Ширли Джексон - Призрак дома на холме
— Так ужасно тут совсем одной.
— Видела бы ты мой пансион во время каникул! — Теодора вернулась в свою спальню.
Звук и движение в двух комнатах немного приободрили Элинор. Она поправила одежду на плечиках в гардеробе и поровнее сложила книжки на прикроватном столике.
— А знаешь, — крикнула Теодора через ванную, — это правда похоже на первый день в новой школе: все такое чужое и гадкое, ты никого не знаешь и тебе страшно, что все будут смеяться над твоей одеждой.
Элинор, которая как раз открыла ящик, чтобы вытащить брюки, замерла, потом рассмеялась и бросила брюки на кровать.
— Я правильно поняла, — продолжала Теодора, — что миссис Дадли не придет, если мы ночью будем визжать от страха?
— Таковы ее условия. А ты встретила у ворот милого старичка?
— Мы чудесно побеседовали. Он сказал, что не впустит меня, а я сказала, что впустит. Потом я хотела его задавить, но он отпрыгнул. Слушай, нам обязательно сидеть в комнатах и ждать? Я бы надела что-нибудь поудобнее. Или надо будет нарядиться к обеду?
— Я не стану, если ты не станешь.
— А я не стану, если не станешь ты. Нас двоих им не одолеть. И вообще, пошли гулять — мне не терпится выбраться из-под этой крыши.
— Здесь очень рано темнеет, в холмах, под деревьями…
Элинор снова подошла к окну, однако на лужайке по-прежнему лежал солнечный свет.
— По-настоящему стемнеет не раньше чем через час. Я хочу выйти и покататься по траве.
Элинор выбрала красный свитер, думая, что в этой комнате и в этом доме красный свитер и купленные к нему красные босоножки будут не совпадать по тону, хотя вчера цвета казались достаточно близкими. Ну и поделом мне, подумала она, никогда таких вещей не носила, нечего было и начинать. Однако отражение в большом зеркале на дверце гардероба выглядело на удивление хорошо, почти успокаивающе.
— Ты знаешь, кто еще приедет? — спросила Элинор. — И когда?
— Доктор Монтегю, — ответила Теодора. — Я думала, он приедет первым.
— Ты давно знаешь доктора Монтегю?
— В глаза не видела. А ты?
— И я. Ты заканчиваешь одеваться?
— Я готова.
Теодора прошла через ванную в комнату Элинор. Какая она симпатичная, подумала Элинор, хотела бы я быть такой. На Теодоре была ярко-желтая блузка. Элинор сказала со смехом:
— От тебя в комнате больше света, чем от окон.
Теодора подошла к зеркалу и одобрительно себя оглядела.
— Думаю, в этом унылом месте наш долг — выглядеть как можно ярче. Твой красный свитер — самое то: нас с тобой будет видно через весь Хилл-хаус. — По-прежнему разглядывая себя в зеркале, она спросила: — Как я понимаю, доктор Монтегю тебе написал?
— Да. — Элинор смутилась. — Я сперва подумала, это шутка. Но муж моей сестры навел справки…
— Знаешь, — медленно проговорила Теодора, — до последней минуты… наверное, до ворот… я не верила, что Хилл-хаус и правда есть. Все-таки не ждешь, что такое может быть.
— Однако некоторые надеются, — промолвила Элинор.
Теодора рассмеялась и, круто повернувшись, взяла ее за руку.
— Теперь мы двое детей в лесу, — сказала она. — Идем исследовать окрестности.
— Не стоит уходить далеко от дома…
— Обещаю свернуть назад по первому твоему слову. Как ты считаешь, надо предупредить миссис Дадли, что мы отправляемся гулять?
— Наверняка она следит за каждым нашим шагом, и это тоже условие, которое она поставила.
— Интересно, кому? Графу Дракуле?
— Ты думаешь, это он здесь живет?
— Думаю, он проводит здесь выходные. Клянусь, я видела в деревянной резьбе внизу летучих мышей. Вперед, вперед!
Они сбежали по лестнице, стуча каблуками, внося жизнь и свет в сумерки украшенных деревянной резьбой стен. Миссис Дадли стояла в вестибюле и молча смотрела на них.
— Мы идем гулять, миссис Дадли, — весело сказала Теодора. — Будем где-нибудь неподалеку.
— И скоро вернемся, — добавила Элинор.
— Обед будет на буфете в столовой к шести часам, — повторила миссис Дадли.
Элинор с усилием потянула на себя парадную дверь. Первое впечатление не обмануло — дверь и впрямь была очень тяжелая. Элинор подумала, что на обратном пути им ее не открыть.
— Не закрывай, — бросила она Теодоре через плечо. — Она ужасно тяжелая. Давай поставим сюда вазу, чтобы не захлопнулась.
Теодора подкатила из угла вестибюля большую каменную вазу, и они вместе установили ее в двери. После темноты дома вечерний свет показался неожиданно ярким, в воздухе пахло свежестью. За спиною у них миссис Дадли отодвинула вазу, и дверь захлопнулась.
— Очаровательная старушенция, — сообщила закрытой двери Теодора.
Лицо ее заострилось от гнева, и Элинор подумала: надеюсь, она никогда не посмотрит так на меня. И тут же удивилась сама себе: я всегда стесняюсь новых людей, а тут не прошло и получаса, как Теодора стала мне близка и необходима — настолько, что я боюсь вызвать ее гнев.
— Полагаю… — неуверенно начала она и сразу успокоилась, потому что при звуке ее голоса Теодора немедленно улыбнулась. — Полагаю, что в дневные часы, когда миссис Дадли здесь, я найду себе очень важное занятие далеко-далеко от дома. Утаптывать площадку под теннисный корт, например. Или ухаживать за виноградом в оранжерее.
— Наверное, ты сможешь подменить мистера Дадли у ворот.
— Или искать в крапиве безымянные могилы…
Они стояли у перил террасы; отсюда им была видна вся подъездная аллея до поворота и, вдалеке среди холмов, тонкая ниточка дороги, по которой они приехали. Если не считать электрических проводов, идущих к дому из-за деревьев, Хилл-хаус казался ничем не связанным с остальным миром. Элинор пошла вдоль террасы, которая, похоже, опоясывала весь дом.
— Ой, смотри! — сказала она, поворачивая за угол.
За домом громоздились холмы: огромные, затопленные летней зеленью, пышные и безмолвные.
— Так вот почему он зовется Хилл-хаусом, — пробормотала Элинор невпопад.
— Очень по-викториански, — заметила Теодора. — Викторианцы обожали такую чрезмерную грандиозность и с головой зарывались в бархатные складки, кисти и лиловый плюш. В более раннее или более позднее время дом поставили бы на холме, где ему самое место, а не сюда, в яму.
— На вершине холма его бы все видели. Я за то, чтобы он оставался скрытым.
— Теперь я все время буду бояться, что холмы на нас рухнут, — объявила Теодора.
— Не рухнут. Просто будут сползать, незримо и беззвучно, пока не накроют с головой. И никуда мы от них не убежим.
— Спасибо, — тихо сказала Теодора, — ты отлично довершила то, что начала миссис Дадли. Я немедленно собираю чемодан и еду домой.
