Николай Берг - Ночная смена. Крепость живых
— Парень, грабеж — это если б мы забрали всю еду. Вы ж не будете перец есть?
— Перец тоже ценность. И насчет грызунов… Это вы должны с Ленкой поговорить.
— Это твоя напарница?
— Ну… э-э-э… да.
— Подруга, что ли?
— Подруга. Из-за нее тут и застряли — не могла живность бросить. Она живность, а я ее…
— Так она, пожалуй, живность и не даст по-хорошему.
— Не даст, — вздохнул парень.
— Ну и ладно. В конце концов, и без мышей обойдемся. Пошли сетку грузить…
Ленка оказалась невысокой худенькой симпатичной девушкой. Единственное, что сильно смущало в ее облике, это сидящий у нее на плече здоровенный рыжий крыс. Когда мы забили пустое пространство в фуре свертками сетки разных видов, вытащили с кухни то, что вряд ли смогут съесть обитатели «Зеленой страны», а также напихали в фуру всякого инструментария — от лопат и топоров до всякой более сложной электротехники, девушка с крысом сама подошла к нам.
Познакомились. Оказалось, что крыса зовут Ырк. Почему Ырк, Ленка и сама не могла сказать, объяснила только, что именно на это имя зверь откликается. Ырк действительно заволновался, увидев чужих, а когда еще и имя услыхал — забегал по плечам хозяйки.
В плане взаимопомощи сгрузили с фуры еще короб с бананами (Семен Семеныч посчитал более важным загрузить всякого железа, а оно не влезало, вот и пошел в дело мешающий загрузке короб). Ленка искренне поблагодарила, но отдать крыс отказалась наотрез. Полагаю, что она заподозрила лабораторную перспективу для своих любимцев. Зато предложила взять для детишек в крепости попугаев: двух здоровенных матерых птиц роскошной расцветки и десяток помельче и поскромнее — неразлучников и тому подобных. К птицам, похоже, она не испытывала такой любви, как к шерстистым и хвостатым…
Опять же даем телефоны, а парень таки выпросил у Николаича ствол. Николаич со скорбной миной достает ТТ — мой старый знакомый опять в деле, этот китайско-пакистанский ублюдок из рук в руки прямо кочует. Замечаю при этом, что взгляд у Николаича становится особым — остреньким таким.
Парень, не замечая этого, выщелкивает магазин, проверяет патроны. На ладони лежат три патрончика.
— Если самим стреляться — так перебор, а отстреливаться — так мало. Может, добавите хоть десяток?
— Ладно, экзамен сдан, — отвечает, усмехаясь, Николаич, забирая обратно и пистолет, и магазин с патронами.
— Какой экзамен?
— Неважно. Оружие получишь, когда пойдешь провожать нас.
— Ясно, — говорит озадаченный парень.
Перед самым отъездом Ленка догоняет нас и вручает пару ящичков с рассадой.
— Петунии. Очень красивые, и до осени цвести будут. Для ваших женщин.
— Спасибо. Счастливо оставаться!
— Счастливо доехать! Попугаев не застудите!
— Не застудим…
На улице, пока все распихиваем по машинам, Николаич выдает парню один из ПМов да десяток патронов в россыпь. Парень еще просит минутку задержаться — ему приходит в голову, что можно было бы для своих нужд приспособить старенькую копейку на парковке. Николаич задерживаться не хочет, но совместными усилиями мы вскрываем брошенную машину и, сняв ее со скорости (ручник, как и положено таким старушкам, ясное дело, не работает), вручную откатываем поближе к дверям. Парень уверен, что сможет разобраться, какой проводок нужен для зажигания. А имея даже такие колеса, они уедут отсюда, если все плохо будет…
Экзамен на оружие успешно сдает и мужик со второй машины, он тоже получает ПМ с десятью патронами. А вот и наконец соизволивший вылезти из своей затонированной рубероидом «девятки» фуфел. Он начинает не по-людски — банально наехал на Николаича с дурацкими претензиями и требами — оружие не просит, а требует.
— С чего бы это я тебе должен оружие давать?
— А с… ли не должен? Ты, папаша, имеешь стволы, этим вот уже дал, так… мне не дать?
— Да причин не вижу давать тебе ствол.
— Да что, старый, какие… причины? Им дал, и мне давай!
— А ты оружие в руках-то держал?
— Твою мать! А то нет! Да я…
— Ладно, держи ствол.
— О, правильная волына. Ништяк, папаша.
— А как насчет спасибо?
— Ты что, старый? Я тебе что, сявка какая-то?
— Ладно, ладно, не размахивай стволом…
— Не сеы! Я праильный пацан, все ништяк будет, папаша!
Гордый обладатель ствола шествует к своей телке, а Николаич, подмигнув, тихо говорит:
— Совсем склероз замучил, забыл я в магазин патроны вставить…
— Ну я так думаю, оно и к лучшему. Праильные пацанчики и так разрулят.
— М-да, сокровище нам Левенгук сосватал.
— Не, Левенгук — это который микроскоп изобрел.
— А, одна дивизия…
— Что-то вы сегодня пээмы раздаете. Вроде ж сами так поставили, что ПМ — престижнее ТТ?
— Действия руководства не обсуждаются.
— Ну так я и не обсуждаю…
— И прекрасно. Эти пээмы хоть и новые по году выпуска, но ушатанные до безобразия.
— Хуже пакистанского ТТ?
— Нет, пострелять еще постреляют, но престижа в них ровно никакого. Такое неухоженное оружие не красит. Ладно, поехали. Сейчас пойдем медленно — объектов для разведки много.
Расходимся по машинам.
Колонна медленно выкатывается с парковки. Парень машет нам рукой и залезает в «жигуль» у дверей…
— Вот ведь Адам с Евой в райском саду. Или огороде? А вместо Змея — Ырк. Даст он еще пареньку дрозда, — философски замечает мудрый Семен Семеныч.
— Ревновать будет?
— Вне всякого сомнения. А ревность — страшная штука! Хотя бы и у крыса.
— Ну да и оперы, и балеты, и всякие другие произведения…
— Про крыса? — заинтересовывается Саша.
— Нет, про ревность… Вот, к примеру:
В тазу лежат четыре зуба,
А я как безумный рыдал,
А женщина-врач хохотала,
Я голос Марусин узнал!
Тебя я так нежно любила,
А ты изменил мне, трепач!
За то я тебе отомстила,
Изменщик и гнусный палач!
— Откуда вы такие песни выкапываете, Семен Семеныч?
— Отец с приятелями пел, когда поддавали, Александер. Я вам еще и вечером спою — любимую, про Отелло!
— Кстати насчет вечера. Вы что дальше планируете?
— Это о чем вопрос?
— Вы в нашу команду не хотите вступить?
— Мой дед отломал на двух войнах — финской и Великой Отечественной. Так вот он мне категорически запретил вызываться добровольцем. И сам добровольцем никогда не вызывался. «Они потому вызываются, — говорил дед, — что понятия не имеют, на что идут. Потому и погибают, и дело заваливают, что не готовы они к тому, что их ждет. Приказ исполнять надо точно, а лезть куда не звали — глупость». Так что по завету деда добровольцем не полезу, хотя ребята вы симпатичные. Вот прикажут, тогда дело другое.
