Татьяна Стафеева - Привнесённая память
Бекоева поднялась из-за стола. Встреча происходила в помещении весьма своеобразном, напоминавшем одновременно и логово алхимика, и лабораторию космической станции. Большущий стеклянный стол с расставленными в ряд приборами непонятного назначения, колбами и сосудами самой причудливой формы и тут же пучки трав, развешанные на стенах, этажерка с камнями и амулетами. Мириам Аслановна достала из ящика металлическую рамку, засунула фото Ники в прорезь, подвигала планки, подгоняя размер, завинтила до упора гайки-барашки. Затем вставила конструкцию в некий аппарат с алюминиевым корпусом, напоминавшим портативный проектор, нажала кнопку. Из щели сбоку заструился красный свет, рассредоточившийся на небольшом экране. Появилось изображение девушки в маленьком вечернем платье, по меньшей мере, странное. Во-первых, оно было перевернуто вверх ногами, во-вторых, имело зримый объем, наполненный внутренностями, в-третьих, фигура сияла, словно снег на солнце, всеми цветами радуги. По внешнему контуру бегали искорки, отскакивая от силуэта мелкими протуберанцами. Ника напоминала дрожащую инопланетянку с прозрачной кожей, стоящую, как индийский йог, на макушке.
Мириам надолго задержала палец на выпуклой клавише, пока изображение не потухло.
-Все, - произнесла она, - теперь надо проявить полевой снимок, с которого другой прибор сделает распечатку общей составляющей. Впрочем, вам, наверное, не интересны технические подробности.
-Напротив, всегда хотелось бы знать как можно больше технических подробностей! Особенно когда дело касается ребенка, – возразил Рыжов. – Если можно, поясните, суть своих манипуляций. Неужели по фото можно получить хоть сколько-нибудь достоверную картину!
-А вы привыкли к сдаче бесчисленных анализов и бесконечному хождению по мукам? Видите ли, человек – сложная система, тело – только видимая часть айсберга. Говоря философским языком, крошечный земной базис громадной богоданной надстройки. Фото – вульгарный носитель, разумеется, на нем нет физического организма, но все остальное тащится шубой. Информация на полевом и кармическом уровне. Тонкие составляющие, эфирные, астральные и ментальные, всякие. Вот вещественное доказательство существования иных материй, чем те, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Завтра у вас будет возможность полюбоваться на него лично.
-Хм, "богоданная настройка", "вульгарный носитель", "тащится шубой"! У вас потрясающие определения! – искренне восхитился Олег.
-Насколько мне известно, вы преподаете экономику, а не языкознание! – усмехнулась Мириам.
-Я ничуть не хотел вас обидеть, наоборот!
-Для восточной женщины умение общаться – половина доверия! Итак, до завтра. Честно говоря, в нашем центре наплыв клиентов, но вам я уделю внимание в первую очередь, - многообещающе произнесла целительница.
-Понимаю…
-Ничего вы не понимаете, - отрезала Бекоева, - дело вовсе не в протекции Петра. Вашей дочери четырнадцать, она еще ребенок, а детские проблемы надлежит решать незамедлительно. Главное – не упустить время. Первая любовь – тем паче проблемна. Пока я не расшифрую графики, ни дочке, ни жене прошу ничего не говорить. Хорошо?
-Спасибо, Мириам Аслановна, громадное спасибо.
-Вы оплатили чек. Кстати, за второй визит я не возьму с вас денег из уважения к Барышникову.
Её выразительные глаза вдруг сделались грустными.
В квартире Рыжовых зазвонил телефон. Вероника сняла трубку.
-Привет, отличница! - весело произнес голос Зилки Тюлькиной.
-Привет! – удивленно ответила Ника, раньше продвинутая одноклассница ей не звонила.
-Чем занимаешься?
-Уборку заканчиваю!
-Прекрасно, подгребай ко мне, у меня день рождения!
-Ты меня приглашаешь? – еще сильнее удивилась девушка.
Попасть на вечеринку к звезде класса считалось немыслимой удачей. Особенно для такой непопулярной личности как "монашка номер один".
-А почему нет? – ответила вопросом Тюлькина.
-Ну, не знаю… - смешалась Ника.
-Обидеть хочешь? Или тебя дома к дивану приклеили? Давай, подгребай к семи, жду!
-Но Лика и Лера…
-А ты им нянька? Ничего не случится, если разок одна сходишь. Или я для тебя не та компания? Слишком примитивная для нашего высокого интеллекта? – ерничала вредная Зилка.
-Наоборот, я для вас не интересна…
-Так, хватит ломаться, как сдобный пряник! Все, чтоб в семь как штык!
Не дожидаясь ответа, Зилка бросила трубку.
Помучившись совестью, Ника решила все же не обижать одноклассницу, раз в кои-то веки пригласившую ее в гости.
Тюлькина жила неподалеку, в доме за детским садиком в одном подъезде с Денисом Чибисовым. Нике не хотелось бы встретить его, но все обошлось.
-О, какие люди! – поприветствовала ее хозяйка вечера в умопомрачительных модных джинсах в равномерную дырку и отвязном топе, сплетенном не иначе как из веревок. На голове ее топорщились разноцветные прядки коротких волос.
-Поздравляю! – Ника вручила имениннице букет и набор компьютерных дисков с новыми играми.
-Мерси! Как раз о таких игрушках мечтала! Входи, не стесняйся, ну и видок у тебя! Прикольно, хоть сейчас в институт благородных девиц!
-Разве выглядеть по-человечески считается смешным?
В коридор вышел высокий юноша лет восемнадцати в черных джинсах и вытянутой серой футболке.
-О, мистер моралист! Познакомься с нашей скромницей Ничкой Рыжовой! – Тюлькина бесцеремонно хлопнула парня по животу тыльной стороной ладони.
-Очень приятно, Герберт, брат этой невыносимой особы, превратившей нашу квартиру в форменный тропический птичник! – церемонно произнес юноша.
-Слушай, все законно, мне предки разрешили! – окрысилась Тюлькина. – А ты вжваривай, куда собрался!
-А вот и не пойду! – заявил Герберт, - У любимой сестренки день варенья! Останусь, если не возражаешь!
-Конечно, нет! – проворковала Зилка самым приторным тоном. – Но ты же торопился на заседание своего не менее любимого экологического кружка!
-Ничего, я пропущу, иначе вы заклюете эту милую замечательную девочку!
Прошу! – он согнул руку бубликом, в который зардевшаяся Ника вложила свою.
-Ой-ой-ой! – сделала рожицу Зилка и, подмигнув, исчезла в комнате.
Они застали веселье в самом разгаре. Размалеванные одетые в модные тряпки девчонки и впрямь походили на разноцветных попугайчиков. Ребята в штанах (язык не повернется назвать эти пароходные трубы брюками), еле державшихся на тощих чреслах, и широких многослойных футболках, выглядели не лучше. Ника в своем скромном бежевом платьице казалась здесь неприметным воробушком. Гремела музыка. Гости частично танцевали, частично сидели на диване и креслах и болтали друг с другом, надрывая голосовые связки. На нескольких сервировочных столиках стояли тарелки с горами бутербродов, высились бутылки с пивом и колой и стопки пластиковых стаканчиков.
