Джоанн Харрис - Страхослов
– Странно? – У меня засосало под ложечкой. – Почему? Нет, не говорите! Не болит – это главное. Ура, все завершилось благополучно. Лучше расскажите о том, почему люди замерзают насмерть во время жары.
Милли-Лу поколебалась, казалось, вслушаешься – и услышишь, как вращаются колесики и шестеренки у нее в голове. Затем она пожала плечами.
– На самом деле наиболее значимая новость до 1920 года, связанная с погодой, это экстремальные холода одиннадцатого ноября 1911 года, их еще называют Великие… Нет, Суровые Северные Ветра 11/11/11. Утром в тот день в Канзас-Сити было тепло, стояла почти летняя погода. Затем сгустились тучи, температура резко упала, дождь сменился мокрым снегом, потом градом, поднялась буря: гроза, сильный ветер, молнии. Торнадо. И не только тут, а по всему Среднему Западу до штата Вирджиния на востоке. По данным нескольких газет – и все они весьма надежны – ветер был таким сильным, что рушил дома.
– И все это произошло 11/11/11? – Я покачала головой. – Да я бы после этого навсегда осталась суеверной.
– И не ты одна. Как-нибудь покажу тебе статью о суевериях, связанных с цифрами 11/11, которую я когда-то напечатала, когда с новостями было совсем туго. Первая Мировая война официально закончилась в 11–00 одиннадцатого ноября 1918 года, но дело не в этом. Есть что-то в этом совпадении, 11/11, что пугает людей куда больше чем, скажем, 10/10 или 12/12.
– Может, это все оттого, что одиннадцать – простое число?
Милли-Лу засмеялась.
– Спроси двадцать человек, выбранных наугад, знают ли они, что такое простое число, и десять ответят «нет». Ладно, может, и не десять. Даже Джерри знает, что такое простое число, а он каждый месяц просит Ирэн посчитать его расходы. Но шестьдесят лет назад никто и слыхом не слыхивал о том, что какие-то числа делятся только на единицу и на себя. «Простой» значило «несложный», а вовсе не какое-то там особенное число. Нет, я думаю, все дело в том, как смотрится сочетание 11/11. Четыре единицы подряд. У тебя электронные часы есть?
– В радиоприемнике. – Я кивнула. – Каждое утро для меня начинается с «Шоу Дика и Джея»[207].
– Иногда я забываю, как ты молода. – Милли-Лу хихикнула. – Как бы то ни было, ты никогда не замечала, что тебе каждый день удается взглянуть на часы как раз в тот момент, когда там высвечиваются цифры 11/11?
– Честно? Нет. Но я, правда, на часы редко смотрю. Время для меня – это круг. – Увидев недоумение на ее лице, я объяснила: – Когда я думаю, который час, то представляю себе круг циферблата со стрелками.
– Я уж было подумала, что ты с ума начала сходить. Время – это круг… Впрочем, неплохо звучит на самом деле. В общем, тебе все равно бессмысленно задавать этот вопрос. Ты не обращаешь внимания на такие совпадения, да и никакие навязчивые идеи тебя не преследуют. Ну, кроме идеи, что тебе все время холодно. Или раньше было холодно. Скажи мне, а бывает, чтобы зимой тебе было жарко?
– Нет, мне и зимой холодно. А бывало, чтобы кто-то замерзал насмерть летом до 11/11/11?
– Если и случалось такое, то никаких данных об этом нет. Но на следующее лето в «Эдвардсвиль Визитор», одной из тех газет, не просуществовавших и года, вышла статья о неопознанном трупе, найденном в товарном вагоне. Полагаю, им нужно было уложиться в определенный объем текста, поэтому они добавили к статье слова одного из полицейских, прибывших на место: «Я подумал, что тело было заморожено, но врач сказал, мол, с мертвыми так и происходят, они становятся окоченевшими». И полицейским этим был… дай-ка глянуть… Ричард МакЭлрой. – Милли-Лу улыбнулась. – У МакЭлроев большая семья, но дураков в ней отродясь не бывало. А потом, на следующий день после вечеринки в честь Дня независимости в забегаловке под названием «Счастливый бычок» повар нашел одного из уборщиков мертвым в холодильной камере. Судя по обстоятельствам, тот парень решил, что выпить пива в морозилке – отличная мысль. Похоже, перед этим он уже успел пропустить пару бутылок, когда ему в голову пришла столь оригинальная идея. Эли Вашингтон, родом из Шривпорта, скончался в возрасте сорока трех лет.
– И та холодильная камера действительно была настолько мощной?
– Ну конечно, если ты приезжий, которого так удобно списать со счетов, обвинив в алкоголизме, а то и наркомании.
– Несчастный уборщик, до которого никому нет дела. И никто не станет задавать лишних вопросов.
– Схватываешь на лету. – Милли-Лу помрачнела. – Летом 1912 и 1913 годов при подобных обстоятельствах, насколько мне удалось выяснить, никто не погиб. И в ноябре 1913 в районе Великих озер произошла очередная природная катастрофа, так называемый «Белый ураган» – снежная буря с необычайно сильным ураганным ветром.
– И это произошло 11/11? – уточнила я.
– На самом деле, одиннадцатого ноября ураган бушевал у Великих озер, а потом двинулся в сторону восточной части Канады, но поскольку влажность там была меньше, чем в районе озер, в Канаде буря угасла – сработал так называемый «снежный эффект озера». Насколько я могу судить, до Канзас-Сити непогода не докатилась.
– «Снежный эффект озера»?
Милли-Лу поморщилась.
– Потом в словаре посмотришь, это явление характерно для севера США. У нас тут и так проблем хватает: «аллея торнадо»[208] и грозовая столица мира…
– Ну, об этом-то я слышала, – улыбнулась я.
– Вот-вот. – Не поднимая голову от заметок, Милли-Лу протянула мне левую руку, и я вложила в ее пальцы ручку. – Нет, нужен карандаш.
Я исправила свою ошибку.
– Всегда нужен карандаш, ты же знаешь.
– Пожалуйста, – откликнулась я.
– Ага, вот оно, черт возьми, я права! – Вскочив, она бросила заметки на стол и принялась чертить прямо на них какие-то схемы, обводя отдельные слова кружками и соединяя их стрелочками.
Я молча ждала. Прервав ее в тот момент, когда она рисует кружочки и стрелочки, я допустила бы вопиющее нарушение рабочей дисциплины, за которое увольняют: по словам Милли-Лу, именно так и произошло с моей предшественницей. Когда она рассказывала мне об этом, я решила, что начальница шутит, но сейчас, глядя на нее, я задумалась. Рекламная газетенка «КС Джонс» давала Милли-Лу возможность держать руку на пульсе всех событий в городе благодаря ее связям с местными деловыми людьми, а вовсе не была поводом поиграть в журналистское расследование… верно?
Невольно мне пришлось признать, что на самом деле я мало что знаю о Милли-Лу. Я работала у нее только с конца марта. Кто знает, может быть, Милли-Лу просто проверяет, насколько хорошо я справляюсь со своими обязанностями, а потом объявит мне, что «КС Джонс» – это лишь прикрытие для ее работы тайным частным детективом.
