Роберт МакКаммон - Я путешествую по ночам
Артиллерийский огонь загрохотал в отдалении, кавалерийские лошади вздрагивали и падали, и Лоусон тоже повалился, когда конь под ним рухнул. В следующее мгновение он обнаружил себя практически во внутренностях молодого солдата, которого изрешетило выстрелами. Тот рассеянно смотрел вокруг и работал руками, словно пытаясь собрать красные капли обратно и влить их в свое тело.
— Слева! Всадники, слева! — закричал кто-то.
Лоусон увидел, как приближается вражеская кавалерия из-за деревьев с шашками, рассекающими воздух. Он заставил себя подняться и выстрелить, сразу заметив, как один из вражеских солдат ухватился за горло и свалился с лошади.
Солдат восстания показался в трех футах слева от Лоусона, надеясь снести ему голову ударом шашки, однако Лоусон, забыв о боли в правом плече, сумел выстрелить в него первым и попасть прямо в лицо, так что лошадь, лишившись своего наездника, проскакала мимо.
— Вперед! Вперед! — закричал Лоусон, но понятия не имел, к чему именно ведет своих людей. Вперед, только вперед, ни шагу назад, пока янки не будут по шею сидеть в болоте Оул-Крик. Бой продолжался весь день, и сейчас, когда близился закат, кровавая бойня уже вышла за пределы его воображения. Лоусон совершенно выдохся. С каждым вздохом казалось, что легкие вот-вот вылетят наружу от слишком частого и судорожного дыхания и потянут с собой остальные внутренности… но, по крайней мере, эти внутренности все еще находились в теле.
Прорываясь через огонь ружей, он слышал крики раненых, слышал, как замертво падали его товарищи, как валились с ног лошади под ними… и вдруг со всех сторон начали взметаться языки пламени, а за ними, словно демоническая армия, загремели взрывы. Струи грязи и камней поднялись в воздух.
— Вперед! — отчаянно закричал Лоусон, пытаясь рефлекторно подбодрить своих людей, хотя в глубине души он понимал, что никто его не услышит.
Он продолжал двигаться, возможно, в компании всего дюжины людей, сгруппировавшихся вокруг него, и через несколько шагов им пришлось прорываться через обрушившийся на них град свинца противника.
Слева и справа от Лоусона падали солдаты. Один человек ухватил его за руку, когда начал падать, на губах его выступили кровавые пузыри, он задохнулся криком: пуля пробила легкое…
Лоусон выстрелил в раскинувшуюся перед ним дымовую завесу из кольта. И вдруг резкая вспышка боли в ноге над правым коленом лишила его дыхания. Вторая пуля угодила в левое плечо и оттолкнула его назад. Он завалился на спину и рухнул в заросли лозы и терновника, а вокруг него продолжалась ожесточенная борьба.
Вставай, приказал он себе, сжимая зубы от боли, вставай и возвращайся в бой! Ты еще не сдох, черт тебя подери! Вставай!
Но на это требовалось намного больше сил, чем было в его теле. Пока Лоусон пытался подняться, чье-то тело рухнуло прямо на него и тяжелым валуном прижало его к земле. Он успел увидеть, как мимо проскакало несколько лошадей без всадников.
Где-то вдалеке снова загремели пушки, а затем земля взорвалась.
В этом водовороте смерти и разрушения Тревор Лоусон ускользнул в некое пространство, похожее на яму из черного бархата. Оно явно находилось между явью и сном. Пока он был без сознания, тело его била дрожь.
… Он очнулся в темноте, вокруг него слышались болезненные стоны. Он чувствовал запах крови и серы. Бормотание раненых и умирающих мужчин восставало из леса, как гимны, напеваемые шепотом. Внезапно кто-то заплакал или закричал. Лоусон больше не слышал звуков битвы. Пушки смолкли. Только лягушки скрипели из окровавленной воды, а сверчки стрекотали из омытой насилием травы.
Лоусон попытался пошевелиться, и тут же явилась и его собственная боль. Похоже, пуля сломала ему плечевую кость, потому что пошевелить левой рукой он не мог. При попытке сделать это он едва снова не ускользнул в забытье, такой сильной вспышкой отозвалась рана. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что он все еще с силой сжимает кольт. Оружие, интересно, заряжено? Этого Лоусон не знал. Тело, лежащее поперек него, дрогнуло, и изо рта человека донесся запах виски. Конфедерат или янки — трудно было сказать. Было ясно одно: этот человек еще дышит. А еще было видно, что у этого раненого солдата огромная гордая борода, которую не вычесывали, наверное, целое столетие.
Лоусон понимал, что должен столкнуть этого человека с себя. Или скатить. Сделать что угодно, лишь бы освободиться. С одной рабочей рукой это будет непросто, нервно усмехнувшись и вздрогнув от боли, подумал он.
Раненый что-то пробормотал в своем бреду, и разобрать удалось что-то похожее на «лимоны, Ролли», в ответ на что Лоусону хотелось закричать: Слезь с меня, чертов идиот! но он не стал тратить силы на крик — они должны были ему вскоре понадобиться.
Среди раненых солдат, что лежали повсюду вокруг него, началось какое-то движение.
Света не было. Ни фонаря, ни лампы, ни какого-либо другого огонька не показалось от тех, кто рыскал вокруг и что-то искал. Возможно, это выжившие, которые вернулись ночью и прикатили сюда вагоны для раненых? Возможно, вскоре они помогут, отвезут своих товарищей в госпиталь? Пока было трудно сказать, на что можно рассчитывать. Света все еще не было. Но было движение.
Лоусон, насколько позволяла пульсирующая болью рана, реагирующая на каждое движение, повернул голову налево. Он едва мог дышать под этим бородатым быком, придавившим его. Приходилось делать редкие и короткие вдохи.
Лоусон прищурился, изучая темноту. Да… кто-то перемещался между телами. Похоже, что даже не один. Фигуры были расплывчатыми и двигались, как призраки, хотя духами умерших они явно быть не могли. Лоусон видел, как они приседали рядом с телами, и в эти моменты становилось ясно, что они состоят из плоти, а не сотканы из тени. Он насчитал пятерых, но, возможно, вне поля видимости находилось еще несколько фигур. Возможно, подумал Лоусон, это люди, которые следовали за военным лагерем? Женщины, которые выискивают среди раненых своих любимых? Потому что дрейфующие в темноте силуэты имели женские очертания. Он уже хотел позвать на помощь и прокричать «Я живой!», но перед тем, как отчаянный возглас сорвался с его губ…
… кто-то наклонился и резко дернул голову лежащего на нем бородатого быка назад. Лоусон увидел длинные ногти, похожие на звериные когти, облепленные грязью. Они ухватили бородача за горло, разворачивая его голову странным образом. Глаза раненого раскрылись, он пробудился ото сна и издал болезненный стон. В следующее мгновение рядом возникли две другие фигуры, подоспевшие к солдату с разных сторон. Это были мужчина и женщина — оба в грязных одеждах с растрепанными волосами. На мужчине был перепачканный темный костюм, а на женщине светлое, усеянное пятнами платье с декоративными розами на груди.
