И. Хо - 666. Рождение зверя
– На воздушном шаре? Мне кажется, ты владеешь авиакомпанией, Ричард. Разве это не цинично – загрязнять атмосферу и одновременно выступать в защиту окружающей среды, против глобального потепления?
Брэнсон легко парировал:
– Дружище, я мог бы запросто продать Virgin Atlantic, и эти самолеты продолжили бы себе спокойно отравлять планету. Предпочитаю иной вариант – использовать всю прибыль на разработку безвредного топлива.
– С таким же успехом какой-нибудь сутенер мог бы претендовать на моральную индульгенцию, делая отчисления в фонд, занимающийся разработкой вакцины от СПИДа, – отметил Потемкин. – Нельзя подменять причину следствием.
Брэнсон был оскорблен в лучших чувствах.
– Я – сутенер?!
– Ты не понял, Ричард, – примирительно сказал Кирилл. – Это просто аналогия. Тем более, что я не вижу в деятельности сутенеров ничего предосудительного.
Брэнсон, и прежде красный как рак, стал совсем пунцовым. Он вскочил и принял боевую стойку, явно нарываясь на драку.
– В жопу себе засунь свои анальные аналогии!
– Да ладно тебе, приятель, не обижайся, – попытался успокоить его Чич.
– Ну это ты сейчас зря сказал, недоумок! – встал со скамейки Кирилл. – Че, мне теперь с тобой драться, что ли? У нас в России стариков бить не принято.
– Я – старый?!
Дискуссия приняла предсказуемый оборот. Брэнсон окончательно завелся, Чичваркин его вяло тормозил, Лебедин смотрел на происходящее со всевозрастающим недоумением. Кирилл уже просчитывал траекторию апперкота, которым он сразит наповал этого распоясавшегося клоуна, как вдруг дверь «Феникса» раскрылась и оттуда выпорхнула голая Сара Пэйлин. Экс-мисс Аляска была явно в приподнятом настроении. Она с разбегу заскочила в запруду и начала плескаться в потоках водопада. Кирилл резко сел и попытался укрыться за спинами собеседников, но было поздно: Сара заметила его, и глаза ее блудливо зажглись – точь-в-точь как вчера на пляже. Стряхивая с себя воду, она подошла к компании.
– Kirill! I knew I’ll find you, hooligan![94]
– Ой! – смущенно пробормотал Кирилл, приподнимаясь. – Привет, дорогая.
Вид у него был потерянный. Лебедин, Брэнсон и Чичваркин смотрели на эту сцену иронически.
– Проводи-ка меня до отеля. – Сара сказала это ему властно, точно мальчику по вызову.
– Ну конечно…
Потемкин обреченно поплелся за ней. Внутри у него будто лопнул брэнсоновский воздушный шар.
– Я вижу, у вас большая культурная программа, – подмигнул Лебедин. – Прощайте, Кирилл.
– Никогда не говори «никогда», – извиняясь, пожал плечами Потемкин.
Пэйлин уверенно тащила свою добычу по дорожке через заросли. Никакого желания трахаться с ней у Кирилла не было. Более того, в данный момент он не стал бы этого делать ни за какие сокровища мира. Грубо говоря, у него на нее просто не встал бы. Натужно хихикая, они дошли до развилки и свернули к Елисейским полям. Впереди забрезжил просвет и показалась белая колоннада Мусейона. Перпендикулярно тропе шла более широкая дорога, и Потемкин услышал зажигательные мотивы турецкого поп-идола Таркана, смешанные с тихим дребезжанием, – наперерез им ехал клаб-кар, в котором сидел уже знакомый ему Орхан. Он проехал в нескольких метрах, помахав Кириллу рукой. Не раздумывая ни секунды, Потемкин прижал Сару к себе и впился в ее рот в долгом французском поцелуе. Потом он резко оттолкнул ее, догнал Орхана и запрыгнул на заднее сиденье. Сара стояла среди деревьев в полной растерянности – видимо, подобным образом с ней еще никто не обращался. Но Потемкину было наплевать на ее переживания.
– Вот тебе эскорт, сука! – крикнул он, подняв средний палец.
Perpetuum mobile[95]
Кирилл вошел в номер, скинул мокрую простыню и налил себе виски. Он понял, какая мысль с утра бродила в его душе, тлела в нем, не давая покоя. Это была свербящая тоска по Беатриче. Сейчас она выплеснулась наружу и стала особенно острой. Потемкин слегка заглушил ее стаканом крепкой жидкости и взял телефон.
– Добрый день! Будьте любезны, а с Беатриче как можно связаться?
Возникла, как обычно, заминка.
– Беатриче сегодня не работает, у нее выходной. Вам послать кого-то еще?
– Нет, извините.
