Роберт МакКаммон - Я путешествую по ночам
Все, понял он, это конец.
Был это мужчина, женщина, или двое сразу, он не знал. Кем бы они ни были, они были голодными и очень сильными. Существа тянулись к его горлу, но он старался, забывая о боли, в ужасе отбиваться плечами и грудью. Острые зубы впивались в его тело прямо через униформу. Языки слизывали кровь из его ран, расширяя пулевые отверстия и причиняя невыносимую боль, и тело, стараясь сбежать от пытки, беспомощно выгибалось в своей агонии. Твари атаковали его, как черви яблоко, как муравьи кусок сладкой конфеты… они были повсюду. Лоусон отбивался кольтом, беспорядочно размахивая им из стороны в сторону. Теперь бесполезное оружие можно было использовать только так.
Но пусть он продолжал бороться, он знал, что душа его обречена, потому что эти богопротивные клыки уже отравили его плоть каким-то неизвестным ядом, погрузившись в его горло с двух сторон. Изо рта вырвался тяжелый стон.
… и вдруг кто-то оттянул в сторону сначала одну фигуру, затем другую. Из окровавленных уст вырвался шипящий звук. Масса тварей отползла прочь, втянув головы в плечи, как напуганные собаки.
— Я хочу его, — послышала голос женщины в красном.
Это был почти шепот, но в нем звучало столько скрытой силы.
Она возвысилась над Лоусоном, уставившись на него. Небрежное движение руки откинуло волнистые черные волосы с ее плеч, и Лоусон увидел красивое лицо падшего ангела. Она была величественна в своем зле, оно сквозило в ней, а красное, как кровь, платье струилось по ее восхитительной фигуре. Женщина улыбнулась ему с триумфом, а затем… красным пятном метнулась к его горлу.
Он постарался оттолкнуть ее, постарался ударить ее бесполезным кольтом, но все было тщетно. Лоусон был слаб и истощен… перед его глазами все плыло, становилось похожим на сон. Он чувствовал, как кровь перетекает из его тела в тело прекрасного чудовища. Лоусона била дрожь, под кожу забрался мороз, а существо продолжало пить из него. Разум постепенно угасал, но он понял, что ленивое течение реки смерти уносит его. Сил на сопротивление не осталось. Это был лишь вопрос времени… вопрос времени…
А затем она отклонилась назад, утягивая его с собой, и до угасающего слуха долетели слова «Этот — идет с нами». Удивительно сильная — женщина подобрала его, как тряпичную куклу и понесла, царапая его кожу о шипы и коряги. Перед тем, как потерять свои чувства и ускользнуть в темноту, Лоусон осознал, что настоящий кошмар еще только начинается.
Вперед, подумал он, правя Фениксом на пути в Сан-Бенедикта, и закурил сигару, всегда только вперед. Его спичка вспыхнула в темноте. Дыхание его изменилось. Оно стало резче, плотнее, отрывистее, как если бы его легкие вдруг уменьшились в размерах. Лоусон невольно задумался, если его органы со временем высохнут и превратятся в прах, он, возможно, станет настоящим созданием Темного Общества, потому что ему больше не понадобится дышать, и связь с человеческим миром полностью пресечется.
Такое бы случилось, если бы он питался исключительно человеческой кровью, и только с ее помощью поддерживал свое существование. Но правда состояла в том, что жажда человеческой крови с каждым днем становилась все сильнее внутри него, и, если Лоусон не найдет Ла-Руж и не убьет ее в скором времени… если не выпьет ее черного ихора — крови вампира, текущей по ее венам — он может запросто считать себя навеки проклятым, обреченным провести вечность как монстр.
Впрочем, сейчас он был стрелком и авантюристом, который занимался делами за определенную цену, а легкие его пока что функционировали нормально, чтобы он мог наслаждаться терпким вкусом своих сигар. Он был жив, и большая часть его природы оставалась человеческой. Пока что. А еще у него была работа, которая требовала решения прямо сейчас, и лишь на ней стоило сосредоточиться.
Глава пятая
Лоусон почувствовал, как солнце садится.
Он всегда это чувствовал. У него никогда не получалось объяснить отцу Дейлу, что это было за ощущение. Даже будучи завернутым в покрывало, как мумия, или прячась за шторами отельного номера — а иногда, даже прячась под кроватью или в шкафу — он всегда знал, когда начинается закат. С закрытыми глазами и в состоянии сна, он ощущал, как меняется положение солнца, а затем, когда света на небе практически не оставалось, он моментально приходил в себя и поднимался — жадный до жизни.
Так было и этой ночью по дороге в Сан-Бенедикта.
Мужчина в черном стетсоне, черном костюме с белой рубашкой и красным жилетом, на талии которого крепился ремень с двумя кольтами, вовсе не походил на создание Тьмы, которым являлся. Когда он спускался по лестнице пансионата на грязную улицу — единственную улицу — поселения Сан-Бенедикта, солнце уже было лишь воспоминанием в блестящем от сияния звезд небе. Никто из селян и не подумал, что странный путешественник защитил свою комнату рано утром черными шторами и что он и не подумал ложиться спать на кровать — вместо того он предпочел забраться в заплесневелый шкаф, который показался ему более безопасным перед хитрыми лучами солнца и мог обеспечить более комфортный отдых в незнакомой обстановке.
Вечером его первым напитком стала коровья кровь из небольшой японской бутылочки, идентичной той, которая разбилась и испортила ему пальто во время схватки с перевертышем. Лоусон приобрел шесть одинаковых бутылочек в антикварном магазине на Ройал-Стрит. Ему нравились красивые предметы, особенно, если при этом они были функциональны.
Он направился к салуну — хлипкому деревянному зданию, расположенному в доках. Городок, как и ожидалось, был окружен болотом, служившим его естественной границей. Лесозаготовительные лодки и баржи на ночь были привязаны к пирсу. Лоусон подумал, что чуть позже ему может понадобиться лодка. А сейчас ему нужна была информация, так как управляющая в пансионате — пожилая полная дама с заметным каджунским акцентом — не могла ему рассказать ровным счетом ничего.
Из салуна «Болотный Корень» доносилась тоскливая музыка скрипки. Впереди показалась раскрашенная вывеска, нависающая над входом в заведение. Желтый фонарь над ней почти догорел. Рядом, поддерживаемые своими крепкими женами, собирались порядком перебравшие лесорубы.
По пути Лоусону встретилось еще одно заведение под названием «Дворец Удовольствия», вывеска которого была раскрашена кричащими красными цветами. Похоже, в Сан-Бенедикта наличествовало только два вида развлечений для лесорубов во время отдыха от работы.
