Виктор Колупаев - Безвременье
— Н-ба-ба-баба... — раздалось сзади невнятное бормотание. Мной овладел невообразимый ужас. Бессильно опустившись на пол, я все же заметил, что сзади никого нет, и бормотание несется из черной дыры у пола, предназначенной, вероятно, для стока воды. Ларский хорал! Я уже слышал это. Гдомский орган! Космическая симфония!
— У-у-э-э-э-ы-ы-ы.... — послышалось из другой дыры леденящее кровь завывание. "Попался, попался, попался", — кричали мне все демоны Вселенной, собравшиеся здесь, у несметных сокровищ. "Что ж, Мар, получи, что хотел, ведь ты так долго к этому шел. Но сумеешь ли ты выйти отсюда?" Я как-то отупел, одеревенел, омертвел и, наверное, это спасло меня от шока.
Неожиданно нарастающий вопль с протяжным свистом донесся сверху, все усиливаясь. Превратившись в статую, я сросся с каменной стеной, ожидая еще чего-то более жуткого и кошмарного...
Н-чха!!! На мгновение я ослеп, потом красная пелена спала и челюсти мои заходили ходуном, выбивая дробь: у моих ног лежал человек, вернее, останки человека, упавшего с высоты стометрового колодца. Кровь была всюду: на моих руках, гидрокостюме, на каменных стенах и на формуле вечной жизни... Я опустил руку с перстнем и с содроганием увидел оторванную голову с лицом... с лицом... Без лица! На тело без-образного сверху упал камешек, затем еще один, покрупнее.
Неясный хруст сзади привлек мое внимание. Двухметровый каменный блок в стене плавно опускался вниз, открывая проход в какую-то камеру. Мне не давалось времени на размышление: неведомая сила властно и непреодолимо потянула меня внутрь прохода. Я просто был вынужден сделать несколько шагов, чтобы сохранить равновесие.
Равномерное сияние перстня пошло волнами, голубые потоки света зримо закручивались в спирали, устремляясь к возвышающейся посреди камеры статуе Медузы. Мой взгляд был прикован к ней, и вот щупальца шевельнулись, и прямо напротив себя я увидел широко открытые темные глаза... БТР триста тысяч сто одиннадцать. Моей единственной в мире любимой женщины! Ее местами просвечивало сине-фиолетовыми сполохами и переливами неясных теней, но это был, несомненно, ее облик, ее собственное лицо.
Внезапный лязг где-то совсем рядом отбросил меня назад. Это стало слышно, как идут мои часы, но шли они не обычно, со звуком тик-так, тик-так, а со скрежетом и шумом совершенно невообразимым, в медленном темпе раскачивая маятником.
Кри-и-и-к... Кра-а-а-к... Кри-и-и-к... Кра-а-а-к...
Медуза-БТР словно нехотя начала поднимать ветвь-руку и горькая усмешка поползла из угла в угол ее губ.
... ты пришел, наконец... я так долго ждала... теперь ты останешься здесь навсегда... владей моим сокровищем... но только здесь, в этом мире...
Я слышал это и одновременно не слышал. Пространство вытягивалось, неимоверно удлиняясь... Маятник раскачивался как огромные качели на ветру... Кри-и-и-к... Кра-а-а-к... Кри-и-и-к... Кра-а-а-к... Страшная тяжесть, невероятная тяжесть навалилась на меня...
...теперь ты со мной... теперь ты мой... какой красивый перстень... прости меня... я так тебя обидела... хочешь, я стану перед тобой на колени... я одолею свою гордыню... мы всегда будем вместе... но сними этот перстень... сними его, прошу тебя...
Тяжесть сползает, часы прибавляют ходу. Мое тело вдруг становится легким, как пушинка. Что творится с миром?! Маятник мечется в бешенстве со звуком рикошетящих пуль и лопающихся струн...
...сними перстень! И мы победим! Отдай перстень, Мар!
Дикий свист часов. Я всем телом бьюсь о камень, но тот держит крепко, как плита склепа.
...отдай перстень, Мар! Мы покорим мир! Проклинаю тебя, Мар!
Странный гул в голове... тело распадается на вихрем вращающиеся резонансозвонные атомы... всебылоправдойвсеестьправдавсебудетправдой.
67.
Когда я очнулся, уже светало. Я лежал на какой-то подстилке, брошенной на землю. В голове шумело, как после попойки. Все кости ломило, словно я всю ночь занимался тяжелой физической работой. Я пошарил вокруг себя руками и наткнулся на голое тело, теплое, упругое. Мигом сев, я увидел возле себя Бэтээр. Она лежала на животе, лицом ко мне. Рот ее был слегка приоткрыт, тоненькая струйка слюны стекала из него на согнутую в локте руку. Бэтээр слегка посапывала и вид у нее был умиротворенный и беззащитный.
Моя рука сама потянулась погладить ее по спине и круглым ягодицам. Бэтээр сладко застонала, потянулась, не меняя позы, прошептала в полусне:
— Потри спинку...
