Николай Берг - Ночная смена. Крепость живых
— Ясно.
— Тут еще деталька в пейзаж — сын и сосед. Мне сейчас нужно будет из шкуры вывернуться, а медикам потрафить. Денег уже никто не возьмет, а что им нужно — черт их знает. И пока сына на ноги не поставят, вы уж, ребята, не взыщите, а я весь в распоряжении больницы. На это время «Я — раб лампы». Такие дела. Кстати, доктор, а что им там может пригодиться? Может, мы и поглядели бы по дороге-то? Чтоб не с пустыми руками ехать.
— Ну откуда я знаю, что им там может быть нужно?
— Э-э-э, доктор, нехорошо так по-детски хитрить. Я ведь и у братца вашего узнавал, и у ребят из команды. Есть у вас с больничными зацепки-завязки, и кореша ваши там работают — в немалых креслах сидя. Я человек памятливый и благодарный, так что не сомневайтесь. И Мишку таким же воспитал. И к слову, спасибо за то, что все путем сделали — и эвакуировали, и на стол без проволочек…
— Так я и не хитрю. Знакомые там есть, не отказываюсь, а вот насчет моего всесилия и всезнания — это через край хватанули. Я серьезно понятия не имею, что им там надо. Может, компьютерный томограф, а может, простыней новых…
— Компьютерный томограф мы не потянем. Здоровый больно. И демонтировать небось спецы особые должны.
— И монтировать, и эксплуатировать. Это я так, для примера.
— А может, позвоните?
— Ну позвонить-то почему и не позвонить… Попробую.
Проба проходит неудачно — удается дозвониться только до секретарши, и она объясняет, что сейчас «такое творится, такое творится, что из врачей позвать некого».
Ясно, что она со своей колокольни просит привезти ксерокс и канцбумпринадлежностей. Семен Семеныч загорается насчет и этого заказа, но загорается ненадолго — пока не объясняю, что как раз с канцбумом в Кронштадте все в порядке: офисы там были, а вот офисная деятельность пока закончилась, и, наверное, на большой срок.
Саша, оторвавшись от рации, командует:
— Мы на КАД. Доктор с камерой в головной УАЗ, к нам на замену Ильяс.
— А остальные куда?
— Будучи в прямой видимости, посмотрят, что у комплекса заправок и гипермаркетов внизу на Таллинском шоссе. Все примазавшиеся остаются с нами.
Ишь заговорил репродуктором…
Выбираюсь с камерой, вприпрыжку бегу к УАЗу. Американец попер куда-то по развязке — явно вопреки знакам. За ним дисциплинированно «жип широкий», «хонда» Бистрема, «форд» его знакомца. Тонированная «девятка» остается на месте.
Забираюсь в УАЗ. После кабины американца как-то очень тесно и холодно.
Следом за нами идет милицейский рыдван, потом внезапно увязывается и «девятка».
— Хе. Чую всеми фибрами организма, увидим мы сегодня незабываемый балаган! Весь вечер на манеже «девятка» с двумя укатайками! — ядовито говорит Николаич.
— Вы им приказали ехать наверх?
— А то ж! И был послан просто так, без затей…
— И стерпели?
— Не вечер еще. Да хрен с ним, мудилой. Этот завод снимать, пожалуй, стоит — он был на последнем издыхании, а забор качественный. Получается так, что временную базу можно поставить в случае чего тут удобно.
— А что здесь выпускали?
— Электронику всякую. Но не заладилось, прогорели. Людей выставили за ворота, ворота заперли, так что и чистить тут, скорее всего, немного придется… Тьфу-тьфу-тьфу… Ага, наши вышли на позицию, нас прикрыли…
Жужжит рация. У Николаича не слышно толком, что ему говорят, не как у Саши. Но он, выслушав, сам информирует:
— Шлиппенбах предупредил, что тут где-то рядом звероферма. Ежели увидите зверюшку типа хорька или еще чего меховое, бойтесь. Завод сняли на камеру?
— Снял, потом неплохо бы еще снять со стороны КАД — другой ракурс.
— Не вопрос. Теперь слева «Краута» — строймаркет, инструменты… А немного зомби, смотри-ка, я думал тут сотни будут пастись. И авто мало.
— Да похоже, у них вообще двери закрыты, а эти зомби, скорее всего, из автозавала, что у КАДа…
— Вполне возможно. Вон слева вообще мужик в рубашке стоит…
— Ну так что тут особенно-то покупать.
В этот момент «девятка» по-цыгански — с дымом и прокрутом колес — проскакивает мимо нас и фитилит вперед.
— Да, не заскучаем… Определенно…
— Это он куда ломанул?
— В Макдоналдс? Точно, туда!
— Пописать или покушать?
— По нему судя — покушать. Нехай гнилья нажрется.
— Ну почему сразу гнилья. У них, может, только шпинат подвял.
— То есть как?
— Макдоналдс, да и другие амерские рестораны для третьего мира, славны огромным количеством всякой химии в еде. И консервантов там невиданно, поэтому еда долго не портится. Голландцы и немцы на эту тему эксперименты ставили — простенько и со вкусом. Гамбургеры и картошка фри из разных заведений были положены в закрытые банки. Гамбургеры из Макдоналдса не портились три недели, картошка фри — четыре. Немецкая же продукция с голландской испортилась, как и полагается, — за несколько дней. В полный хлам.
— Что, действительно это правда?
— Правдее некуда… А наш клоун уже обратно выходит.
— Действительно, дуракам везет. Ишь в двух руках тащит.
Николаич подруливает к «девятке», куда «риальный патсан» складывает пакеты со жратвой из Мака.
— Во, учитесь, пока жив! Во как надо — быро и четко! Эти дохлые даже не чухнулись, а я их обнес в момент, конкретно! Ну короче, там и вам хватит, если не зассыте.
— Сколько там мертвых?
— А, с десяток! Я и лавэ взял — во!
— Круто. К слову, у тебя за спиной как раз кассирша.
«Патсан» не успевает повернуть голову — из второго УАЗа щелкает одиночный, и вышедшая из дверей Мака девчонка в сильно рваной и грязной форме этого ресторанчика, резко контрастирующей веселенькой, жизнерадостной расцветкой с искаженным и желто-восковым лицом, валится на бок.
— …! Ей без мазы! — самодовольно заявляет «патсан».
— Ага, — соглашается Николаич. — Но за лавэ лучше в «Хонду» заехать.
— Короче, я сам знаю, блин, что мне делать! Усек, папаша?
— Нет проблем, — опять же спокойно говорит Николаич.
И провожает взглядом «патсана», покатившего как раз в салон «Хонды».
— Вот за что люблю этих кретинов — не жалко будет, если что… — задумчиво замечает Николаич.
— Дегенерейшен некст… Будем в ресторан заходить?
— А кока-кола у них портится?
— Ну я не знаю срок хранения ортофосфорной кислоты. Думаю, что портиться в этой самой большой фикции нечему.
— Ладно, потом с удовольствием послушаю. — И в рацию: — Володя, Дима, к нам давайте — зачистим Макдоналдс.
Внутри погром. Зомби и вправду не более десяти. Зато кровища на полу, потерянная в панике обувь, разбросанные вещи: посуда, жратва, лужи кофе, женские сумочки, перчатка, шарф «Зенита» и еще что-то — давленое, раскромсанное, испачканное… Чего не отнять у Макдоналдса, там было всегда чисто, а тут как в вокзальном туалете. Кстати, и запах.
