Пауль Локамп - Охотник на ведьм
Больно… Только сейчас я понял, что это такое. Это гораздо хуже, чем страдания от ран, за которые мы расплачиваемся кровью. Ты платишь клочьями своей души. Раздавлен, уничтожен, слеп! Твое «я» закрыто в плотный кокон пустоты, царящий внутри. Темнота, окутавшая душу, не пропускает света, воздуха, блеска звезд. Ты немощный слепец, пытающийся найти выход из лабиринта. Протягиваешь руки, чтобы найти выход, но в твоих руках лишь обнаженная душа. Твоя. И в этих сумрачных закоулках нет выхода. Замкнутый круг. Нет, это не боль, это хуже. Это бездна, взглянувшая на тебя.
Боль? Нет. Это просто расчет. Закономерный финал истории, начавшейся много веков назад, когда эта душа совершила нечто страшное. Можно исправить все, кроме поступков вчерашнего дня. Если бы знать заранее, чем обернется прошлое… Мир – это Чистилище? Господи, ты ошибся в своем творении. Познавший эту боль и в аду будет как дома. Он носит пустоту в своей душе. Пустота… Она хуже преисподней. Ты нем, ты пуст, ты – сгусток боли.
Ужас? Нет. Это просто расплата. Приходит время – и ты платишь по счетам прошлых грехов. Даже эмоций нет. Вообще. Никаких. Я, не задумываясь, отрубил бы себе руку вместе с перстнем, если бы знал, что она принесет ужасное знание, поделившее мою жизнь на две части. Хватит с меня смертей, которые я дарил щедро, почти не задумываясь…
XVIII.
Передо мной на столе книга. Я пытаюсь читать, но лишь бесцельно скольжу глазами по строчкам. Сколько дней прошло после того, как… Не знаю. Не хочу знать. Кот, лежащий на столе, вдруг зашипел, изогнул спину дугой и рванул куда-то в сторону. Что он увидел? Наверное, смерть. Мою смерть. Стоящую у меня за спиной. Сейчас она положит мне руку на плечо и скажет – пойдем…
– Пойдем…
Я вздрогнул и обернулся. За моей спиной стоял Базиль.
– Куда?
– Вниз. Ты уже неделю бродишь по дому, как привидение. Сегодня уже второе января, Александр. Идем. Вилии нет, она уехала погостить к подруге. Вернется только завтра. Я затопил камин и приготовил грог.
– Зачем?
– Не надо сидеть в темной комнате одному, – произнес О`Фаррел. – Одиночество – это самое страшное проклятие, которым можно наказать человека. В такие моменты приходит прошлое и таращит на тебя свои пустые глаза. И даже твои звери не спасут тебя от этого чувства.
– Наша охота бьет не только по нашим жертвам. Она убивает нас. В ней нет смысла…
– Он есть всегда. Даже в безграничной пустоте, которая царит в нас, – он положил руку на мое плечо, – поверь, я знаю.
– Верю, Базиль. Верю…
– Ты уже знаешь ответы на все вопросы, – грустно сказал он. – Знаешь, только боишься в этом признаться. Даже самому себе. Идем, Александр. Холодный грог – это невкусно.
Внизу тихо. Даже зверье утихомирилось, устроившись на ковре неподалеку от книжного шкафа. Только… Только в душе холодно. Будто я закован в броню, которую не пробить ни огнем, ни сталью.
– Александр, я понимаю, тебе не повезло. Это же надо придумать такое, – покачал головой Базиль, – влюбиться в ведьму! Как это говорят русские? Ты сильно влип в историю?
– Примерно так, – кивнул я. – Что посоветуешь?
– Не знаю, – он потер лоб и задумался. – Один из вариантов – присоединиться к нам. Но ты понимаешь, что это худший из них. Какой смысл работать с нами, если у тебя есть реальный шанс вырваться на волю? Я имею в виду – вырваться из Чистилища.
– Еще варианты есть?
– Конечно. Знаешь, Алекс, мне хочется, чтобы ты увидел другие миры. Интересно, какие они? – Базиль прищурился и посмотрел на огонь. – Наверное, прекрасные… Божественно красивые… Ладно, забудем о них. Так вот, о следующем варианте: у меня есть несколько интересных вещиц, которые я нашел во время одной охоты. Предложи их Ватикану – в обмен на решение этой проблемы. Пусть это станет прощальным подарком от меня. Да, – он кивнул, заметив мой удивленный взгляд, – я не люблю церковников, но это единственный выход. Пусть они за этот гонорар упокоят предназначенную тебе нежить. Таким образом ты избавишься от необходимости убивать ее сам. Есть и еще вариант – уехать на время из Литвы. Если хочешь – поживи у нас. Испанец часто вспоминал, как вы с ним молотили американских туристов. Будет возможность повторить. Поживешь в Ирландии – полагаю, что за несколько лет многое может измениться. Как говорилось в старой сказке о Хадже Насреддине – или ишак, или эмир, но кто-нибудь умрет. Отдохнешь, будет время, чтобы подумать и изменить взгляд на эту проблему.
– Что ты имеешь в виду?
– Не обижайся, Алекс, но я старше и мудрее. Если не можешь решить эту проблему сам и не хочешь привлекать Ватикан, то уезжай отсюда. Ты молод, встретишь другую женщину. Займешься каким-нибудь делом, забудешь эту ведьму, влюбишься и вернешься сюда еще раз, но уже свободным от этого губительного для тебя чувства.
– Ты говоришь серьезно?
– Абсолютно. Не надо смотреть на меня, как на зверя. Когда за плечами не одна жизнь, на много смотришь иначе. В том числе и на любовь. Не стоит преувеличивать это чувство и рисковать своим будущим ради этого.
– Перед тобой был похожий выбор?
– Нет, моя история совершенно другая, но извини – это мое личное дело.
– Не настаиваю, чтобы ты мне про нее рассказывал. По большому счету, даже совета у тебя не прошу, – огрызнулся я.
– Не злись, Алекс, – лениво отмахнулся Базиль. – Я искренне желаю тебе добра. Подумай и прими решение. Согласен, что оно не простое, но безвыходных ситуаций не бывает.
– Это предложение больше похоже на предательство, тебе не кажется? – процедил я.
– Ну вот, опять заводишься, – он покачал головой, – остынь. Подумай и рассуди здраво. Скольких ты уже убил? Когда-нибудь считал? Что случится, если убьешь еще одну? По большому счету – ничего. Ты даже не вспомнишь про нее в той, следующей жизни! Сейчас ты ослеплен, я понимаю. Возьми отпуск. Через год ты вернешься и без всяких сантиментов упокоишь эту нежить.
– Она не является нежитью. Она Белая ведьма.
– Это мелочь, Алекс, досадная мелочь. Ведь ты и сам знаешь, что как ни крути, как не пытайся изменить ситуацию, тебе придется ее убить. Это твое предназначение в этом мире. Твоя цель в Чистилище – ее жизнь.
– Да, Базиль, ты совершенно прав. Моя цель – это ее жизнь, – я задумчиво кивнул и поставил кружку с недопитым грогом на стол. Пить не хотелось. Жить – тоже…
– Когда я был моложе, – сказал Базиль, – у меня был один знакомый. Его можно назвать наставником, он учил меня искусству охоты.
– Тот, который помог уничтожить графа Китченера?
– Да, – качнул рукой О`Фаррел, – один из нас. Охотник за нечистью. Мне повезло, я встретил его почти сразу после того, как осознал свое новое «я».
