей было приятно это услышать.
— Мой новый имидж, — похвалилась она и приподняла волосы, чтобы показать мне уши.
Серебряные колечки и гвоздички украшали мочки и наружный край раковины. Я насчитала по семь штук на каждом ухе.
Мы не виделись месяца два, и я уже начала подумывать, что наша дружба заканчивается. Но глаза ее блестели от возбуждения.
— Мне столько всего надо тебе рассказать! — выдохнула она.
Мы пробирались среди одежды, раздвигая вешалки, кивая или кривясь, и разговаривали. Запах нафталина, застоявшихся духов и пота был силен, но почему-то не вызывал отвращения.
Не все новости из дома Макгарритов меня радовали. У Бриджит развилась астма, и в иные ночи она не давала Кэтлин спать своим кашлем. Мистера Макги в местном супермаркете, где он работал, совсем замучили: теперь ему приходилось вкалывать по выходным, потому что кто-то другой уволился. А миссис Макги «вся извелась» из-за Майкла.
— Почему? — не поняла я.
— Точно, ты ж не видела его последнее время. — Кэтлин встряхнула розовое атласное платье, потом запихала его обратно на вешалку. — Он отпустил волосы, и в школе у него какие-то неприятности. Ведет себя как взрослый, видите ли.
Я не совсем поняла, что это значит.
— В смысле, сделался хулиганом?
— Майкл — хулиганом? — Она рассмеялась. — Нет, скорее, просто склочным и упрямым. Он много читает про политику. И большую часть времени ведет себя как полный псих.
