Николай Берг - Ночная смена. Крепость живых
— Ну как Михайлов и говорил…
— Получается так.
Семен Семеныча явственно передергивает.
— Что?
— Прозектора упокоенного вспомнил. Братец докторский, когда его вскрывал, все время чертыхался. Видок-то был тот еще, хорошо, по морозцу его утомили. А в тепле представляю, что он мог наворочать.
— Зубы?
— И зубы. И когти. Самые настоящие — на манер кошачьих причем, кривенькие.
— Что, и втягивались?
— Насчет «втягивались» врать не буду, но не как у собаки. Острые и кривые.
— М-да…
— У покойников, к слову, ногти еще неделю растут. И волосы.
— А у морфов копи…
— Ладно, поговорили, и хватит. Кофе выпить и впрямь неплохо. Я с Семен Семенычем гляну, что там на кухне. А вы пока покричите, может, кто и отзовется. Живые тут точно есть или до недавнего времени были. Если сами не вылезут — их дела. Вылезут — поговорим. Сетку присмотрели? Еще чего хорошего?
— И сетку, и инструменты. Ну и, раз вы говорите, что грызуны нужны, то и их тоже.
— Получается так. Ну пошли.
Орем недолго. Минут через десять Николаич с напарником вытаскивают весьма приличный набор всяких пирожков, разогретых в микроволновке. На кухне оказалось довольно много продуктов, в основном готовых — только разогреть. Находится кофе и чай — причем отдельно Николаич отмечает, что вода была уже горячей.
Площадка кафе квадратная, окружена всякой зеленью в кадках, — в общем, если абстрагироваться от реалий, можно представить, что сидишь этак где-то в кафешке на пляже Рио-де-Жанейро… Или Буэнос-Айреса…
Но от реалий никуда не денешься, потому садимся в центре площадки, чтоб держать окрестности под присмотром.
Чуждый излишествам, Николаич подогрел каждому по три пирожка — довольно оригинальных на вид. Во время еды оказывается, что тот, который длинный, — это с ветчиной, а два квадратных — с сыром.
— На кофе не налегайте, — деликатно замечает Семен Семеныч, — нет у них тут куда посетителям гадить. А в горшки как-то невежливо.
— Как — нет?
— Ну так вот, нет здесь туалетов.
— Ну а местное-то чудище как же?
— Это которое?
— Да то, что тут все в порядке содержит. Похоже ведь на сказку, как в «Аленьком цветочке»: все в порядке, еда, питье, а кто все это делает — неведомо… Вот, кстати, и аленькие цветочки. — Саша невоспитанно показывает пальцем в кучу цветущих кактусов.
— А вот и чудище обнаружилось, — тихо говорит Дима, глядя за спину Николаичу.
Чудищем оказывается вовсе не принц, а молодой парень в одежке сотрудника этого гипермаркета — с белой кляксой, которая, по мнению рисовавшего эмблему дизайнера, олицетворяет ромашку.
Парень сторожко подходит к нам. В руках ничего не держит.
— Здравствуйте…
— И вам не болеть.
— Чем обязаны визитом?
— Весна! Время посадок, и каждый садовод должен посетить наш гипермаркет! — несколько перевирая рекламный листок на входе, отвечает Семен Семеныч.
— Понятно. А где вы разжились оружием?
— Выдали в Кронштадте как группе разведки.
— А лишних единиц у вас не найдется? Знаете, кассирши у нас сейчас в краткосрочном отпуске, вопрос денежного обращения непонятен, придется прибегнуть к бартеру, нас бы вполне устроило оружие.
— Не опасаетесь, что по нынешнему странному времени могут заплатить, несколько превратно поняв, пулями? — Черт меня за язык дернул.
— Опасаюсь. Но кто не рискует, тот не пьет. И не ест, — довольно спокойно отвечает напрягшийся парень.
— Получается так, что мы подумаем на эту тему. С другой стороны, а стоит ли вам тут оставаться? Еды у вас осталось немного. В любой момент отключатся вода и электричество. И что дальше? Не лучше ли вместе с нами в Кронштадт податься? Город уцелел, контролируется моряками. А здесь, знаете ли, как-то мне бы лично неуютно было оставаться.
— Что, плохо все снаружи?
— Да, в общем плохо. И дело даже не в зомби.
— Человеческая натура?
— Она самая. К слову, у вас тут, судя по всему, все спокойно?
— Да. Только снаружи, в открытом отсеке с хвойными, зомби. И на парковке их несколько было.
Рация Николаича начинает подавать признаки жизни, и искаженный, но узнаваемый голос Ильяса докладывает, что со стороны гаражей к нам двигаются три легковушки.
— Левенгаупт с фамилией?
— Непонятно. Но людей больше, чем четверо. Скорее дюжина.
— Ясно, идем к вам.
Быстро подхватываемся и вслед за шустро побежавшим к выходу Семен Семенычем проскакиваем вторую половину маркета. Отстаю от остальных, снимая залы. Засекаю еще какие-то печки, магазинчик с бутылками — квас, газировки, мед, какие-то сувениры и банные веники. Мебель, кассы — и выход.
Успеваем практически одновременно с этими автомобилями. Рассредоточиваемся, но открывать огонь не по кому — из головной неспешно выбирается Бистрем с карабином, закидывает его на плечо, подходит к нам:
— За мной увязалось еще две машины. В средней — нормальные люди. За тех, кто на «девятке», ручаться не могу. И он без башни, и она без тормозов.
Девятка действительно привлекает внимание. Оттюнингована в стиле «мечта негра-сутенера», так же озвучена — если верить ушам, оттуда какой-то рэп доносится, но, как и бывает обычно, кроме «пумба-пумба», ничего не разобрать. Зато громко.
— Без тормозов — это ты про машину?
— Про его девку. Впрочем, и машина тоже вполне вероятно…
— Ладно, ждите, сейчас закончим в магазине и двинемся.
— Помощь нужна?
— В смысле?
— Круглое таскать, плоское перекатывать?
— Да, конечно, это-то всегда пожалуйста.
— Ну пойдемте…
Забрав с собой Надежду, возвращаемся в кафе. Чуть позже приходит румяный кряжистый мужик с сыном-подростком. Что сын — видно сразу, похожи друг на друга.
— Решили глянуть, может, помочь что нужно. А прикрыть — там у вас на крыше серьезные ребята сидят…
— А этот, ну с «девятки»?
— Этот рук марать не будет… Праильный такой пацан, ваще…
— Ладно, черт с ним. Сами управимся.
— И что вы намылились забрать? — настораживается парень с эмблемой-ромашкой на груди.
— Сетку, грызунов и, может быть, что из рассады. Да и с кухни полагаем забрать все специи — там всякого перца много, приправ, соусов сухих, а вам вряд ли что из этого понадобится.
— Слегка похоже на грабеж.
— Парень, грабеж — это если б мы забрали всю еду. Вы ж не будете перец есть?
— Перец тоже ценность. И насчет грызунов… Это вы должны с Ленкой поговорить.
— Это твоя напарница?
— Ну… э-э-э… да.
— Подруга, что ли?
— Подруга. Из-за нее тут и застряли — не могла живность бросить. Она живность, а я ее…
