Татьяна Стафеева - Привнесённая память
Ника поднялась, растерянно оглядела класс. Подруги обреченно взирали на нее снизу вверх. Того, что произошло в следующую минуту, не предвидел никто. Девушка выхватила из рук математички свою контрольную и резким движением разорвала ее.
-Ах! – воскликнула преподавательница. – Ну и глупо, Рыжова! Опрометчиво! Впрочем, ты и за оставшееся время четверку себе построишь! Пиши вариант Криковой и Кружковой, а они пусть возьмут твой! Торопитесь, девочки, времени катастрофически мало!
Вспыхнув, Ника выбежала из класса. Алгебра была последним уроком, и она ждала подружек на школьном крыльце, терзаясь самоедством. Происшедшее выглядело смешным и бестолковым фарсом. Все, все сделала она не так! Натворила глупостей, подвела девчонок. А, собственно, почему? Из-за папиных слов или безответной любви к Дениске? Ни то, ни другое никак не связано с математикой. Нике хотелось надавать себе пощечин. Казалось, весь мир осуждал ее, даже воробьи косились с укором и подпрыгивали неприлично близко к ногам.
Прозвенел звонок. Из здания стала выскакивать малышня, которой не терпится пошалить да побегать. Старшеклассники выходили группками и парами, девчонки весело щебетали, парни обменивались репликами юношеским ломающимся баском. И те, и другие делали вид, будто нимало не интересуются друг другом. Ника чувствовала себя как никогда одинокой и отверженной.
-Девчонки, простите меня, миленькие! – она подбежала к подругам, появившимся из-за дверей.
-Никочка, мы вовсе не обижаемся! – проговорила Лера.
-Какая муха тебя укусила? Теперь у всех троих пары! – упрекнула Лика. – Распустила нюни, тоже мне! В конце года зафигачила подарочек!
-Решала бы сама, а то все на Нику свалила, будто она тебе фокусник, ахалай-махалай! Обленилась совсем! – возразила Кружкова.
-А ты-то чем лучше! Тоже с пустым листом в затылок дышала!
-Потому и не качу бочку на Нику!
-Лер, я одна во всем виновата! Надо было позаниматься с вами, подготовить получше!
-Да на фиг нам твои занятия! Мы звездей с небов хватать не собираемся, к чему мозги напрягать! Просто ты по Дениске сохнешь, вот и решила на мне отыграться! А заодно и Лерусику досталось! – заявила раздосадованная Крикова.
Ника остановилась, застыла на месте. Горло перехватило от обиды и горечи.
-Ты действительно так думаешь? – судорожно сглотнув, сказала она.
-Конечно, вы обе мне обзавидовались! – злорадствовала Лика.
Лера удивленно вытаращила большие карие глаза, махнула рукой в ее сторону, но промолчала.
Их догнала компания продвинутых одноклассниц.
-Ну, что, Рыжова, получила? – хмыкнула жующая жвачку девчонка с всклокоченной креативной прической – одна из штатных красавиц Зилка Тюлькина. – Ты или дура, или святая, из-за чмошниц подставилась!
-Отвали! – огрызнулась Крикова.
-А ты молчи, крысятина, если не въезжаешь! Из-за вас, сучек, правильная пацанка срезалась! – Зилка демонстративно выдула розовый пузырь, который, лопнув, облепил ей едва ли не половину физиономии.
-Она сама затеяла эту писанину,- сбавила обороты Лика.
С Тюлькиной ссориться себе дороже – затюкает потом. В арсенале вредной девицы масса изощренных издевательств.
-Ах, сама! Неужто поумнела, наконец? Сечешь, Рыжова, как она тебя топит?
-Но я действительно сама… - тихо проговорила Ника.
-Ну-ну, корчи из себя херувима, только потом не плачь! – заявила Зилка.
-Зилок, ты чё матом ругаешься? – капризно протянула одна из ее подружек, субтильная блондинка Светка Сизова.
-Херувим – значит, ангел, балда! Это ты с матюками встаешь и ложишься! – ответила Тюлькина, никогда не лезшая в карман за словом.
Дома Ника не находила себе места. Казалось, стены давили со всех сторон, потолок коварно присоединился к ним, нависая прямо над головой. Она плохо переносила тесноту.
На вещевом рынке, куда Людмила с дочерью ездили за покупками, девушке становилось не по себе уже в первом ряду.
-Наверное, так выглядит ад, - вздыхала она, вцепившись в руку матери.
-Не драматизируй, детка, обычная барахолка, - отвечала та. – Бери с подружек пример, они могут часами тут рыскать...
-Не говори, мам! Однажды мы искали Лике кроссовки. Думала, с ума сойду! Она меня затаскала. И то ей не подходит, и это. У одних подошва не такая, другие дороги, третьи вовсе отстой…
-Отстой – осадок в растворе, милая. А вообще, учись преодолевать трудности! – изрекала мать, врубаясь в очередной прилавок. – Глянь-ка, симпатичная блузочка!
7 Денис и Аня
Из-за перипетий в школе Вероника чувствовала себя дискомфортно, как никогда. Если бы мама с папой были дома! Она рассказала бы обо всем, получила короткие, слегка циничные, а, в общем, жизнеутверждающие комментарии, и обязательно почувствовала бы себя лучше. Или нет, не призналась бы, к чему зря волновать родителей? Ника протяжно вздохнула и закрыла глаза. Моментально из глубин естества выплыла грустная девушка с анемично бледным лицом. Аня. Воспользовалась тишиной пустой квартиры. С некоторых пор они стали общаться друг с другом, словно сестры. В результате в голове постоянно крутился фильм с продолжением и нескончаемым диалогом.
Усталая женщина в ситцевом платье и цветастом фартуке смотрела строго:
-Чупаха чертова! Скоко раз говорила, пора лень сменить на ремень!
-Прости, мама, - тихо проговорила девочка, опустив голову.
-Чо ты мне простикаешь! Да не стой, как чагрыня, голову подыми! Думашь, не знаю, какого лешего ты мусор под половик замела? Подружки на улицу кликнули? Они гуляют, так, небось, все дела поделали! А тут пол плеснёй порос, а она дырка свись! Давай, уберись, тогда и подешь, я не доржу! – без тени жалости выговаривала Василиса Кучасова старшей дочери.
-Мам, тут до ночи возиться, куда ж она в темень-то пойдет! – вступилась за сестру крошка Тамара.
-Томка, а ты не защыщай! Давно я до нее, чертовки, добираюсь! Вон анадысь тетрадки Лидкины в макулатуру сдала, хто просил?
-Но они старые и совсем ей не нужны! – снова возразила девчушка, сосредоточенно катавшая по столу картофелинку размером с грецкий орех.
-Зато там одни пяточки, сердце материнское радовалось глядеть, а энта! Давай, за веник берись, Анька, не то тряпкой по хребтине отхожу! – женщина в сердцах махнула рукой в сторону девочки.
Та сжалась, будто от удара.
-Ишь, съежилася! Изверга из матари изображашь! – набирала обороты Василиса. – Плоха я тобе, чертовке! Уж не обессудь, кака есть! Ну - за уборку, и пока пол до порога не отчистишь, даже не думай удрать!
