Виктор Колупаев - Безвременье
— Пошли. Пров зовет.
Без-образный взял ее на руки, легко, как пушинку, и пошел, поплыл без всякого напряжения вверх по развалинам стены. А я пополз за ними, хватаясь за камни руками.
На той стороне снова горел костерок, на двух рогульках с перекладиной висел закопченный котелок, в котором что-то булькало. Пров и старик сидели на корточках, причем, Пров с явным нетерпением смотрел на варево.
— Выспался? — спросил он.
— Чертовщина! — сказал я. Во мне клокотало бешенство и в то же время тоскливая беспомощность наполняла меня. — Ты же понимаешь, что все это — чертовщина! Ты же понимаешь, что ничего этого не может быть!
— Понимаю, Мар. Ничего этого не может быть, но есть.
Старик помешал ложкой в котелке и снял его с костра.
— Я как облеванный, — сказал я.
— Перестань нудить, — посоветовал Пров.
— Ага, — поддержала его Бэтээр. — Живи, как живется. Солнышко... Тепло... Чего тебе еще надо?
— Тебя надо! Истину надо!
— Так возьми меня, — согласилась она.
— Возьми истину, — предложил без-образный.
Я еще раз чертыхнулся и замолчал. Чувствовал я себя мерзко, словно меня голого выставили на всеобщее обозрение. Я был зол и на себя, и на Прова, и на Бэтээр. А без-образного я ненавидел, ненавидел и боялся, боялся и не доверял ему. А что за послание было на спине Бэтээр? Кто подал мне столь дурацкий совет? И мне ли? Пожалуй, что именно мне. Но Пров был единственным человеком, которому я верил.
Пров, конечно, заметил на моем пальце кольцо, но помалкивал, не спрашивал. Не заводил о нем больше разговора и я. Бэтээр тоже принюхивалась к похлебке, без-образный повернул свое "лицо" в сторону, Пров разливал варево в металлические миски, старик доставал ложки. Нет... Ничего здесь не произошло. Не было никакой жути. Бэтээр не провела ночь со мной. Просто, еще не совсем проснувшаяся компания друзей старается разогнать дрему горячим завтраком. Ладно. Перетерпим. Я немного успокоился.
Что я ел, я так и не понял, но горячая похлебка была вкусной. По мере того, как пустела чашка, я успокаивался все больше, а со дна чашки выскреб даже какое-то умиротворение. Не участвовал в трапезе только без-образный. Ах, да... Он же был везде и дел у него, видимо, было невпроворот.
Бэтээр всегда была общительной, может, даже слишком. Вот и сейчас она успевала разговаривать сразу и с Провом и со стариком. Причем, старика в основном хвалила за еду, незаметно выведывая кулинарный рецепт, а Прову рассказывала истории о философах всех времен и народов. Да еще плела черт знает что, вроде того, что она всех их выселила из Сибирских Афин и окрестностей города. А потом договорилась до того, будто часть этих "бездельников" она уже арестовала и теперь намерена спровадить их за пределы территории, созданной виртуалом.
— Куда? — поинтересовался Пров.
— А никуда! — сказала Бэтээр. — За пределы и все.
— А что там, за пределами?
— Ничего.
— Пустота, что ли?
- Нет, и пустоты там нет. Там просто ничего нет. И самого "там" нет.
— Понятно, — просипел Пров. Ел он медленно и со старанием, словно переваривал пищу уже во рту. — А тот, "создатель" Государства, тоже арестован?
— Как же он может быть арестован? — удивилась Бэтээр, — Ты же через месяц с ним встретился. Забыл, что ли? Нет, Платон с Ильиным и Фундаменталом подготавливают вторжение.
— Угу, — сказал Пров, положил ложку в пустую миску и поставил ее на землю. — Благодарствую за хлеб-соль! Правильных вопросов больше не имею. А вот один технический есть. Желательно бы нам с Маром заполучить подробные карты местности, если таковые имеются или их можно без особого труда достать.
— В "дурачка" любишь играть, Пров? — искренне и без всякого подвоха спросила Бэтээр.
— Признаться, нет, не люблю. Но иногда вынужден, если не отвертеться.
— Все карты переданы Мару, — неожиданно сказал без-образный, отрешенно молчавший до сих пор.
— Какие еще карты?! — взъерепенился я. Что еще затевает без-образный?
Он ничего не ответил, легко встал, нелепый сейчас для моего взгляда в своем обвисшем балахоне и разношенных с порванными шнурками сандалиях. Почтительно встал и старик. Начал приподниматься и Пров, а за ним и я. Бэтээр весело крикнула: "Пока, мальчики!", оказалась на руках без-образного и они исчезли. Ничего невероятного больше не произошло. Старик собрал чашки и пошел их мыть.
— Привет от Ламиноурхио! — крикнул ему Пров.
Старик внезапно остановился и, оборачиваясь, кивнул. Впервые, казалось, мы заинтересовали его всерьез.
