Ли Майерс - BRONZA
54 глава
Прижавшись лбом к холодному стеклу, он смотрел, как по другую сторону огромного, от потолка до пола, окна садятся и взлетают белые птицы самолетов. Рейс, на котором летели жена и сын, задерживался, продляя агонию тревожного ожидания. Двенадцать дней назад, разговаривая с ней по телефону, по ее голосу Виктор понял, что в жизни Инны случилась та самая любовь, и сегодня она возвращается в Москву лишь затем, чтобы закончить все формальности. Собрать вещи и сказать ему «прощай». И одно это слово станет приговором его сердцу. Оно поставит его на колени, услужливо обрежет воротник рубашки и положит его голову на плаху. Просить о пощаде не имеет смысла, он просто зажмурится, чтобы не видеть холодного блеска топора, которым слово-палач равнодушно отрубит ему голову…
Заставляя очнуться, по залу разнеслось громкое сообщение о прибытии долгожданного рейса, и толпа встречающих ринулась к турникетам. Виктор медленно направился к месту своей казни. Ждать осталось недолго. Увидев ее, невольно вздрогнул, обжигаясь болью сердца. Его единственная, любимая женщина шла по стеклянному коридору, ведя за руку его сына. В движениях Инны сквозила усталость, в лице спокойная отчужденность. «Вот оно!» – Виктор отступил назад, ему показалось, что она прямо сейчас пройдет мимо. Сквозь него. В оживленной кутерьме восклицаний и радостных приветствий никто не заметил, как из него по капле уходит жизнь. Никому не было дела до мужчины с глазами больной собаки.
Услышав свое имя, он поднял голову.
– Виктор! – звала его Инна, махая рукой.
– Папа! – радостно подпрыгивая, кричал Марк.
Господи! Только не обмани, Господи! Нерешительно, еще не веря в свое счастье, он сделал шаг им навстречу. И вдруг рванулся вперед, расталкивая окружающих, схватил жену с сыном в охапку и закружил, зацеловывая родные лица. А потом, крепко прижимая к себе обоих, стоял и глупо улыбался. В его мир, беззвучно-серый с утра, вернулись яркие краски и звуки. Лишь тенью, глубоко в глазах, напоминая о себе горьким привкусом во рту, залегла пережитая им недавно душевная мука. И говорливая людская река, словно понимая, что происходит, текла мимо них, не смея побеспокоить даже взглядом.
Они шли к стоянке. Обнимая Инну, он нес сына на руках. Марк что-то ворковал отцу на ухо, Виктор кивал, улыбался и не понимал ни слова. Следом за ними поскрипывала тележка, носильщик вез их вещи.
Возле глянцево черного мерседеса стоял высокий, широкоплечий, статный мужчина. Ветерок игриво теребил седые, до плеч, волосы и серебристо-голубой шелк его дорогого костюма. Завидев их, он помахал рукой. Инна в недоумении глянула на мужа.
– Конечно, мне бы хотелось познакомить вас в другой обстановке, но что-то случилось с моей машиной… – слегка замялся Виктор (не станет же он рассказывать, что просто не смог сегодня, перенервничав, сесть за руль), – и он любезно согласился подбросить меня в Домодедово.
Помахав в ответ, Виктор повел семью к поджидавшему их мерсу.
– Это наш с Родионом новый деловой партнер. Из Японии. Правда, он японец только наполовину, а наполовину американец с русскими корнями, – как всегда, когда он делал Инне подарки, лицо Виктора вспыхнуло мальчишеской радостью, – но все равно ты сможешь разговаривать с ним на языке страны восходящего солнца! – заверил он излишне возбужденно. Сказывалось отпустившее его нервное напряжение. Остановившись, внимательно вгляделся в лицо жены и тут же торжественно заявил, выдавая коммерческую тайну:
– Теперь мы богаты! По-настоящему богаты!
«Еще одна красная пожарная машина…» – улыбнулась Инна восторгам мужа. А тот, рассмеявшись, подбросил сына в воздух. Поймав, ласково затормошил барахтавшегося в его руках смеющегося Марка.
– Мой маленький принц, теперь я могу исполнить любое твое желание! – сказал Виктор, чмокнул сына в щечку и поставил на тротуар, чтобы представить компаньону по бизнесу свою семью.Издалека показавшийся ей седым и оттого старым, вблизи мужчина оказался молодым, не старше тридцати. Просто его белокурые волосы имели этот, вводящий в заблуждение, изумительный жемчужный оттенок. Японец? В новом знакомом мужа не было ничего восточного. Он выглядел стопроцентным европейцем. Но, приглядевшись, Инна поняла, что капля японской крови в нем все же есть. Что-то в разрезе глаз, форме носа, в сладких, как у гейши, красиво очерченных губах. Все вместе придавало ему особенный шарм.
Склонившись в легком полупоклоне, мужчина взял Инну за руку, чуть сжал пальцы. С приятным акцентом, певуче растягивая слова, назвал свое имя. Странно прозвучавшее, оно почему-то сразу же забылось. Продолжая удерживать за руку, он выразил свое восхищение знакомством с ней. Но в его комплиментах не было ни преувеличенной лести, ни вычурной слащавости, ни желания покрасоваться. Он не пытался понравиться ей, произвести впечатление. Он сам был впечатлением и прекрасно знал это. «Сердцеед… Возмутительно красив, умен, вооружен обаянием и очень опасен…» – подумала Инна, и мелькнувшая ироничная мысль, что «скальп» такого мужчины Ляльке уж точно не повесить на стену трофеев, вызвала невольную улыбку.
Мужчина выпустил ее руку. Не боясь помять свой шикарный костюм, присел на корточки перед мальчиком.
– Ну, здравствуй, Марк! Как же я рад тебя видеть! – сказал он.
В его голосе было слишком много любви для того, кто видел ее сына впервые, но Инна уже привыкла к удивительной способности Марка притягивать к себе мужские сердца.
– Ты Ма? – спросил мальчик.
Детская ладошка доверчиво легла в протянутую мужскую ладонь.
– «Ма»? – удивился тот. – Хорошо, пусть буду Ма! – согласился он, подхватывая мальчика на руки. – Для тебя все что угодно, малыш! – и, выпрямившись во весь свой рост, тепло рассмеялся.
Секьюрити и личный шофер – молодой азиат, прячущий раскосые глаза за стеклами черных очков и кобуру с пистолетом под мышкой, в костюме, который себе мог позволить не всякий московский банкир, приветливо улыбнувшись, распахнул перед своим боссом заднюю дверцу автомобиля.
Ну почему это мужчины все время норовят отобрать у нее сына? Инна досадливо поморщилась в широкую спину нового знакомого. Словно угадав ее мысли, тот передал ребенка матери и жестом пригласил в машину. Потом сел сам. Виктор занял место рядом с водителем.
Мерседес почти незаметно, плавно тронулся с места. Марк, любопытно вертевшийся во все стороны, очень скоро, убаюканный мягким покачиванием рессор и шуршанием шин, задремал у нее на коленях. Поправив сползший вниз гольф на ножке сына, Инна откинулась на мягкую кожу сиденья, но, почувствовав на себе пристальный взгляд сидящего рядом мужчины, повернула голову.
