Ли Майерс - BRONZA
В тарелке была каша, а Марк не любил кашу и всегда капризничал по этому поводу.
– Иди ко мне! – позвал его Том. Посадил к себе на колени. – Хочешь вырасти таким же большим и сильным, как я? – спросил он. Марк хотел. – Тогда мы начнем с каши для настоящих мужчин! – вручил ему ложку Том.
У него хорошо получалось уговаривать. Инна улыбнулась, подумала, что Томас будет хорошим отцом, не ее сыну, конечно, а своему. Будут же у него свои дети…Виктор не удивился, услышав от Инны, что она задержится в Праге еще на две недели. По ее голосу, вчера, он и так все понял.
– Это папа? – подбежал Марк. – Дай! Дай мне! – забравшись к ней на колени, отобрал телефон. – Папа! – воскликнул он радостно, услышав в трубке голос отца. – Мы поедем в путешествие с Томасом! Он знаменитость! Вампир! Но совсем не злой! Том покажет нам свой замок с привидениями! – выпалил он на одном дыхании. С детской непосредственностью выложив отцу все, о чем умолчала Инна, и о чем тот сам мог только догадываться.
Но отсюда, из Москвы, Виктор не мог запретить жене и сыну сопровождать американца, как бы ему этого ни хотелось. Он уже прочитал в интернете про премьеру «Самоубийцы», про актера, сыгравшего главную роль. Изучил его фильмографию, рецензии, интервью. Молод, хорош собой, с той самой внутренней силой, заставляющей терять из-за него голову, этот Томас Дольфинни бесспорно был яркой, харизматичной личностью. К тому же, он нравился сыну, а тонко чувствовавший людей Марк никогда бы не остался рядом с плохим человеком. Скрепя сердце, он согласился.
– Хорошо, малыш, я надеюсь, путешествие тебе понравится. Передай, пожалуйста, телефон маме, – попросил он сына.
Марк отдал телефон матери, спрыгнул на пол и побежал к Томасу, в этот момент выслушивающего неубедительные извинения администратора. Так и не врубившись, за что перед ним извиняются, улыбчиво отмахнулся – «нет проблем» – и сразу, забыв про служащего отеля, подхватил мальчика на руки. Марк радостно захлопал ладошками, ему нравилось ездить у Томаса на руках. Тот был выше папы. И сверху было все отлично видно. Их вещи уже выносили из номера.Сразу влюбившись в это место, как только увидели лесное шале, они решили поселиться здесь на оставшиеся шесть дней – в большом деревянном доме в окружении сосен, на берегу горного озера, и только выезжали отсюда на экскурсии по окрестностям. Даже непоседа Марк притих здесь, чутко уловив особенное очарование этого уголка.
Вечером они сидели на открытой веранде. Над озером пылало зарево заката, окрасив все вокруг в винные тона. Томас не знал, о чем сейчас думает сидящая в его объятиях женщина. Ребенок давно спал, и они могли бы уйти в спальню, но что-то держало их здесь. То ли плеск воды, то ли шум ветра, раскачивающий макушки сосен. Казалось, они уже очень давно сидят вот так, в молчании, без движения, прижавшись друг к другу, и словно умирают здесь на этой веранде, вместе с домом, который медленно тонет в темных водах озера. Том не выдержал первым этого странного колдовского очарования.
– Пойдем в дом, – позвал он.Инна проснулась среди ночи с тревожно бьющимся сердцем. За окном шумел сильный ливень. Капли дождя барабанили по крыше, стучали в окно. Она долго лежала в темноте, пытаясь заснуть снова, но непонятная тревога не отпускала, и сон не приходил. Встала, набросила халат и прошла на половину Тома. Он спал на животе, обхватив руками подушку, и чему-то улыбался во сне. Растрепавшись, волосы падали ему на глаза. Спящим он выглядел моложе. Почему Марк так похож на него? – подумалось ей, и неожиданная мысль, что сейчас она, возможно, видит лицо сына – его в будущем взрослое лицо, только добавила беспокойства. Но, погасив эгоистичное желание разбудить Томаса и взвалить на него свою тревогу, лишь осторожно провела кончиками пальцев по татуировке на его плече. Взгляд дракона был по-прежнему высокомерен и холоден. Невольно вздыхая, еще немного посидела возле него. Шум ветра постепенно стих. Дождь прекратился. Тревога тоже улеглась. Инна вернулась к себе. Марк спал, подложив под щеку сложенные ладошки, чему-то улыбаясь во сне. «Совсем как Томас…» – подумала она, забираясь под одеяло. Сон пришел незаметно.
Осталось два дня. Он улетал послезавтра. Сначала в Нью-Йорк, затем в Лос-Анджелес. Его ждали на студии. «Проект “С”» пока было рабочим названием фильма. Роль ученого-генетика, одержимого идеей создания сверхчеловека, была написана специально для Томаса. В будущем она могла принести ему «Оскар».
– Ты не можешь разорвать этот контракт! Если ты разорвешь с ними контракт, завтра ты станешь никем, а послезавтра – нищим! Студия уже запустила проект в работу, ее юристы не оставят от тебя даже косточек! – сердито выговаривала ему Мэган и смотрела взглядом директрисы, поймавшей за руку злостного прогульщика уроков. – Я понимаю, что любовь не поддается контролю… – говорила она, – но ты не можешь взять и вот так выбросить свою жизнь на свалку! Ты так упорно трудился!
Том усмехнулся: она не понимала. Откуда ей было знать про любовь, если она никогда не любила? Но насчет контракта Мэган была права, а он нет. Стоило признать это…
В магазине возле него вились не только продавщицы. Возвращаясь с экскурсии, он приметил один очень милый ресторанчик и теперь выбирал для любимой женщины вечернее платье. Роджеру приходилось нелегко – грудью оттирать от него восхищенных почитательниц. Томас был неосторожен, и кто-то узнал его. Им на выручку пришла хозяйка магазина, не бескорыстно – за автограф и поцелуй в щечку она выпустила их через черный ход.
– Томас! – восхищенно воскликнула Инна, открыв коробку.
Этот предмет женского гардероба она не любила и обычно не носила, но элегантное из черного гипюра платье для коктейля от Шанель ей действительно понравилось. Том привлек ее к себе.
– Это привилегия любящего – одевать любимого человека, – сказал он, целуя Инну в шею.
Небольшой, уютный и полупустой ресторанчик в средневековом антураже ей тоже понравился. Бокал вина, не дожидаясь его, она выпила с удовольствием, почти залпом.
– Ого! – брови Тома удивленно приподнялись.
– Очень хотелось пить! – смущенно оправдывалась Инна.
Они ужинали и танцевали под музыку средневековых менестрелей. Он что-то спрашивал, она что-то отвечала, и оба смеялись, не вникая в смысл сказанного. Бутылка вина, которую им лично от себя преподнес хозяин ресторана, сказав, что это последний осколок бывшего великолепия Австро-венгерской Империи, опустела. Пальцы Томаса постукивали по столу, ее – вертели салфетку. Не сговариваясь, они встали из-за стола одновременно. Он сделал шаг навстречу, она шаг назад. Взявшись за руки, они быстро покинули ресторан. Хозяин смотрел им вслед с выражением тайной лукавины на лице.