— Передайте ему: хоронги таллада ок, — загадочно сказал он и лицо его стало непроницаемо-равнодушным. Неожиданно проворно он скрылся из виду.
— Пора и нам, — сказал Пров и полез через пролом в том направлении, где мы оставили мотоцикл. Я двинулся за ним. Дышалось легко и я почему-то подумал: "Неужели этот дьявол может создать такой чистый воздух?"
68.
— Плохо? — спросил меня Пров.
— Плохо... Так плохо, кажется, никогда еще не бывало.
Мы стояли возле мотоцикла, готовые двинуться к дальнейшему разысканию истины. Но теперь я был уверен в том, что никакой истины, никакого смысла в мире, созданном без-образным, нет. Ужасной насмешкой за нами стояли руины Лара, капища Великого виртуального Бога.
— Я с ним немного побеседовал ночью, — начал Пров, как бы ожидая наводящих вопросов. Но я ни о чем и никого не хотел спрашивать. — Мне кажется, он не причинит нам зла. Он вообще не имеет понятия о добре и зле. А точнее, это для него одно и то же. — Пров помолчал. — Разговаривать с ним трудно, у нас какие-то совершенно разные логики, может быть, даже взаимоисключающие. Его цель мне непонятна. Скорее всего, у него и нет цели в нашем понимании этого слова. Но нам ничего не остается, как идти вперед. И эта Бэтээр... — сказал он осторожно. — Какую роль она исполняет при нем?
Воспоминания о Бэтээр отозвались во мне болью.
— А это кольцо?... Оно откуда?
— Из ночного бреда... Там была она... Ведьма... Медуза... Сокровища... Я взял кольцо... Зачем, сам не знаю. Просто, надо было что-то взять... самое простое... А потом она потребовала его назад.
— Мар, спокойно. Со мной было что-то похожее. В том спасительном сне, когда я шел через Чермет без маски. Там тоже было кольцо. Только требовала его вернуть... Галина Вонифатьевна. И я вернул, но на пальце остался след от ожога. Помнишь, я носил заживляющую повязку?
— Помню, — ответил я и подумал, что он действительно иногда что-то скрывает от меня.
— И еще там было что-то со временем... Сначала оно было растянутым...
— Кри-и-и-к... Кра-а-а-к, — воспроизвел я звук из своего бреда.
— Точно, Мар!
Я начал оживать. Значит, такое случилось не только со мной. Странное облегчение и только из-за того, что какая-то беда произошла не со мной одним.
— Но какая связь может быть между Бэтээр и Галиной Вонифатьевной?
— Не знаю... Это в нашем мире есть причинно-следственные связи. А здесь... Так неужели, Мар, имея в кармане такие жгучие тайны, мы все бросим и вернемся назад ни с чем?
— Бросать не будем, — с облегчением согласился я. — Но с чего сейчас начать, понятия не имею.
— Вернемся в город. Там где-то есть вход в информационную машину времени. Дальше этого, правда, мои планы не простираются. Но... но сначала интересно было бы взглянуть на край этого анклава, этого созданного без-образным плацдарма. Он должен быть где-то недалеко. Только вот где?
Похоже что Пров прав, подумал я. И вдруг увидел его! Нет, не край, а то место на карте, всплывшей в моей памяти. Карта была четкая. Лар. К югу, километрах в десяти — река. Она обрывалась возле пунктирной линии. Пунктирная линия образовывала неровный круг. Ближе к северу — Сибирские Афины с квадратиками кварталов... Смолокуровка...
— Я знаю, куда ехать, — сказал я. — Садись.
— Да? — удивился Пров. — Что ж, поехали.
Я уверенно вел мотоцикл по каменистой степи к небольшому взгорку, видневшемуся впереди. Минут десять всего и понадобилось нам, чтобы достичь его плоской вершины. Еще метров на двести вперед тянулся мир. А дальше не было ничего. Вообще ничего... Ни пустоты, ни света, ни тьмы! Мы прошли эти двести метров, пока нас не остановил тонкий звук "тиу-тиу". И все. Ничто не держало нас, но что-то и не пускало дальше. Я протянул вперед руки, надеясь нащупать податливую пленку магополиса. Нет, ее не было. Ничего не было.
— Этого нам все равно не понять, — сказал Пров. — Давай в город.
— Тут недалеко есть река, — сказал я.
— Посмотрим реку, — согласился Пров.
Каменистая степь начала прорастать травой. Появились какие-то кустики, затем отдельные деревья. Траву уже приходилось приминать колесами.
Река возникла внезапно. Это рокот мотора не позволил мне расслышать ее могучее дыхание.
Мы стояли на берегу реки, для сравнения с которой в моем уме не было, да и не могло быть никакой меры. Река, которую я видел в городе, тоже была красива, но не так, как эта. Изумительный вид на тающие в опаловой дымке дали, сама река, тихими водоворотами проплывающая мимо, привели меня в состояние милосердное, сострадательное ко всей нашей прежней жизни. Мне открылась панорама величия прошлой, когда-то бывшей Земли.