Я с усилием провел ладонью правой руки по ее спине. Левой я опирался на лохмотья, сидя к ней в пол-оборота. Ей нравилось мое прикосновение. Она вздрагивала, но не открывала глаз и все еще посапывала. Я гладил ее по выгибающейся спине, чувствовал, как это ей приятно, и сам был вне себя от счастья. А потом под моей рукой на ее коже начали появляться какие-то точки. Я немного испугался, полагая себя виновником, нарушившим ее совершенство, и попытался смахнуть точки ладонью. Ничего не вышло. Точки задвигались, перестраиваясь и группируясь. И я прочел странное сообщение:
НЕ ВЕРЬ ПРОВУ, НО ВО ВСЕМ С НИМ СОГЛАШАЙСЯ!
Ужас прошедшей ночи начал всплывать в моей памяти. Я вскочил на колени, растерянно огляделся. Развалины городища Лара, каменистая почва, приветливое солнце, татуировка на спине Бэтээр... Я оглядел себя и обнаружил, что, как и Бэтээр, тоже нагой. Поднес левую ладонь к лицу и увидел на безымянном пальце кольцо. Не кольцо даже, а перстень с камнем, но очень странной формы. Кольцо Мебиуса! И тогда я все вспомнил. И тогда я чуть не заорал. Заорал бы, и лишь солнечный свет не позволил мне этого сделать. Я начал сметать буквы со спины Бэтээр, сам не понимая, что делаю. А они вдруг смешались под мой рукой, потом и вовсе рассыпались, превращаясь в пыль. И тогда я просто сдул эту пыль с ее спины. Бэтээр перевернулась на спину, напрягая все свои мышцы, потянулась, села, не спеша огляделась вокруг и сказала мне:
— Доброе утро, Мар.
— Доброе... — как заведенный, повторил я за ней. Но не это вовсе я хотел сказать. А слова застряли в горле, напирая друг на друга, путаясь и сминаясь. — Кто?.. Что?.. Медуза?.. Кольцо...
— Я так хорошо спала, — сказала Бэтээр и легко, без всякого напряжения поднялась на ноги. — А где Пров и мой виртуальный Бог?
Я лихорадочно оглядывался в поисках своей одежды и в то же время пытался что-то сказать ей. Одежда оказалась здесь, разбросанная во все стороны, словно я скидывал ее впопыхах. Прыгая то на одной, то на другой ноге, я начал лихорадочно одеваться.
— Что... что было с нами ночью? — наконец нашел я правильный порядок слов.
— Что хотели, то и было, — ответила Бэтээр.
— Да нет... Подводный лабиринт... сокровища... твое лицо...
— Ну вот! — обиделась она. — Всегда ты так... Залезешь в постель, а говоришь о чем-то постороннем. Виртуальный Бог мой всегда похвалит мои ягодицы, сравнит с совершенной скульптурой, на руках поносит.
Боже милостивый! Куда я попал? Что со мной происходит?
— Вот видишь странный перстень на моей руке, — сказал я. — Откуда он? Зачем? Почему ты хотела его у меня отнять?
— Мар, иди ко мне, — поманила она. — Ты еще не проснулся, наверное.
"Теперь меня в экспедиционных брюках, кожаной куртке и подкованных сапогах не заманить", — подумал я и пошел и сжал ее в своих объятиях.
— Мар! — донесся откуда-то из-за стены глухой голос Прова. — Просыпайся! Утро уже!
Я не ответил, Сердце прыгало в груди, дыхание прерывалось, пальцы гладили ее кожу.
— Мар! — рыкнул Пров еще раз.
— Где он, этот дьявол!
— Да не дьявол он, не дьявол. Обычный виртуальный человек. Он везде, сразу везде и во всех временах. Что тут особенного?
Я оттолкнул Бэтээр и увидел дьявола. Он стоял рядом, протягивая ей пышное кружевное платье, совсем не то, что на ней было вчера.
— Ну вот, я же говорила. — Бэтээр подняла вверх руки, платье скользнуло по ним, расправилось, облегло ее точеную фигурку. И тогда Бэтээр улыбнулась нам обоим, улыбнулась всему миру и сказала:
— Пошли. Пров зовет.
Без-образный взял ее на руки, легко, как пушинку, и пошел, поплыл без всякого напряжения вверх по развалинам стены. А я пополз за ними, хватаясь за камни руками.
На той стороне снова горел костерок, на двух рогульках с перекладиной висел закопченный котелок, в котором что-то булькало. Пров и старик сидели на корточках, причем, Пров с явным нетерпением смотрел на варево.
— Выспался? — спросил он.
— Чертовщина! — сказал я. Во мне клокотало бешенство и в то же время тоскливая беспомощность наполняла меня. — Ты же понимаешь, что все это — чертовщина! Ты же понимаешь, что ничего этого не может быть!
— Понимаю, Мар. Ничего этого не может быть, но есть.
Старик помешал ложкой в котелке и снял его с костра.
— Я как облеванный, — сказал я.
— Перестань нудить, — посоветовал Пров.
— Ага, — поддержала его Бэтээр. — Живи, как живется. Солнышко... Тепло... Чего тебе еще надо?
