Джеймс Герберт - Возвращение призраков
— Жаль, что спросили или что моя мать умерла? — Очевидно, она тоже не любила общих слов. Грейс обернулась к нему, и ее улыбка смягчила упрек. — Меня тогда не было дома — я два года работала в Париже, в Музее Клюни — и вернулась через час после ее смерти. Отец не понимал, насколько она больна, а то вызвал бы меня раньше.
Эш воздержался от выражения соболезнований.
— И что вы делали в музее?
— Вы знаете Музей Клюни?
Он покачал головой.
— Раньше это был средневековый монастырь, а теперь там хранится одна из величайших в мире коллекций средневековых произведений искусства Шпоры, пояса целомудрия, скульптуры, фигурки из слоновой кости, бронза, ювелирные изделия — самые разнообразные и очаровательные предметы старины. К сожалению, многие из них нигде не описаны и не вошли в каталог, и моей работой было выяснить их историю, включить в определенный исторический контекст. В зимние месяцы там почти не бывает посетителей, и легко работать среди сокровищ, когда тебя никто не беспокоит.
— Вы специалист по таким вещам?
— Когда училась, я особенно интересовалась средневековьем. Это было интересное время.
— Верю вам на слово. Но почему во Франции? Думаю, наше собственное средневековье вполне заняло бы вас здесь.
— В нашей стране слишком много историков и слишком мало рабочих мест, мистер Эш.
— Просто Дэвид, мисс Локвуд.
— Тогда просто Грейс. В Париже я несколько лет посещала музеи и картинные галереи — мои родители всегда поощряли меня к путешествиям, — но когда я открыла в Музее Клюни серию гобеленов — один из них знаменитый «Дама с единорогами», — они заворожили меня. Они так завлекают, так приковывают к себе… — Она прервалась. — Вы знаете их?
Непринужденно засмеявшись, Эш признал, что никогда даже не слышал.
— Впрочем, верю вам на слово, что это нечто особенное, — добавил он.
Они подошли к воротам, и Эш открыл их перед Грейс.
— О, они не просто особенные, — ответила девушка, заходя в тень навеса. — Но во время моих посещений музея я поняла, насколько он отстал в своих систематизации и документировании, и предложила свои услуги Это было немного нескромно, но я неплохо говорила по-французски и имела соответствующую квалификацию. И согласилась на низкое жалованье, так что, наведя некоторые справки, музей предложил мне годовой контракт.
— Вы, наверное, обрадовались.
— Не то слово — я была в восторге. Первый год прошел хорошо, и мой французский быстро улучшался. Было столько работы, и, конечно, все время обнаруживались новые редкости. Многие экспонаты присылали прямо к нам, за обладание другими музею приходилось торговаться. Мне продлили контракт еще на два года, но, как я уже сказала, в прошлом году моя мать заболела, и мне пришлось вернуться.
— Но вы, конечно, могли бы снова уехать в Париж.
Ее лицо было в тени, но Эш заметил перемену в ее голосе.
— Я нужна отцу здесь.
Она вышла на свет за воротами, и под теплыми солнечными лучами ее печаль будто усилилась.
— Вы голодны, мистер Эш… Дэвид?
— Немного.
«И не отказался бы от еще одной рюмки», — подумал он.
— Что ж, до дома недалеко. — Грейс указала в противоположную от деревни сторону и направилась туда — Вы не разделите с нами ленч? — спросила она, когда Эш догнал ее.
— Спасибо. Я думал, викарий живет ближе к церкви Святого Джайлса.
— Ближе, чем прежде. Мои предки были изначальными владельцами здешнего поместья, а также духовными поводырями общины. По сути дела, семейство Локвудов на протяжении многих поколений являлось частью истории Слита. Вы знаете, что такое «скуарсон»?
— Боюсь, что нет.
— Это термин восемнадцатого века, когда местный помещик являлся и приходским священником.
— Должно быть, мощное сочетание.
— Да. Возможно, даже слишком. — Она посмотрела куда-то вдаль и снова заговорила лишь через несколько мгновений: — Теперь мы бедное поколение Локвудов, и мой отец имеет влияние на местное общество лишь как викарий. Это не много для нынешних дней и нашего века, — добавила она с улыбкой. — Я неполный день работаю в местном муниципалитете, это дает некоторый приработок. И занимает время.
— Вы сказали, что викарий живет ближе к церкви, чем прежде, — напомнил Эш, все еще озадаченный этой фразой.
— Извините, я отвлеклась. Локвуд-Холл раньше размещался в центре владений Локвудов, но лет двести назад особняк сгорел. Мы с отцом живем там, где раньше был гостевой дом при въезде во владения.
— Да уж, существенная перемена обстоятельств.
— Не совсем. Локвуды утратили свое богатство задолго до рождения моего отца. И я не привыкла ни к чему иному.
Судя по ее улыбке, Грейс не чувствовала сожаления.
— Я уверен, ваш отец так же пользуется уважением со стороны здешних жителей, — сказал Эш и подумал: «Даже если кажется, что местный содержатель гостиницы не очень любит викария».
— О, я не думаю, что Локвуды были очень популярны. Им приходилось поддерживать порядок в приходе и нести слово Божье.
— Да, я заметил в деревне колодки и позорный столб.
— В прежние дни бывали наказания и похуже.
— Не могу представить, что в таком местечке было много злодеев.
— Теперь, возможно, нет, но в прошлом Слит, несомненно, видел другие времена.
— Нынче утром в «Черном кабане» мне показали ваших лоботрясов.
— Лоботрясов? Честное слово, вы быстро все узнаете.
— Это слово употребил хозяин гостиницы.
— Да, у нас тоже есть свои браконьеры и воры, плюс обычные деревенские чудаки.
— Устраивающие шабаши ведьмы, сатанисты — такого рода?
Она рассмеялась.
— Что вас заставило спросить об этом?
— Просто генеральная линия расследования — изолированное общество и все такое прочее.
— Мы не изолированы. Правда, здешние жители не склонны пускать чужих в свой круг, но даже это начинает меняться.
Они уже вышли за пределы церковного участка, перед ними лежала ровная дорога. Впереди раскинулись леса и холмы, поблизости виднелось лишь несколько домов.
— Как меняться? — спросил Эш, закинув пиджак на плечо и засунув руку в карман брюк.
— Молодежь уезжает, ищет работу в городе или переезжает в Лондон. Даже детей нынче возят на автобусе в городскую школу.
Он остановился.
— Но по пути сюда я проходил мимо школы. Я слышал, как дети поют.
Она тоже остановилась.
— Вы слышали? Нет, это, наверное, играло радио в одном из коттеджей.
— Пение доносилось из школы, — упорствовал Эш. — Когда я проходил мимо, дети пели какой-то гимн.