Ничего неожиданного он не услышал – она его об этом предупреждала. Странным было то, что Беатриче до сих пор с ним не встретилась. «Она ведь обещала, она обещала! – Потемкин шагами мерял гостиную, наворачивая круги вокруг стола. – Она знает, где я нахожусь, должна знать». Его вдруг как ошпарило: «У нее, наверное, какой-то очень важный клиент… Нет, не клиент – любовник! И сейчас она с ним…» Сжигаемый охватившей его ревностью, он представил Беатриче в постели с мужчиной, причем не каким-то абстрактным, а с Лакшми
Митталом. «Ну, конечно. Что я могу против Лакшми? – В его глазах стояла та отвратительная сцена на пляже. – Небось, смеются надо мной и пьют шампанское». Вытекающее из этого решение показалось ему абсолютно логичным: «Сейчас найду Миттала и убью его. А заодно всех индусов на этом гребаном острове. Они у меня попляшут танец Шивы!» Кирилл схватился за нож, которым он резал лаймы, и тут же обреченно присел – он вспомнил об убитой Вете. «Стоп! При чем тут Миттал? Может, нет никакого Миттала? Может, я зря на нее наговариваю?» – Он начал в мельчайших подробностях восстанавливать ночной разговор, и страшная догадка пронзила его: «С ней что-то случилось! Может, она залезла туда, куда не должна была залезать, или задавала слишком много вопросов тем, кто не любит, когда им задают вопросы…» Он вспомнил про пропавшего пуэрториканца. «А вдруг ее держат в заложниках? – Кирилл закусил сжатый кулак. – Вдруг ее убили?! Это я во всем виноват! Я втравил ее в свои дурацкие поиски истины. Агент Малдер, твою мать!» Потемкин пришел к выводу, что Беатриче надо срочно спасать, но не имел ни малейшего представления – каким образом. «Для начала надо одеться», – решил он.
Кирилл натянул кремовые брюки, рубашку с короткими рукавами, мокасины. Причесался, побрызгался одеколоном, положил в карман пачку папирос, зажигалку и чековую книжку. Выйдя в коридор, он первым делом ткнулся в номер 3-74, надеясь увидеть Анну. Потемкин несколько раз настойчиво постучал. Никто не открывал. Он предположил, что они с Люси дрыхнут, и начал колотить в дверь ногой. Эта сцена привлекла внимание весьма примечательной парочки, которая чинно шествовала по коридору в направлении ресторанного комплекса: бывший министр здравоохранения, посол России на Украине Михаил Зухрабов сопровождал превышающую его на голову преемницу Татьяну Гобликову. Они были одеты во все белое. Мадам министр не выглядела затравленной и замученной мымрой, какой ее обычно показывали на совещаниях у президента или заседаниях правительства. Рядом с ехидно улыбающимся послом гордо ступала эффектная загорелая дама в модельных очках с синими стеклами.
Если и было у «голубого воришки» Альхена воплощение в современной действительности, то это, несомненно, Зухрабов. Он выпорхнул из-под крыла Джермена Гвишиани, директора Всесоюзного научно-исследовательского института системных исследований. Скромный старший научный сотрудник оказался в пекле чернобыльской ядерной катастрофы, где приглянулся Евгению Адамову, будущему министру по атомной энергии. Ничего выдающегося Зухрабов не делал – просто хорошо исполнял то, что ему поручалось. В девяносто втором году он создал страховую компанию ЗАКС, которая крепко вцепилась в атомную отрасль. Со временем эта фирма превратилась в монстра страхового рынка. Во всяком случае, каждый депутат Госдумы обязан был застраховать свое драгоценное здоровье именно в ней. Из любимчиков Адамова Зухрабов дорос до любимчиков Ельцина, практически войдя в «ближний круг». Поэтому его назначение главой Пенсионного фонда – на самую важную после председателя Центрального банка внеправительственную должность – было вполне естественно. Впоследствии, уже при Путине, именно Зухрабов, назначенный министром труда и социального развития, стал тем терминатором, который провел монетизацию льгот. Пенсионеры и инвалиды повыпендривались, поперекрывали автомобильные трассы, а потом успокоились. Воплощением мирового зла был объявлен Зухрабов, который с тихой улыбкой удалился в Киев. К этому времени его личное состояние составило, по некоторым оценкам, несколько миллиардов долларов.
Гобликова шла к должности другой дорогой. По окончании Плешки эта бледная мышь просиживала свои юбки в качестве младшего научного сотрудника отдела зарплаты НИИ труда Госкомтруда СССР. Потом, благодаря хорошим внешним данным, перескочила в Минфин. Здесь Гобликова проявила свои незаурядные умственные способности, являя собой лучшего бухгалтера у быстро меняющихся министров финансов трещавшей по швам России. К началу нулевых она дослужилась до начальника департамента бюджетной политики. Начальник Минфина Кудрин сделал ее своей правой рукой, которой было доверено продавливать сверстанные на коленке бюджеты через парламент. Оппозиционные депутаты настолько млели от ее внешности, что все всегда проходило на редкость гладко. Наконец Путин нашел для нее более интересное амплуа, чем роль барби-герл в правительственной ложе зала заседаний Госдумы, – Татьяну поставили на место Зухрабова. Примерно год Гобликова осваивалась, а потом в ход пошли хорошо отработанные при ее предшественнике схемы. Два министра – бывший и нынешний – имели много общих интересов, поэтому их совместное времяпрепровождение отличалось вполне прозаической подоплекой. Хотя сейчас, притормозив около Потемкина, впечатление они производили слегка романтическое.
